Где оно, где оно? И есть ли это направление? Дом на той стороне улицы, дверь заклеена желтой пластиковой лентой крест-накрест. Что-то именно с ним не так. Или, по крайней мере, в направлении на этот дом что-то неправильно. Я чувствую угрозу, а еще я теперь знаю, что редко в этом ошибаюсь. – Опечатанный дом, вон тот, – я показал на хорошо видимый отсюда желтый косой крест, – он почему опечатан? Из-за трупов? – Обычно да, – сказала Люси, посмотрев в ту сторону. – Кто-то там умер и долго лежал. Или что-то в этом духе. Я когда на этот дом смотрю, у меня словно вибрирует что-то внутри, и в ушах тихий звон. Или в голове. Скорее, в голове, а вообще что-то подобное ощущалось возле Тьмы. Там, откуда я сюда пришел. – Что с тобой? – присмотрелась она ко мне. – Не говори, что все нормально, я же вижу. – Чувствую что-то, – не стал я скрывать. – Что-то нехорошее. Прямо в этом доме. – Там наверняка было нехорошее. – Она посмотрела мне в глаза. – Там умерли люди, возможно, даже много людей, если дом не смогли очистить. – Что было, то уже было. Там прямо сейчас что-то не так. Я чувствую это так же ясно, как если бы мне к мозгам привязали веревку и тянули в ту сторону. И вот еще что: это ощущение, чувство опасности, нарастает, словно что-то должно случиться и время вот-вот настанет. – Зайди в дом, пожалуйста, – сказал я, нащупывая рукоятку «сорок четвертого». – Я сейчас вернусь. – Куда ты? – До машины и обратно. – Я с тобой, – сразу сказала она. Тоже что-то почувствовала или от меня передалось? От меня, похоже: явно немного испугалась. – Ты ведь носишь?[8] Держи наготове. – Что случилось? – Она заметно напряглась, но между тем сунула руку под куртку и извлекла «глок». – Не знаю, не пойму, там что-то есть, – показал я на дом с крестом лент. – Трупоеды. Мы уже торопились к машине, руки с рукоятки револьвера я не снимал. Подумал, что надо было тревогу объявить, но… побоялся, что буду выглядеть как дурак, на смех поднимут. А чувство приближающейся беды все сильнее и сильнее, и то, что угроза находится в самом доме, уже никакого сомнения не вызывает. Раздался гулкий удар, словно дверь пытались выломать. Мужики, стоявшие на улице, прекратили болтать, повернулись в сторону звука, один, похоже, достал пистолет. Поворот. Вон мой пикап, рядом уже. Вокруг угрозы нет. Была бы – я бы ее чуял. Я ее теперь уже точно чую, я прямо ходячий детектор. Мигнули подфарники, щелкнули дверные замки. Где-то сзади еще звук удара, точно такой, как будто дверь ломают. А ее и ломают наверняка, потому что не знают, как открыть. И скоро сломают. И еще крики послышались: все же кто-то тревогу поднимает. – Садись за руль, – сунул я ключи от грузовичка моей спутнице, а сам потянул из-за сиденья моссберг. Затем вытащил бандольеро с патронами, накинул на себя на манер портупеи. В голове как струна звенит, которая вот-вот лопнет. И если она лопнет, то случится что-то очень плохое. И мне кажется, я уже знаю, что именно случится. Я даже уверен, что в этом доме был подвал. Или какая-нибудь совершенно темная кладовка. Или что-то в этом духе. Ничто не изменилось. Заскочил на пассажирское сиденье, захлопнул дверь, попутно опуская окно. – Веди к дому, я скажу, где встать. Люси уже вся на нервах, рванула машину назад так, что я чуть лицом в лобовое не врезался. А затем вперед, с пробуксовкой. – Тише, тише, тише! – осадил я ее. – Спокойней, не гони! Медленней, медленней… Она кивнула, сбросила скорость и поворот прошла уже плавно. А дальше события вдруг завертелись быстро, потому что струна в моей голове наконец лопнула. Дверь с желтым крестом вдруг просто раскололась, и нечто темное и быстрое огромным прыжком достигло середины дороги. И следом за первой тварью из дома рванулись другие – одна, вторая, третья, четвертая. Захлопали выстрелы, несколько человек у крыльца, вскинув пистолеты, беспорядочно палили в ту сторону. Одна из тварей завалилась набок, судорожно дергаясь, а остальные бросились в атаку, быстро, молча, даже не пытаясь увернуться. Закричали, у крыльца началась паника. Расстояние было слишком маленьким для того, чтобы получилось положить всех тварей, да еще и из пистолетов. Кто-то заорал, в дверях началась толчея. Похоже, что люди с улицы бросились в дом, а оттуда, им навстречу, ломились другие, то ли желая помочь, то ли убежать. На наш приблизившийся пикап твари внимания не обратили: добычи им хватало. Машина остановилась, я выбрался из кабины, вскинув оружие. На фоне пистолетной стрельбы моссберг грохнул басовито, солидно. Картечь ударила в бок твари, приготовившейся к прыжку, свалила, второй выстрел добил ее окончательно. – Оставайся в машине! – обернувшись, крикнул я и рванул с дробовиком наперевес к дому, туда, где царила паника и суматоха. Еще тварь, рвущая когтями кого-то, лежащего под ней, вцепившаяся зубами ему в лицо. Кровь, ярко-красная, блестящая в свете фонаря, текла по серому асфальту. Запах этой крови, смешавшийся с запахом твари, уже знакомым, тем самым «змеиным». И знакомое ощущение от близости создания Тьмы – страх, холод, внутренности словно кто-то на кулак наматывает. Вздохнул глубоко, до гипервентиляции, мотнул головой, присел, выстрелил твари куда-то в лопатку, наверное, раз, другой, быстро перезаряжая, выбивая из ее тела облака черных брызг, столкнул ее ногой с умирающего человека, вновь вскочил, ища цели, но дальше справлялись уже без меня: пистолетные выстрелы трещали как фейерверк, небольшая черная туша дергалась у самого крыльца, какой-то мужик в плотной серой рубашке и джинсах присел рядом, приложив ствол своего пистолета к голове твари, выстрелил дважды – та затихла. Кровь, везде кровь, вот убитый, горло буквально вырвано, а вон раненый – похоже, нога располосована, пытается зажимать рану окровавленными руками. Еще труп: этому вцепились в спину и затылок, он буквально плавает в собственной крови. Шум, крики, все больше и больше вооруженных людей выбегает на улицу. Вон Барб, с видеокамерой, уже пытается снимать. В профессионализме не откажешь ей, пожалуй. Реджи тоже здесь, старается перевязывать раненого. Где-то слышна сирена, не знаю, «скорой» или полицейской машины. Суета, шум, множество фонарей, лучи шарят по окрестным домам, по окнам, по деревьям, тени мечутся из стороны в сторону. Дозарядив дробовик, вернулся к машине, вытащил из бардачка фонарик, проверил, как светит. Нормально, ярко. – Куда ты? – спросила так и сидевшая за рулем Люси. – Тот дом проверю, – показал я на дом с разнесенной дверью. – Это опасно! – вскинулась она. – Там могут быть еще трупоеды. – Нет там уже никого, – уверенно ответил я. – Мне кое-что другое проверить надо. Если хочешь, пошли вместе, это уже безопасно. – Нет, я боюсь! – аж подскочила она. – Тогда подожди, я быстро. Из-за поворота вылетела «скорая», сверкая огнями, проехала справа от нас, остановившись у крыльца, двери ее распахнулись. На меня никто не обращал внимания, а я между тем направился к дому, из которого на нас напали. За спиной послышались быстрые шаги, я обернулся – Люси, бежит следом, «глок» в руках, вид такой боевой, что дальше некуда. Нет там никого, я бы почувствовал. Нет. – Пошли, – кивнул я и зашагал дальше. Вот та тварь, что убили сразу, не шевелится, черная кровь на асфальте. Толкнул ее стволом ружья на всякий случай, но она никак не прореагировала. – Пошли, – повторил я и поднялся на крыльцо, включив фонарь. Вновь звук двигателя сзади. Оглянулся – патрульный бронированный «хамви» подъехал к дому, в самую суету. Ладно, он мне сейчас не нужен. Вошел в дом, держа фонарь в поднятой руке. Странно белый, очень яркий свет осветил небольшую гостиную с перевернутой мебелью. Слабый запах мертвечины чувствуется, такой, застарелый, словно им здесь, наверное, все пропитано. Понятно, почему дом опечатан. Ага, с подвалом дом, спуск в него прямо из прихожей, и дверь из него точно так же, как и входная, в щепки разнесена. Луч фонаря осветил ведущие вниз кирпичные ступеньки, и под ним, словно под языком пламени, начала плавно осыпаться, обращаясь в серый пепел, совершенно невесомая черная трава. Да, та самая трава, которую я видел уже много раз, но не в этом мире. – Что это? – шепотом спросила Люси. – Трава, – так же шепотом ответил я. – Признак Тьмы. – Чего? – Тьма сюда проникла, потом объясню, – сказал я и начал медленно спускаться по ступенькам. Противно заныло в зубах, немного закружилась голова. Чем ниже спускаюсь – тем больше. – Мне это не нравится, – сказала Люси, шедшая следом. – Не ходи туда! – Ничего страшного, все твари отсюда уже ушли. – Я медленно спустился еще на три ступеньки. – А вот место надо бы хорошо осветить. – Откуда ты знаешь? – Работа у меня такая… была… – сказал я, продолжая спускаться. – Когда-то. Далеко отсюда. Воздух, воздух в подвале колеблется. Точно так же, как я видел над Денвером, тогда, с самолета. Под лучом фонаря это колебание рассеивается, его как струей воды из шланга смывает. Раньше я такого не видел, но, похоже, что тогда сама Тьма видна была по-другому, но в том, что это она, – у меня уже никаких сомнений. Пустой дом со следами смерти, запертое помещение, в котором полная темнота, – все соответствует. Луч света убил колеблющийся воздух, исчезли все неприятные ощущения. Теперь это просто место, подвал как подвал, ничего большего. Обернувшись к Люси, я сказал: – Теперь поехали в госпиталь, как можно быстрее. – Зачем? – За тем, что врачам надо подсказать, чтобы они раненого лечили светом. Как можно больше света на раны. Очень, очень много света – здесь это проще, чем там. – Где «там»? – уточнила она, убирая пистолет в кобуру. – В другом месте, где я раньше работал. Поехали быстрее, потом поговорим.