Кто там будет разбираться, куда он делся и что с ним стало? Да, конечно, никто. Но что тогда будет с Брунгильдой? Она просто останется одна и будет никому не нужна. Бедная девочка станет в одиночку растить своего ребёнка; без поддержки, без денег. А если так разобраться, даже если бы она начала налево и направо рассказывать всем, что беременна от кронпринца, её просто могли принять за сумасшедшую. Ведь доказать обратное было бы просто невозможно. Да, получается, король действительно великодушен, и поступает довольно благородно. Но тут скорей всего играло то, что король не желал скандалов на фоне предстоящей свадьбы кронпринца. Да и с графом он был неплохо знаком. Ну что же, надо соглашаться. – Меня всё полностью устраивает Ваше Величество, – сказал граф, вставая. – Только почему в некоторых строчках есть пробелы? – В эти места вы впишите имя, которым назовёте родившегося ребёнка, – ответил король. – Ах, ну тогда понятно, – сказал граф, сворачивая листок бумаги. – А теперь вы свободны граф, – сказал король. – Только прошу вас, помните, этот договор имеет силу пока никто, кроме узкого круга людей, не знает правды. Иначе… – Можете не сомневаться, никто никогда и не узнает, – заверил короля граф. – И благодарю Вас, Ваше Величество, за ваше великодушие и справедливость. – Уходите, уходите, – помахал рукой графу в ответ, король, которому было явно не очень приятно продолжать этот разговор. Фон Вебер поклонился и вышел из комнаты. Вернер фон Майер ждал его на улице. – Ну что, как всё прошло? – задал он вопрос графу, когда тот вышел из здания. – Лучше, чем ты можешь себе представить, – ответил граф. – Не задавай глупых вопросов, а лучше запрягай мою карету лошадьми и тащи сюда моего кучера. – Ха, да он пьян, – усмехнулся комендант. – Всё время, что ты здесь находился, он пьёт не просыхая. Я дам тебе своего человека, он отвезёт тебя. А карета твоя уже кстати готова. Я не сомневался, что тебя отпустят, тем более у меня уже имеется письменный приказ короля. – Ну, тогда скорее открывай все ворота крепости и выпускай меня! – закричал фон Вебер. – Пока я доеду до своего дома, уже наступит обед. – Поэтому я и хочу предложить тебе позавтракать вместе со мной, – предложил ему комендант. – Сегодня у меня омлет из десятка яиц и жареный фазан. – И никакой каши? – облизываясь, спросил граф, чувствуя, как урчит в животе. – И никакой каши, – заверил фон Майер. – Ну, в таком случае остаюсь на завтрак, – махнув рукой, согласился граф. – Только не в моей комнате, а то меня от неё тошнит. – Отправимся прямиком ко мне, – похлопывая графа по плечу, сказал комендант, и обрадованный тем, что его друг согласился с ним перекусить, повёл его в комендантские покои. 13 глава Поле того, как Отто отнёс потерявшую сознание девушку в её комнату, она пролежала там, находясь без чувств, ещё минимум полчаса. Однако, даже придя в себя, Брунгильда не захотела вставать с кровати. То письмо, которое ей передал Эмиль Кунц, нанесло девушке сильнейшую психологическую и душевную травму. Положив руки на уже округлившийся живот, Брунгильда смотрела в потолок и пыталась отвлечь себя рассматриванием украшавшей его лепнины. Она была настолько погружена в себя, что даже не сразу заметила сидящую рядом служанку. – Ах, это ты Линда, – сказала девушка, когда повернула голову на привлёкший её внимание шум. Служанка сидела на стуле и листала Библию. Это была её личная маленькая книжечка, которую она сама приобрела в церкви и как ревностная католичка всегда носила с собой. – Ну, наконец-то госпожа, – вздохнув с облегчением, ответила служанка. Она убрала Библию в карман на подоле своего серого мятого платья и подошла к Брунгильде. – Мы все так испугались за вас, когда вы упали в обморок. Отто попросил меня ни на минуту не покидать вас. Он принёс вас сюда на руках и положил на кровать. – Спасибо ему, – ответила Брунгильда, – но было бы лучше, если вы оставили меня лежать на земле и позволили просто навечно уснуть. – Что же вы такое говорите, – возмущённо проговорила служанка. – Вы ведь католичка, и не имеете права даже думать о таких вещах. – Просто я не понимаю, как мне теперь жить дальше, – сказала, смотря на служанку Брунгильда. – Мой отец вот уже три с половиной месяца находится в крепостной тюрьме, а я только что получила письмо от любимого человека, в котором он признаётся, что мы никогда не сможем быть вместе. Так зачем же мне жить, Эльза? Кому я теперь нужна? – Вы нужны Богу, раз он оставил вам жизнь, – ответила служанка, присаживаясь на край кровати. – Вы нужны вашему отцу, который не переживёт вашей смерти, и наконец вы нужны вашему будущему ребёнку, который скоро родится. Брунгильда посмотрела служанке в глаза и сказала: – Спасибо тебе Линда за тёплые слова поддержки. Никогда бы не подумала, что ты можешь так здраво и взросло рассуждать. Спасибо тебе, – и поблагодарив её ещё раз, Брунгильда взяла свою служанку за руку. – А где же письмо? – вдруг встрепенулась она, приподнявшись. – Оно на комоде, – ответила служанка, кладя хозяйке на грудь ладонь, чтобы не дать ей встать с кровати, – но прошу вас, пусть оно там так и лежит. Не читайте его больше. – Да я и не собиралась, – откинувшись обратно на подушки, с вялой улыбкой ответила Брунгильда. – Лучше принеси мне попить, – попросила она, облизывая сухие, потрескавшиеся губы, – и подбрось в камин ещё дров, а то я что-то замёрзла. Служанка встала и моментально исполнила все пожелания своей хозяйки. Весь остаток дня Брунгильда так и провела в своей комнате. Линда, не только как исполнительная служанка, но и как верная подруга, не отходила от неё ни на шаг. Лишь ближе к вечеру, она сходила на кухню и принесла своей хозяйке обед. И хотя у Брунгильды совсем не было аппетита, по настоянию Линды она всё же немного поела. Следующий день, не принёс никаких особых изменений в состоянии девушки. Проснувшись рано утром, у Брунгильды хватило сил лишь спуститься вниз и немного пройтись по дому, а уже через несколько минут она вновь ощутила головокружение и усталость. Всё ещё пребывая в депрессии от прочитанного письма, девушка вернулась в свою спальню и решила немного развлечь себя чтением какой-нибудь книги. Однако даже на это у неё не хватило сил. Её голубые бездонные глаза застилали слёзы, а мысли путались. Периодически она бросала взволнованный взгляд на находившееся на комоде письмо и после этого сразу же начинала плакать. Принёсшая завтрак служанка, застала Брунгильду сидящей у окна с полными слёз глазами. Линду очень беспокоило душевное и физическое состояние её хозяйки, поэтому она решила попросить Отто съездить в город за доктором Менгером. Вернувшийся лишь к вечеру личный слуга графа сообщил, что герр Менгер сможет посетить их имение только на следующий день, так как в городе у него было слишком много дел. Линде ничего не оставалось, как следить за своей хозяйкой самой. Однако Брунгильда по-прежнему отказывалась от еды и не выходила из своей комнаты. Наступил вечер. Решив уговорить хозяйку хотя бы отужинать, Линда зашла на кухню и попросила фрау Беккер собрать ей поднос с едой. В этот момент во дворе послышался топот копыт и чьи-то крики. Когда служанка вышла в гостиную, она была и поражена и обрадована, тем, кого там увидела. Прямо посреди гостиной, потирая замёрзшие руки, стоял хозяин особняка граф фон Вебер. – Ну что же у нас так холодно, – громко сказал он, подходя к камину, в котором едва тлели догорающие дрова. – И где моя драгоценная дочь?! Ну, обрадуйте же моего ребёнка, что я наконец-то дома! – прокричал граф, подкидывая в очаг пару поленьев. Особняк сразу ожил. Слуги забегали по особняку, как муравьи по разворошённому муравейнику. Кто-то из них уже зажигал по всему дому свечи, а кто-то уже спешил за дровами, чтобы растопить в комнате графа камин. Отто же приказал немедленно накрывать стол. Линда тоже сорвалась с места и помчалась в комнату своей госпожи, желая как можно скорее её обрадовать известием о приезде графа. Однако когда она поднималась по лестнице Брунгильда уже и сама, услышав голос отца, спешила в гостиную. – А, вот и моя малышка! – обрадованно воскликнул граф, увидев свою дочь. Он широко расставил руки и пошёл на встречу плачущей от счастья девушке. Про себя граф отметил, что живот у его дочери стал выпирать намного больше, чем прежде, и когда Брунгильда прижалась к отцу и зарыдала ещё сильнее, он попытался заключить её в своих объятиях как можно нежнее, чтобы не давить на него. – Вот это да! – воскликнул граф. – Вместо того чтобы радоваться, моя дочь встречает меня слезами. – Отец, я так рада, что вы вернулись, что слёзы сами льются из моих глаз, – всхлипывая, ответила девушка. – Но как же вас отпустили? И почему вас так долго держали в тюрьме? – стала она засыпать вопросами графа, отстраняясь. – Да я, если честно и сам не особо понял, почему меня продержали столько времени в крепости, – ответил граф. – Но давай же сядем и, несмотря на столь поздний час спокойно обо всём поговорим, – сказал он, проходя к накрываемому слугой столу. – Ты уже поужинала, конечно? – Ах, нет отец, – потупив взгляд, ответила девушка. – Без вас у меня совсем не было аппетита. – А что же это так, доченька, – возмущённо сказал граф. – Если ты думаешь, что я целых три с половиной месяца сидел в какой-то темнице впроголодь, то ты ошибаешься. Хочу тебе сообщить, что меня очень неплохо содержали. Кормили почти как дома, а всё свободное время я играл с фон Майером в шахматы или кости. Всё-таки начальник гарнизона крепости мой давний приятель, и мы с ним не раз бывали на одних и тех же приёмах, а в беззаботные дни нашей молодости верой и правдой служили бок о бок в армии курфюрста. Его тоже весьма удивил приказ о моём заключении под стражу, подписанный, между прочим, самим кронпринцем, но как человек военный он не мог не выполнить его. – Самим кронпринцем? – переспросила удивлённая девушка, садясь за стол рядом с отцом. – Но этого не может быть? – К сожалению, это так, – серьёзно ответил граф. – Я сам видел этот приказ. – Но за что же вас было задерживать? – После сегодняшнего разговора с королём, я подозреваю, что принц заключил меня под стражу из-за моих обещаний написать его отцу, – вздыхая, ответил граф. – Его отцу? Вы угрожали Людвигу, что расскажете королю о моём положении? – спросила девушка с дрожью в голосе, сменившей радостные нотки от встречи с отцом. – Прости, но у меня не было выхода, – ответил граф, наливая себе вина. – Но сегодняшний приезд короля и его разговор со мной, расставили всё на свои места. А за то, что ты написала королю письмо, честь тебе и хвала, доченька. В противном случае не известно, сколько бы я ещё просидел в крепости. Знаешь, в помещениях там у них довольно холодно. – Вы не понимаете, что унизили меня? – плача, спросила Брунгильда. – Это чем же? – опрокинув в себя бокал, спросил граф. – Если ты думаешь, что я рассказал королю о твоей беременности, то ты ошибаешься. Это сделал сам Людвиг, когда король надавил на него. Видимо известием об этой новости он и пытался оправдать перед королём моё заключение в крепость. Так чем же я мог унизить тогда тебя, дочь моя? Чем? – Тем, что у любой девушки должна быть гордость, – утирая слёзы и задирая подбородок, ответила Брунгильда. – Да, принц отверг меня, но я не буду из-за этого унижаться и бросаться к ногам короля, чтобы он заставил его жениться на мне. Тем более что это претит государственным интересам. – Тьфу, холодное, – выругался граф, бросая обратно в тарелку, кусок откусанного им только что, жареного мяса. Вытерев губы, он вновь глотнул вина и, посмотрев на дочь, сказал, – Так я и хотел, чтобы мы не лишились чести и уважения. – Но каким образом? Как вы связываете, отец, эти понятия, с выданной вам на содержание моего ещё не родившегося ребёнка бумагой. – Как твой отец, я желал, чтобы тебе назначили пожизненное содержание и дали возможность достойно воспитать твоего ребёнка. И, слава Богу, наш король оказался намного достойнее своего сына. Если честно я даже опешил, когда он со своей свитой посетил крепость. – Боже, отец, как стыдно, – закрывая лицо руками, проговорила девушка. – Ничего не стыдно, – возразил граф. – Зато теперь, твоё будущее для меня представляется более перспективным, чем у девушки родившей бастарда. Извини, но этого я позволить тебе никак не мог. Теперь же, после того, как ты родишь, и ребёнку исполнится год, ты будешь получать достойную сумму на его содержание и воспитание. Бумага, подписанная самим королём, находится у меня. А так же он обещал найти тебе достойную пару. Так что благодаря мне, мы не будем преданы забвению и вести унижающий положение ребёнка образ жизни. Пойми, у тебя будет всё, чего достойна мать ребёнка самого кронпринца. Единственное условие короля, на которое я дал своё согласие, это никому не раскрывать имени настоящего отца твоего ребёнка. – Извините меня отец, – резко встав из-за стола, сказала девушка, – но я не возьму ни одного гроша, ни от короля, ни от кронпринца. Я сама воспитаю своего ребёнка! – Но почему!? – вскричал, вскакивая, граф.