– Ну конечно, мой мальчик! Да люби ты потом хоть кого! Главное сейчас ваш союз! Наш союз! В коридоре послышались шаги и через мгновение дверь в комнату широко распахнулась. На пороге возник пожилой человек. Но он был не один, вслед за ним зашли две молодые дамы. Обе были довольно не дурны собой, но одна из них, была всё же повыше ростом, более статна и более молода. Другая, выглядела угрюмой и менее привлекательной, особенно из-за своей строгой осанки, словно её заставляли держаться, а она этого не хотела. – Вот хорошо! – радостно воскликнул вошедший пожилой мужчина. – А я-то думал, что приехал очередной почтарь! – и засмеялся над своей, понятной только ему одному, шуткой. Людвиг юмор не оценил, но понимая, что герцогу подобная несуразица простительна, просто молча поприветствовал его лёгким кивком головы. – Мы давно уже вас ждём! – сказал, хлопнув ладошами, отец Людвига. – А теперь давайте герцог представим друг другу наших детей. – Ах, ну конечно, – поддержал его герцог. – Эта миловидная особа, моя младшая дочь Луиза, – и он указал на ту фрейлейн, которая выделялась простотой и подвижностью. – А это, – и он взял за руку другую девушку, многозначительно следя за молодым человеком, – моя старшая дочь Тереза. Обе девушки почтительно присели в глубоком реверансе, во время исполнения которого ни на секунду не отвели своих оценивающих взглядов от молодого человека. Людвиг же проявил невероятное безразличие, даже не улыбнувшись ни одной из них. – Мой сын, кронпринц Людвиг Карл Август! – громко представил молодого человека король, незаметно толкнув его в спину, чтобы тот хоть немного проявил интерес к представительницам прекрасного пола. – Какая гадость есть одним в голубой комнате, да ещё вчерашний паштет и вырезку, – брезгливо фыркнул герцог, посмотрев на накрытый стол. – Сейчас же приглашаю вас в нашу главную гостиную, где нам подадут всё самое лучшее, что умеют готовить только истинные Баварцы. Манеры герцога, конечно, немного шокировали Людвига, но он вновь постарался не подать виду, что смущён скабрёзностью сановной особы. – Очень будем рады, – громко сказал отец Людвига, прошептав за спиной герцога, – хотя сильно в этом сомневаюсь. – И тут же добавил, но, уже обращаясь к сыну: – Предложи руку Терезе. Когда вся процессия знатных особ направилась за герцогом, кронпринц согнул в локте левую руку и предложил её старшей дочери герцога, Терезе. Девушка тактично улыбнулась и опёрлась на руку кронпринца. Резиденция была огромной. Идя по коридорам и лестницам, покрытым великолепными бесконечно длинными паласами, процессия лишь через несколько минут достигла того самого гостевого зала. Им оказалось просторное помещение, по своим размерам гораздо больше предыдущего, с длинным столом и рядом узких, но высоких окон. Всюду царил ренессанс. Здесь стол тоже уже был накрыт, но только совсем не так, как в голубой гостиной, которая на фоне этой залы смотрелась как трапезная в дешёвой гостинице. Король Баварии по достоинству оценил здешнюю сервировку и согласился с тем, что герцог не обманывал насчёт редких гастрономических изысков. Людвиг же чувствовал себя довольно скованно. Предстоящий обед немного волновал его, да и вообще, после долгого переезда, он желал поскорее где-нибудь отдохнуть, а не рассиживать на застольях. Его отец, конечно, заметил на лице сына сумятицу и унылость, но не мог позволить ему в такой ответственный момент просто откланяться и уйти. Хотя эта встреча с герцогом и его дочерями носила неофициальный и соответственно непринуждённый характер. – А вы уже участвовали в сражениях, принц? – задала ему вопрос его спутница, когда они сели за стол рядом друг с другом. – Не только участвовал, но и командовал целой дивизией, – ответил молодой человек, потянувшись к вину в хрустальном графине, но вдруг вспомнив об этикете, стал ожидать, когда его обслужит дворецкий. – Тогда расскажите мне, какие победы вы уже одержали? – не унималась девушка. Людвига начинали раздражать её вопросы, но он решил вести себя подобающе принцу. – Если вы имеете в виду победы после сражений, то я ещё не одержал ни одной. И вообще, я предпочитаю сражения с достойным противником, умеющим постоять за себя. Не люблю, когда всё предрешено заранее. Вы меня понимаете? – О, конечно! – ответила девушка. «Да она даже не понимает моих намёков. Ну и ну», – подумал Людвиг, заправляя салфетку под ворот. – Смотрю, наши дети нашли общий язык, – заметил герцог, обращаясь к королю и бесцеремонно толкая его при этом локтем. – Главное, чтобы их язык был похож на слог Шекспира, а не на вежливые и дежурные фразы, – сказал король. – А как вы относитесь к музыке и изобразительному искусству? – продолжала засыпать вопросами принца, старшая дочь герцога. – Обожаю и то, и другое, – проворчал вежливо принц, посмотрев на отца, разговаривающего с герцогом. Но заметив его придирчивый взгляд, добавил: – К тому же я и сам в часы досуга пишу музыку. А вот к написанию картин мне не хватает таланта. – Ой, как бы я желала, чтобы вы мне смузицировали что-нибудь из своего, – закатив глаза, громко воскликнула Тереза, пытаясь привлечь к себе внимание принца, отводящего глаза то на отца, то на её младшую сестру, а то и вовсе смотрящего на окна. – Нам непременно нужно будет заглянуть в музыкальный зал. Там есть и новый рояль, и старинный клавесин и арфа, и много чего ещё. – Прошу меня извинить, но боюсь, что сегодня ничего не выйдет, – ответил принц, дорвавшись, наконец, до вина, которое разлил придворный дворецкий. – Видите ли, мой долгий переезд сюда отнял у меня много сил. И я был бы не прочь откланяться прямо сейчас. Девушке, похоже, надоело это бессмысленное заигрывание, и, обидчиво выпятив нижнюю губку, она решила, что дальше будет просто молчать. Борьба с безразличием принца к её особе, напомнила Терезе сражение Дон Кихота с ветряными мельницами. В конце концов, это мужчина должен был вести с ней диалог, а не она с ним. Кронпринц же даже не заметил девичьей обиды на себя. Людвигу сейчас не терпелось дать королю однозначный ответ и как можно скорее покинуть гостиную. Он был готов на что угодно, лишь бы это избавило его от данного общества, где герцог продолжал громко гоготать, а король, по-прежнему, его игнорируя, с укором глядел на своего поникшего сына. К тому же ему показалось, что другая девушка намного симпатичнее и молчаливее Терезы. Однако встать и пересесть к ней поближе он не мог. И неизвестно, сколько бы ещё продолжалось это неловкое затишье между молодыми людьми, если бы в столовую не вошёл лакей с подносом в руках, на котором лежало чьё-то письмо. Передав его герцогу, лакей удалился. – Вот неожиданно! – воскликнул герцог, прочитав про себя содержание письма. – Хочу сообщить своим дорогим гостям, а так же и вам, мои дочери, – и он по очереди кивнул головой всем сидящим за столом, – что к нашему городу подъезжает сам Боанапарте. Король Максимилиан вздрогнул и сразу посмотрел на сына. Младшая дочь герцога взвизгнула от восторга и прикрыла покрасневшее лицо висевшим на поясе изящным веером. Людвига же накрыла волна душевных стенаний. Он понял, что теперь ему точно не удастся, сославшись на усталость и недомогание покинуть это место. Через полчаса ожиданий и пустой, но сдержанной болтовни между королём и герцогом, двери гостиного зала распахнусь и отстранённый властной рукой узурпатора лакей, вынужденно отошёл к стене, даже не успев представить столь важного гостя. – Спасибо, гражданин, – поблагодарил его император, и, отдав лакею треуголку, широким быстрым шагом прошёл к столу. Но он был не один. За ним словно тень вошёл довольно интересный молодой человек, держащий под рукой толстую стопку из перевязанных голубой лентой жёлтых страниц. Вскочившие со своих мест герцог и король Максимилиан, моментально и почти одновременно протянули императору свои руки. – Ах, что же вы Сир, не сообщили раньше о вашем визите, – досадовал герцог, качая головой. – Ваше Величество, – небольшим поклоном поприветствовал императора король. Всё это кривляние знатных особ вызвало у сидящего Людвига чувство небольшой тошноты и неловкости. – Не стоит дорогие мои переусердствовать, – спокойно ответил Бонапарт, ответив на рукопожатия, и самовольно отодвинул себе свободный стул возле младшей дочери герцога. – Позвольте моему учёному другу принять участие в нашем застолье, – добавил он, указывая шедшему позади него молодому человеку на ещё одно свободное место в самом конце стола. – Это месье Дешенуа, один из моих самых амбициозных придворных учёных, – представил его император. Заметив на себе любопытные взгляды, Дешенуа с серьёзным лицом лёгким поклоном головы поприветствовал всех присутствующих. Своим тщедушным, выглаженным и молодым видом со стопкой бумаг в руках, он больше напоминал студента-первокурсника. Девушки тоже привстали в лёгком реверансе, но узурпатор быстрым знаком руки приказал им садиться обратно. – Вы же должны понимать, дорогие мои, что в мире, который мы строим не должно остаться места придворным жеманствам, – сказал он, запросто наливая сам себе вина. – Проще, надо становиться. Проще. Герцог резко замахал дворецкому, вставшему за спиной знатного гостя, чтобы его обслужить, отойти подальше от стола. – Так мы и стараемся, – загоготав, ответил герцог и тоже налил себе сам вина. – Прошу вас, Ваше Величество, – привлёк к своей особе внимание Людвиг, приложив руку к сердцу, когда почувствовал, как король наступил ему под столом на ногу, – располагайте нами. – Может быть, я помешал вашему представлению с Терезой? – изогнув бровь, спросил он. Император достаточно хорошо знал обеих дочерей герцога. – Ах, что вы, Сир, – резко отозвался их отец. – Как вы можете так думать? Ведь вы же, как никто другой способствовали знакомству моей дочери и кронпринца. – Ну, что же, – встав с полным бокалом вина, сказал торжественно император, – тогда мне стоит лишь благословить их помолвку. И, никого не дожидаясь, он залпом опрокинул содержимое бокала в себя. Остальные сделали то же самое, но уже сидя, так как Бонапарт опять быстро занял своё место. И вообще, как показалось Людвигу, императора просто переполняла энергия. И это несмотря на долгий переезд, и даже весьма не утешающие сведения с ближайших фронтов. Дальнейшая беседа продолжилась в том же русле. Бонапарт почти никому не давал вставить слово. Всё время говорил, говорил и говорил. Наконец багаж его информации закончился и, напившись, наевшись, он довольный откинулся на спинку стула. – Прошу вас, Ваше Величество, сказала Тереза, старшая дочь герцога, – не сможете ли вы уговорить моего отца, остаться мне до нашего официального представления с принцем, лютеранкой. Герцог вспыхнул и недовольный своевольным обращением дочери к узурпатору, резко и с укором посмотрел на неё. Но Бонапарт этот взгляд уловил. – Не переживайте, дорогая Тереза, и вы, герцог, не корите свою дочь, – ответил он, спокойно. – Раз официального представления ещё не было, то и говорить пока не о чем. Позже, мы обсудим все эти вопросы, связанные и с вашим вероисповеданием и с вашим брачным контрактом, – и, посмотрев на всё время сохраняющего молчание Людвига, добавил, – а вообще, я хочу, чтобы ваш будущий супруг, сам посетил вас с официальным визитом и лично попросил вашей руки. А уж тогда, получив от герцога приглашение, мы и решим все эти вопросы. – Затем он посмотрел принцу прямо в глаза, и шутливо погрозив ему пальцем, сказал: – И не тяните с помолвкой, мой дорогой друг, состояние наших сил в Баварии и плохие дела на восточном фронте, могут в любой момент потребовать нашего немедленного вмешательства. Людвиг почувствовал, как король вновь наступил ему на ногу, но так как не знал, какого от него ответа он требовал, опять промолчал. – И раз наша встреча здесь сейчас никем не оформлена, мы можем свободно пообщаться на любые другие интересующие нас темы, – заметил узурпатор, почесав свой большой нос. – Вот Дешенуа, – и он ткнул пальцем, в сторону скромно сидящего на краю стола молодого человека, – помогает мне с первой публикацией тома о нашем походе в Египет. Да он и сам в нём участвовал. – Тогда расскажите нам что-нибудь о вашем походе в Египет, до публикации книги, – скромно попросила младшая дочь герцога, совершенная милашка. – Ах, дорогая, ну о чём ты просишь, – возмутился её просьбе отец. – Вы простите, Сир, этому, в сущности, ещё дитю подобную дерзость. Моя Луиза просто помешана на всём таком, – и он покрутил рукой возле головы. – Увлекается чтением романов, мифологией и книгами по древней истории мира. В её распоряжении целая библиотека, которую я не успеваю пополнять. – Ну что ж, – вскинув брови, ответил Бонапарт, – это хорошо. Это очень хорошо! И думаю, что у меня есть одна история, которая заинтересует не только вашу младшую дочь, но и остальных присутствующих граждан. Если конечно они не лишены фантазии, – с улыбкой добавил он, достав платок и вытерев им блестящие капли пота на широком лбу. Затем император налил себе ещё вина и, откинувшись на спинку, с улыбкой посмотрел на Луизу. – Ну, что? Готовы вы выслушать моего молодого учёного друга, и поверить каждому его слову? – уточнил он. – Готовы, – прогремел герцог, не сдерживая отрыжку. Людвиг почувствовал прикосновение рук Терезы к своим рукам и замер, боясь пошевелиться, так как это произошло у всех на виду. Король же поправил воротник, душивший его из-за того что он переел, и стал периодически косить глаза на сына, тем не менее, подавшись вперёд и стараясь показать, что готов внимательно выслушать рассказ молодого учёного. Наполеон резко нахмурил брови, достал из кармана маленькую серебряную табакерку, вытащил из неё щепотку табака, поднёс её к носу, чуть вдохнул и небрежно бросил под стол. Так и не чихнув, а лишь сделав пару глубоких вздохов, он обратился к молодому человеку: – Тогда прошу вас, месье Дешенуа, выберите что-нибудь из той подборки, которую комиссия учёного совета отложила для дальнейшей печати. – Быть может, лучше прочитать что-то из экспедиторских дневников, не попавших в выборку для редактуры и публикации? – предложил молодой человек, перекладывая на столе огромную стопу бумажных жёлтых листов.