Граф сидел, сжав кулаки и о чём-то думал. Это было заметно по его сморщенному лбу и сжатым плотно губам. Герр Менгер аккуратно обошёл его и поднёс к носу девушки флакончик с солью. Она сразу дёрнула веками и поморщилась. Открыв глаза, девушка, казалось, была очень удивлена, обнаружив себя на кровати в собственной комнате и сидящего рядом с ней отца. – Что со мной произошло? – спросила она графа. Граф Вебер посмотрел на дочь печальными глазами, в которых блеснула слеза и промолчал. – Вы упали в обморок, фрейлейн, – ответил за него, стоявший с другой стороны, доктор. И тут девушка всё вспомнила. Она вспомнила последние слова из разговора доктора с её отцом и вспомнила, как герр Менгер сообщил о помолвке кронпринца. Застонав, она откинулась обратно на подушки, ещё не подозревая, что граф уже всё знает. – Герр Менгер, вы не оставите нас? – обратился к нему граф Вебер. Доктор засуетился, и поставил на столик флакончик. – Конечно-конечно граф, извольте. Сейчас я уеду. Вот здесь, – указал он на оставленный им предмет, – находится нюхательная соль. Надеюсь, всё же, что она вам больше не понадобится. Когда доктор и служанка вышли, закрыв за собой дверь, граф положил на плечо дочери свою морщинистую руку и заговорил: – Герр Менгер мне всё рассказал Брунгильда, – сказал он тихо. – Я знаю о твоём положении. Девушка вскрикнула, и, закрыв от стыда лицо руками зарыдала. – Прошу тебя, не разрывай мне и себе сердце, – попросил её граф. – И не обвиняй доктора в нарушении своей клятвы. Он не виноват. Если бы ты не лишилась чувств, я бы ничего так и не узнал. Он лишь желал помочь тебе. Девушка не отвечала, она продолжала сотрясаться от рыданий. – Ответь мне только на один вопрос, – вновь обратился к ней с просьбой отец. – Кто отец твоего ребёнка? Брунгильда убрала ладони с лица и, не смея смотреть на отца, сгорая от стыда, едва слышно прошептала: – Людвиг. – Я так и знал, – мотая головой, сказал граф. – Теперь нельзя ничего исправить, поэтому ты должна быть сильной. Мы, должны быть сильными. Я впервые рад лишь тому обстоятельству, что твоя несчастная мать не дожила до нашего позора. Девушка отвернулась к стенке и вновь зарыдала. – Ничего, ничего, – повторился граф, похлопав дочь по плечу. – Я не позволю этому прохвосту остаться безнаказанным. Я неплохо знаком с королём и завтра же отправлюсь к нему, и найду его, где бы он ни был. Я всё ему расскажу, подам официальное прошение, и обязательно добьюсь для тебя компенсации. Тут рыдания девушки сразу прекратились, и она резко развернулась лицом к отцу. – Нет-нет, – замотала она категорично своей милой головкой, – вы никуда не поедете. Не надо. Если король узнает, узнает и весь двор, вся Бавария, весь Вюрцбург! – А так, ты думаешь никто, ничего не узнает? Лучше пасть обманутой жертвой принца, чем позволить людям всякие пересуды и выдумки, которые начнут слагать, сразу, как ты родишь. Так ты хотя бы не будешь выглядеть непристойно, – грубо выразился граф и тут же извинился, – прости за столь унизительное для тебя сравнение. Зато люди будут знать, что тебя оболгал кронпринц, и не станут лишний раз судачить об этом. Не посмеют! – Отец, я хоть и далека от политики, но и то понимаю, какую угрозу могут нести ваши действия. Если король и узнает об этом, то не факт, что он поверит вам. А во-вторых, ваша жалоба может быть расценена, как угроза государственной целостности и препятствием союзу с герцогством Гильдбурггаузенским. Граф был поражён логическими суждениями своей дочери, которая действительно никогда не выказывала никакого интереса к политике. Однако он позволил себе с ней не согласиться. Честь его фамилии и титула, были для него важней любой политики. – Не будем сейчас об этом, – сказал он дочери, не желая её беспокоить. – Оставайся пока в постели, я же распоряжусь согреть для тебя воды. Граф поцеловал свою дочь нежно в лоб и вышел из комнаты. 6 глава Уже больше двух часов герр Этингер сидел в сопровождающей процессию экипажей курфюрста и кронпринца карете и периодически посматривал на вход в собор, с нетерпением ожидая, когда же, наконец, закончится служба. Этингер являлся начальником дворцовой стражи, поэтому без его сопровождения кронпринц не мог посетить даже церковь. Хотя на самом деле это подразделение к тому времени выполняло уже больше декоративную функцию. Наконец, после целого часа ожиданий колокол зазвонил. Из собора стали выходить люди, правда из-за сегодняшнего приезда принца и герцога, среди них находились лишь вельможи, сопровождающие царствующих особ. Сам же кронпринц и герцог Вюрцбурга покинули собор последними. Прямо перед входом их ждали личные экипажи и вооружённая охрана. Как только они стали спускаться по лестнице, Герр Этингер вышел из своей кареты и жестом указал стражникам выстроиться шеренгой вдоль узкого переулка. А когда кронпринц и герцог заняли места в своих экипажах, Этингер дал отмашку на отправление и чуть ли не на ходу запрыгнул в свою карету. Промчавшись с шумом и пафосом по узким улочкам города, экипажи лихо въехали на территорию резиденции. Подъехав к парадному входу во дворец кареты остановились. Процессия была выстроена таким образом, что впереди находились драгуны, потом экипаж кронпринца, следом за ним экипаж герцога, ну и завершала этот эскорт небольшая карета с начальником дворцовой стражи. Этингер вышел первым. По его знаку, вся охрана выстроилась в два ряда, образовав коридор. Принц и герцог покинули свои экипажи, и рука об руку прошли в здание резиденции. Бывший Епископат, перешедший к курфюрстам, сочетал в себе сразу несколько архитектурных стилей и поражал своей роскошью и великолепной отделкой, как внутри, так и снаружи. Вслед за принцем и герцогом в здание вошёл лишь герр Этингер. Часть стражников разошлась по караулам, а часть осталась у входа во дворец. Этингер же проследовал за коронованными особами до огромной парадной лестницы и оставил их лишь тогда, когда они оба прошли в аудиенц-зал дворца, в котором для них был накрыт стол. В это время из небольшой комнаты, предназначенной для ожидающих аудиенции людей, вышел странного вида пожилой человек. Он лишь на доли секунд разминулся с кронпринцем и герцогом. Герр Этингер окинул мужчину оценивающим взглядом и спросил его: – Кто вы такой и как вас сюда пропустили? – Я граф фон Вебер, – ответил пожилой человек. – Меня здесь все знают. Мне необходимо встретиться с кронпринцем. – Сейчас это невозможно, – сказал герр Этингер. – И вообще, нужно предварительное письменное уведомление на встречу с кронпринцем, полученное у секретаря. Оно у вас есть? Пожилой граф поправил пожелтевший от времени парик, скривил гримасу и резко ответил: – Оно мне не нужно! И в вашем разрешении я тоже не нуждаюсь. Если вам так будет угодно, то сообщите принцу, что граф фон Вебер, отец Брунгильды фон Вебер, и подчеркните это обязательно, – добавил он, оттопырив указательный палец, – желает с ним поговорить. Первым порывом Этингера было желание выкинуть из дворца этого престарелого наглеца, но графский титул мужчины удержал его от такого приказа. Этингер указал жестом ждать здесь и постучал в двери аудиенц-зала. Получив разрешение войти, он предстал перед кронпринцем и герцогом, мирно беседующими за шикарно накрытым столом. – Прошу меня извинить, но там пришёл какой-то граф Вебер, который требует немедленной аудиенции с вами, Ваше Высочество, – сообщил он, глотая слюни от вида и запахов блюд, которыми был уставлен весь стол в зале. – Кто-кто, вы сказали? – переспросил, поперхнувшись, кронпринц. – Граф фон Вебер, – повторил герр Этингер. – И ещё, он просил добавить, что он отец какой-то Брунгильды. После последних слов начальника личной охраны, принц заметно побледнел. – Вы его знаете? – спросил у кронпринца герцог. – Да, знаю, – ответил глухо Людвиг. Он поставил бокал вина на стол, вытер губы салфеткой и встал из-за стола. – Пригласите графа в соседнюю комнату, – сказал он Этингеру. – А как же обед?! – возмутился герцог, жадно смотря на стол и моргая глазами. – Дообедаю чуть позже, – ответил принц и, пройдя к стене, открыл в ней едва заметную дверь, сливающуюся с общим интерьером. Герр Этингер, удивлённый, как и герцог, решением кронпринца немедленно принять старика, вышел в коридор. Пожилой граф стоял, заложив руки за спину, и с угрюмым видом ожидал своего приглашения. – Вас примут, – сообщил ему Этингер. – Пройдите сюда, – и он открыл одну из дверей коридора. За ней располагалась та самая небольшая комната, в которой его уже ждал кронпринц. Это была специальная переговорная. Лишь только граф в неё вошёл, и за ним закрылась дверь, Этингер быстро нырнул в соседнее с переговорной комнатой помещение. – Добрый день, Ваше Высочество, – вежливым, но дребезжащим голосом, поприветствовал принца пожилой граф. – Я слушаю вас граф, – сказал принц, желая, чтобы старик сразу перешёл к делу. Комната была небольшой и тёмной, из мебели здесь были лишь один стул и кресло. Глаза принца выражали нетерпение и нервозность, взгляд графа пылал недобрым огнём. Людвиг ни сел в кресло и поэтому графу пришлось так же стоять. – Я лишь пришёл сообщить, Вашему Высочеству, что моя дочь Брунгильда фон Вебер, передаёт вам свой горячий привет и желает сообщить, что уже пошёл пятый месяц, как она ждёт от Вашего Высочества их общего ребёнка. Кронпринцу показалось, что под пристальным взглядом старика он сейчас вспыхнет и сгорит заживо. Сообщение графа поразило его в самое сердце. – Как?! – воскликнул он, не сумев сдержать своего изумления. – Надо полагать так же, как и все люди, – остроумно ответил граф, – имея между вами близкую связь. Видно настолько близкую, что вы готовы будете признать вашего ребёнка.