– Ну, пейте и немедленно! – вскочив, воскликнул кронпринц. – И того, кто этого не сделает, я прикажу сначала высечь, а затем выгоню с позором из дворца. Молодой человек выдохнул и быстро сделал глоток, протянув бокал другому слуге. Тот не мешкая сделал тоже самое, передав бокал дальше. Третий лакей сделал глоток побольше чем остальные и даже зажмурился от резко ударившего в нос алкоголя. Последним оставался самый пожилой слуга, с красным лицом и щенячьими желтоватыми глазами. Приняв бокал, он застыл. Все увидели, как его морщинистые руки немного трясутся, медленно поднося напиток к сухим тонким губам. Посмотрев на кронпринца и заметив его пылающий взгляд, старик глянул на своих коллег и, задержав дыхание, допил остатки вина. С минуту понаблюдав за ним, кронпринц и чета Вагнеров, снова повернулись к столу. Оставался стоять только доктор Штанц. Резкий, громкий звон разбившегося хрусталя, заставил всех немного вздрогнуть от неожиданности и вновь обернуться. На глазах присутствующих пожилой лакей вдруг выронил бокал из рук и схватился за горло. Из его широко раскрывшихся глаз брызнули слёзы, а из открытого рта, донеслись дикие предсмертные хрипы. Осев, старик сначала упал на колени, а затем рухнул лицом вниз, ударившись о мраморный пол с такой силой, что из-под его головы моментально вытекла лужица крови. Фрау Вагнер взвизгнула и сразу прикрыла себе рот ладошкой. Доктор Штанц подошёл к упавшему человеку, дотронулся до его шеи, повернув голову, приподнял ему одно веко и, затем выпрямившись, хладнокровно сообщил: – Увы, но он мёртв. – Боже, неужели этот человек и правда оказался вором и лжецом? – спросила женщина, берясь за голову двумя руками, и смотря на доктора с неподдельным ужасом. Штанц молча занял своё место за столом. Кронпринц встал и приказал немедленно убрать тело несчастного. Слуги, находившиеся ещё в замешательстве, подхватили тело своего пожилого товарища и чуть ли не бегом вынесли его из гостиной. – Объясните же нам, доктор, что это было? – первым задал интересующий всех вопрос, герр Вагнер. – Вы подсыпали в вино яд? – немного раздражённым голосом, следом спросил кронпринц. – Что вы, – возразил герр Штанц, наливая себе вина из той же бутылки, и делая большой глоток, – отравить человека на глазах таких свидетелей? Да ни за что! – Тогда, как вы объясните смерть этого пожилого лакея? – спросила фрау Вагнер. – Могу вас уверить, что я не отравлял этого человека, – заверил громогласно доктор. – Этот несчастный умер сам, от угрызений совести, связанных, может быть, с воровством какой-нибудь драгоценной вещицы из замка. Я уже объяснял, что обладаю лишь знаниями, а не магией. Всё, что я проделал с вином, было только игрой, поверьте. Я всего лишь дал установку, и не напитку, а людям. Они поверили мне и невиновные были уверены, что им ничего не грозит, а виновный, был убеждён, что обязательно умрёт. Тем самым, дав своему мозгу приказ на смерть, он стал ожидать её. Так что его тело убил его собственный мозг, давший ему команду, сразу после выпитого вина. Вы обратили внимание, как все трое лакеев выпивали по глотку вина? Не задумываясь. А последний дворецкий, словно знавший о своей скорой смерти, колебался и дрожал. Он был уверен, что смерть настигнет его и приготовился к ней морально, со всей серьёзностью. – Так этот человек умер благодаря лишь вашим убеждениям, что в бокале яд? – подняв брови, уточнил герр Вагнер. – Именно, – ответил доктор, махнув указательным пальцем и сделав ещё один глоток. – Вы страшный человек герр Штанц, – тихо проговорила женщина, отодвигая от себя бокал. – То, что вы только что продемонстрировали, было восхитительно, – выразил доктору громко свой комплимент кронпринц. – Чёрт возьми, если бы я так мог выявлять всех своих скрытых врагов, среди тех, кто прикидывается моим другом или товарищем! – И тем ни менее, вы не считаете, что взяли на себя грех убийства? – спросила фрау Вагнер. – Пусть и силой своего убеждения и хитростью? – Это как вам будет угодно, – ответил Штанц. – Но я не считаю себя в данном случае рукой правосудия или карателем грешников. – Ну а вас я и не встреча по воскресным дням в церкви, – заметила женщина. – Скажите, а что бывает с теми людьми, которые предали веру? – задал ей вдруг вопрос доктор Штанц. – Что если человек родился, жил и крестился в одной вере, а затем поменял её на другую; сможет ли он попасть в рай или будет обречён на вечные муки? После этих вопросов, заданных доктором с такой силой, и с таким пристальным взглядом, от которого мурашки побежали по коже, женщина чуть не потеряла сознание. Она непроизвольно положила руку на грудь, пытаясь нащупать маленький золотой крестик, спрятанный под высоким воротником её платья. Доктор попал в самую цель. Он как будто знал, о том, что сидящая перед ним якобы ревностная католичка, была когда-то на самом деле рождена лютеранкой. Герр Вагнер почувствовал то же самое, что и его жена. Он побелел как полотно. – Да что это с вами? – не понимая, что произошло, спросил кронпринц, увидев, как лица двоих его гостей, приняли странное выражение; испуга и растерянности. – Если не знаете, можете не отвечать, – пришёл им на помощь доктор. – Кто вас научил таким вещам? – не удержался кронпринц. – Сомневаюсь, чтобы в университетах изучали подобное. – Ну что вы, – ответил доктор, допивая вино. – Всему этому я обязан знаниям и кругозору, накопленным в своих путешествиях по миру. И об одном из них я вам сейчас охотно расскажу. Первый рассказ доктора Штанца – Когда-то, очень это было давно, будучи ещё совсем юным, но уже прошедшим частное обучение у египетских иерофантов, я примкнул в качестве судового лекаря к австрийской экспедиции, отправившейся на Никобарские острова создавать свой первый имперский форпост для обеспечения торговых путей в Азии. Это случилось ещё до моего поступления в университет, диплом об окончании которого, мне был необходим просто для дальнейшего существования в светском обществе. Но, об этом как-нибудь в другой раз. Так вот, в пути, для пополнения запасов пресной воды и фруктов, наш корабль «Иосиф и Мария» пристал к совсем недавно открытым островам, не подозревая, что их населяют довольно враждебные для белого человека туземцы. О том, как многие матросы, высадившиеся на один из островов, погибли от их ядовитых стрел, а другие – попали в плен, я рассказывать не буду. Это заняло бы весь вечер и добрую часть ночи. Но оказавшись в селении туземцев и прожив там с неделю, я лично стал свидетелем подобной и довольно распространённой у них проверки на честность и верность их странному языческому богу. У них растут экзотические ягоды, названия которым наши ботаники ещё не дали. Этими ягодами они кормят всех, кого подозревают во лжи или предательстве и неповиновении их божеству. Отрекаясь от Христа, чтобы только спасти свои жизни и признавая под страхом смерти их языческое божество самым всесильным, многие умирали, после проверки теми самыми ягодами. Туземцы давали несчастным по горсти экзотических плодов и наблюдали, что будет с человеком дальше. Если он оказывался предателем, клятвопреступником или говорил неискренне, то обязательно умирал в самых страшных муках; долго корчился от боли в животе, упав на землю, и сплёвывая кровавую пену. Но если он говорил правду, был искренен и верен их божеству, то быстро изрыгал горсть пережёванных ягод обратно, и, испив воды, приходил в себя и оставался жив. Я, как учёный, заинтересовался этими экзотическими плодами и, бежав при первой возможности с оставшимися в живых членами команды обратно на корабль, прихватил одну горсть этих ягод себе. Как оказалось, они свободно росли по всему острову. Долго проводить свои анализы над этими фруктами мне не пришлось. Как позже оказалось, в ягодах содержался сок, чем-то напоминающий токсин, вызывающий жуткие спазмы и колики, а после всасывания в организм и открытое кровотечение. И тут уже для меня всё встало на свои места. Бедолаги, знающие, что обманули или предали, веря в силу яда диких плодов и поедая их как можно медленнее, чтобы оттянуть смерть, тем самым тщательно разжёвывая и проглатывая токсичный сок, которым постепенно насыщали свой организм, безвыходно умирали. Те же, кто были убеждены в своей правоте и уверены, что никакая смерть им не грозит, поедали ягоды, что говорится залпом, долго их не пережёвывая, что давало им возможность ощутить лишь лёгкие спазмы живота и рвоту, мгновенно прочищающую от яда желудок и рот. Конечно, наверное, не всегда это могло сработать, но всё же. Так какое правосудие не ошибается! Разве что только небесное. А вернувшись из этого путешествия, позже, живя какое-то время в Зальцбурге, я написал свою первую научную работу по растительным ядам. Ведь я тогда ещё не знал, насколько на самом деле был далёк от этой темы. Правда, с дальнейшими странствованиями эти познания я расширил, превратив их из субъективных знаний в эмпирические. 24 глава (продолжение) – Но в вине не было и грамма яда. Ведь, правда? – широко раскрыв глаза, спросила фрау Вагнер. – Это как сказать, – ответил Штанц, прищурившись и покачав головой. – Вот лично вы, и остальные, – он обвёл пальцем принца и первого советника бургомистра, – уверены, что в вине яда нет, и пьёте его с наслаждением. Но кто знает, как бы отреагировал ваш мозг и организм, если бы я вам сказал, что незаметно для всех высыпал в содержимое бутылки страшный яд Борджиа, от которого уж точно нет никакого противоядия. Женщина вздрогнула, и, охнув, толкнула нечаянно свой бокал, из которого вытекли на стол остатки содержимого. Даже под слоем пудры стало заметно, как она побледнела. – Боже, ну и шуточки у вас! – воскликнул герр Вагнер, хватая супругу за руку, чтобы поддержать её от пережитого из-за слов доктора, потрясения. – Прошу меня извинить и забыть, всё, что я только что вам наговорил, – привстав из-за стола, с лёгким поклоном, сказал Штанц, как-то пространно махнув перед собой рукой. После этого, кронпринц заметил, как чета Вагнеров растерянно смотрят друг на друга и не понимают, зачем держатся за руки. – Похоже, мы выпили чуть больше, чем следовало бы, – внезапно сказал герр Вагнер, отодвигаясь от жены на своё прежнее место и прикладывая ко лбу ладонь. Посмотрев с ужасом на доктора Штанца, кронпринц заметил на его губах едва заметную, кривую ухмылку. Взгляд доктора был направлен куда-то в пустоту, мимо принца. – Так что насчёт предсказаний о будущем? – вдруг спросила фрау Вагнер, обратившись к доктору Штанцу и массируя себе при этом пальцами виски. И тут же уточнила, – Кажется, мы об этом с вами говорили? – Ну да, – ответил Штанц, бесстрастно посмотрев на кронпринца, – вы уверяли меня, что я обладаю магией и даром предвидения, а я объяснял силу магнетизма и его природу. Людвиг почувствовал, как по его спине пробежал холодок. – Только мы не дадим вам никого из нас погрузить в гипноз, – резко предупредил герр Вагнер. – Да этого и не нужно, – отмахнулся Штанц. – А, вот видите, – сказала женщина, погрозив шутливо костлявым пальцем, – значит, вы всё-таки, обладаете даром предвидения. – Даром, обладаю, – ответил спокойно Штанц, – предвидением – тоже, а вот ясновидением – нет. – Но как же вы собрались предсказать нам наше будущее? – разведя руки и поджав плечи, спросила женщина. – Раз вы так жаждите его увидеть, то извольте, – сказал доктор, поднимая над столом свою массивную красивую трость, которая всё это время стояла рядом с ним, прислонённая к ножке стола. – Ах, доктор, не перестаю восхищаться вашей тростью, – сказал первый советник. – И откуда вы её только взяли? Таких тростей я не видел ни у кого. Из чего же она сделана? – Из чистейшей слоновой кости, – ответил Штанц, встав, и продемонстрировав трость, словно восточный торговец редкий сувенир. – А точнее, из лучевой кости могучего индийского слона, которую мне подарили за мою помощь и излечение от недуга магараджи Пенджаба, правителя единственного государства, не подпавшего под пяту Британской Ост-Индской компании. А изготовил из неё трость один безвестный, но очень умелый индийский мастер. – А что представляет из себя её набалдашник? Из чего сделан он? – не унимался Вагнер. – Это кусок горного хрусталя, хорошо обработанный и приделанный к трости по моей же просьбе, – разъяснил доктор, поглаживая сверкающий набалдашник. – Этот хрустальный, можно сказать, экспонат, был добыт в Перу и достался мне при очень загадочных обстоятельствах, о которых я вам поведаю как-нибудь позже. Иначе мой рассказ о них занял бы большую часть нашего дивного вечера. Вот он-то как раз, – и Штанц ещё раз провёл ладонью по сверкающему набалдашнику своей трости, – и обладает магическими свойствами, которые пока не в силах объяснить современная наука.