Людвиг застыл и не обратил никакого внимания на то, что граф явно дерзил. Его мысли спутались, и он не знал, что ответить. К такому повороту событий он явно не был готов. Ему даже пришлось отвести свой взгляд в сторону, что было неприемлемо для человека его положения, перед графом. – Так что же вы скажете, Ваше Высочество? – задал принцу вопрос граф. – Если честно, то я немало удивлён сообщённой мне вами новостью, – ответил, потупившись, принц. – Мы рады будем распахнуть для вас двери нашего дома, в любой момент, как вы соберётесь навестить мою дочь, – сказал граф, не сводя с принца проницательного взгляда. – Так и будет, поверьте, дорогой граф, – растерянно и неуверенно, ответил Людвиг. – Прошу простить меня и понять отцовское горе старика, дочь которого не сможет стать супругой кронпринца, но желающего своему ребёнку счастливого будущего, – сказал граф, дрожащим и трепетным голосом. – Я понимаю, что моя дочь погубила этим проступком своё будущее, которое теперь не будет таким уж и светлым, но я сделаю всё, чтобы поддержать её. Для меня главное, чтобы всё было по справедливости, и она никогда ни в чём не нуждалась. – Если речь идёт о деньгах, то обещаю, что Брунгильда никогда и не будет ни в чём нуждаться, – ответил молодой человек. – Но я так же не желаю, чтобы вы думали, будто кронпринц решил откупиться. Как только я вернусь после очередной кампании в Вюрцбург, сразу же заберу вашу дочь и увезу её к себе. Я обещаю купить ей самый хороший дом, назначить слуг и обеспечить богатый выезд. – Иными словами, вы хотите сделать из моей дочери тайную любовницу, – потемнев в лице, процедил сквозь зубы граф. – Отвести ей роль содержанки, а своему ребёнку роль бастарда. Принц смолчал, пытаясь подобрать нужные слова. К тому же он прекрасно знал, что в это время за стенкой содержание их разговора тщательно записывается начальником охраны герр Этингером. Смежное с переговорной комнатой помещение имело несколько слуховых отдушин, через которые, если того требовал король, записывались все его разговоры с оппонентами, которых он сюда приглашал для секретных разговоров. А стоя возле одной из таких отдушин принц прекрасно слышал поскрипывание по бумаге пера. – Позвольте мне в ближайшие дни навестить вашу дочь и нам самим решить, как поступить дальше, – наконец сказал Людвиг, отойдя подальше от этой стены. – Если мы не договорились с вами, то я договорюсь с вашей дочерью, поверьте. – Брунгильда порядочная девушка и не станет вашей содержанкой никогда, – резко возразил граф. – Ваша позиция мне теперь ясна, но позвольте вас спросить. Что скажет король на это? Обещаю, что он узнает о том бесчестии, которое вы совершили в отношении моей дочери. – Чего же вы хотите? – Я хочу, чтобы вы публично признали своего ребёнка, тем самым оградив мою дочь от разговоров о её бесчестии и защитив её от любого посягательства на честь нашей фамилии. И назначили её будущему ребёнку, вашему ребёнку, пожизненную ренту. Людвиг опять смолчал. Он вновь не знал, что ответить. Нужно было быть очень осторожным в своих высказываниях, всегда оставалась вероятность того, что всё сказанное им здесь и сейчас может стать известно его отцу, а ему этого очень не хотелось бы. – Я могу лишь обещать, что в ближайшие дни приеду к вам и лично поговорю с Брунгильдой, – повторил принц, желая уже поскорее закончить этот неприятный для него разговор. – Простите, но меня ждут, – сказал он, разворачиваясь и направляясь к скрытой в стене двери, ведущей в аудиенц-зал. Граф шагнул вперёд и, подняв указательный палец, прокричал принцу вслед: – Я не оставлю этого так и не пущу вас на свой двор! Сегодня же напишу королю письмо! Слышите? Сегодня! Когда кронпринц закрыл за собой дверь, граф тоже покинул комнату. Его душа жаждала справедливости, а сердце кипело негодованием. Завернувшись в старый поношенный плащ, он быстрыми и тяжёлыми шагами направился на улицу. Экипаж графа ждал его за пределами резиденции, поэтому ему пришлось пройти не малое расстояние по выложенным плиткой дорожкам, пока он дошёл до него. И всё это время он находился под пристальными взглядами двух человек. Один из них был кронпринц, который наблюдал за уходом графа через окно аудиенц-зала, а другой – это начальник его личной охраны герр Этингер, который смотрел на фон Вебера из окна комнаты для тайных переговоров. И во взгляде каждого из этих людей, читалось обоюдное желание избавиться от графа, готового помешать женитьбе принца и выставить его в не лучшем свете. – Так мы продолжим свой обед или нет? – задал Людвигу вопрос герцог, и, выйдя из-за стола, тоже подошёл к окну. – Что там у Вас случилось? – спросил он принца, видя, что тот сильно изменился в лице после своего возвращения из переговорной комнаты. – Извините меня, – ответил Людвиг, проигнорировав заданный ему вопрос, – но заканчивайте наш обед без меня. Кронпринц отошёл от окна и вновь покинул зал, только теперь через главный вход. Оказавшись в коридоре, он увидел, как герр Этингер вышел из соседней комнаты и направился к лестнице. «Значит, я не ошибся и наш разговор с графом был записан». – Герр Этингер, – позвал его Людвиг. – Я слушаю вас, Ваше Высочество, – отозвался начальник охраны, резко остановившись и развернувшись лицом к принцу. – Мне нужно чтобы вы как можно скорее исполнили один мой приказ, – сказал ему принц, подойдя к Этингеру почти вплотную. – Я готов выполнить всё, что вы пожелаете Ваше Высочество, – ответил Этингер, гордо задрав подбородок, – только прикажите. – Сейчас из дворца вышел человек, его экипаж надо догнать и перехватить где-нибудь подальше от центра города. – А что дальше? – Дальше, вы сопроводите этого человека, вместе с его экипажем, в крепостную тюрьму. Только это надо сделать очень тихо, чтобы избежать огласки. Этого человека хорошо знают в городе, а лишний шум нам ни к чему. – Всё будет исполнено в лучшем виде, – заверил кронпринца Этингер. – Что-нибудь ещё? Принц помялся и добавил: – И будьте тактичны с этим человеком. Пусть его посадят в отдельную камеру и обеспечат хорошим питанием и уходом. Письменный приказ фон Майеру я сейчас напишу и отправлю курьером вам вслед. – Слушаюсь, Ваше Высочество. – Ну, идите, идите, – поторопил его Людвиг, помахав рукой. В душе он боялся поддаться слабости и передумать о своём решении. Герр Этингер же словно цепной пёс, сорвался с места и, сбежав с лестницы, передал приказ кронпринца ждущим его у входа людям. А уже через пять минут, вкупе с драгунами они покинули пределы королевской резиденции. – Что случилось? Вы чем-то обеспокоены? – услышал принц позади себя вопрос вышедшего из аудиенц-зала герцога. В одной руке он держал кубок с вином, а в другой – жареную ножку куропатки. – Всё хорошо. Всё будет хорошо, – пробормотал два раза кронпринц, словно желая в этом убедить самого себя. Герцог с недоумением смотрел на Людвига и пытался понять, что же с ним происходит. – Вы извините меня, но я всё же вынужден немедленно вас покинуть? – сообщил ему кронпринц. –А в чём дело? – не унимался герцог, всё ещё пытаясь добиться от принца хоть каких-нибудь разъяснений. – Видите ли, у меня неожиданно возникло желание отправиться на войну! – громко ответил Людвиг, подняв правую руку. После чего развернулся и направился по длинному коридору в свои покои. Проходя мимо комнаты для подсушивания, он резко остановился и дёрнул за ручку её розовую дверь. Однако к его сожалению она оказалась закрыта. Прикусив от досады губу, он пошёл дальше. – Вот так, без обеда? – разведя руки, спросил, удивившись, герцог. – А как же представление императора? Оно ведь ещё не пришло! – прокричал он принцу вдогонку. – Ничего, – вновь обернувшись, ответил Людвиг, – если оно сюда придёт, перешлите его на занимаемые моей дивизией позиции. Ведь мне будет быстрее передислоцировать своих людей, если я буду находиться уже на месте. Не так ли? – Вы предпочитаете провести время ожидания до выступления вашей дивизии в полевой палатке, нежели в резиденции? – Да, – подтвердил кронпринц, твёрдо выразив своё желание, – именно это мне сейчас и нужно. Освободить свою голову от всяких тяжёлых мыслей и развеяться на природе. Не желаю больше оставаться в этом городе ни минуты! Герцог смотрел на Людвига с недоумением; он по-прежнему ничего не понимал. – Ну, если так, то распорядитесь хотя бы собрать продовольственные припасы, – посоветовал он ему, вгрызаясь в жареную ножку куропатки. – Ведь путь не близкий, а вы даже не пообедали. – Ах, герцог, если бы это была моя единственная проблема, – сказал с сожалением и грустной улыбкой кронпринц и, опять развернувшись, быстро исчез за поворотом коридора. Герцогу ничего не оставалось, как отхлебнуть из кубка вина и, покачивая головой вернуться в аудиенц-зал. Принц же направился в свои покои. Там он отдал указание лакеям собирать его вещи и закладывать экипаж. Затем, собственноручно, написал приказ об аресте графа и о его содержании в крепости, который сразу же отправил по назначению с королевским курьером. Потом занялся сборами к отъезду. Хотя это было больше похоже на побег, потому что уже через три часа экипаж Людвига, карета его охраны и несколько сопровождающих их всадников, покинули территорию города Вюрцбурга. 7 глава Вот уже второй день, как Брунгильда не находила себе места из-за внезапного исчезновения своего отца. Пролежав весь день в комнате, после очередного падения в обморок, на следующее утро девушка не обнаружила графа ни в доме, ни в усадьбе. Со слов слуг он уехал на своей карете почти сразу, как их дом покинул доктор. С одной стороны ей было спокойней без его придирчивых глаз, от которых девушка сгорала со стыда, но с другой стороны, она переживала, не произошло ли с её отцом, какой беды. И вот, приехавший из города Отто, привёзший повозку с продуктами, вдруг сообщил, что два дня назад в городе видели карету графа. Об этом ему рассказал трактирщик Шумахер, к которому стекались все городские слухи и сплетни от завсегдатаев. Случайно узнав об этом от своей служанки Линды, Брунгильда взволновалась ещё больше. – Говорят, карету вашего отца видели в сопровождении чёрных всадников, когда она переезжала Старый мост и направлялась в крепость, – рассказал девушке Отто, когда она его позвала к себе и подробно расспросила, о том, что он слышал. Не мешкая, девушка решила отправиться в крепость, взяв себе в сопровождающие слугу отца и конюха Генриха. – Да нас и близко не подпустят к крепости, – качая головой, стал уверять её Отто. – В крепости стоит гарнизон и без специального пропуска и разрешения нам не позволят попасть за её стены. Однако девушка была непоколебима. Она запрыгнула на Бесси, так как кареты не было, и отправилась в сторону крепости, всё же сопровождаемая Отто и Генрихом. Погодные качели последних дней развели на улицах города ужасную грязь, по которой лошади постоянно скользили копытами, рискуя сломать их себе из-за бешеной скачки, устроенной взволнованной девушкой. Но всё обошлось, и вскоре показалась крепость Мариенберг. Подъехав к её воротам, девушка обнаружила конвойных. На её расспросы об отце, графе фон Вебере, они лишь переглянулись и, пожав плечами, отказали девушке во въезде на территорию гарнизона; а то, что перед ними была графиня, их нисколько не смутило. – А я предупреждал вас госпожа, – сказал Отто.