Тайное братство страдающих бессонницей. Марина слишком устала для сна, Скайлер слишком устал от смены часовых поясов. – С запада на восток еще хуже. – Он сидит на корточках, озаренный светом холодильника. Законы бессонницы предписывают, что неспящие должны собираться на кухне. Он пьет сок из пакетика. – Долгие перелеты вызывают обезвоживание. – Уверяю тебя, перелет с Луны на Землю ни с чем не сравнится, – говорит Марина. – Хочешь чего-нибудь? – Нет, спасибо. Она никогда не любила брата. Он поздний, последний, любимый ребенок. Сумел удрать в Юго-Восточную Азию, чтобы путешествовать, расслабляться, набираться опыта, жениться и с помощью харизмы получить приличную работу в области маркетинга в Джакарте. Ей же пришлось отправиться на Луну, чтобы оплатить медицинскую помощь матери. – Я слышал, у тебя были гости из полиции Порт-Анджелеса. – Они перехватывают мои сообщения. Это легко заметить: ИИ у них дерьмовый. Скайлер откидывается на спинку стула. – Мне потребовалось три дня, чтобы добраться сюда. Все летит к чертям собачьим. Каждую неделю на две-три ночи отключают электричество. Все ищут виноватых и сочинили уже миллион теорий. Заговоры повсюду. Правительство – какое угодно правительство – захвачено Луной. Луна все решает. Короче, обычная ерунда про всемирный заговор и контроль над разумом. – Это полная противоположность тому, что произошло на самом деле, – говорит Марина. – Вы вторглись к нам. Скайлер отпивает еще сока из пакетика. – Чем сильнее правительство отрицает это, тем больше людей верят. Люди очень привязываются к своим убеждениям. Каждый, кто связан с Луной, – агент Сатаны. На вернувшихся домой нападают. Женщину из нашего дома атаковали грабители. А она вернулась два года назад и уже полностью восстановилась. Какие-то парни ворвались в ее квартиру, потому что думали, будто она собирается захватить водопровод. Потом подключились имамы – как-то в пятницу собрали огромную толпу. Офис ВТО в Джакарте атаковали и сожгли. Толпа не пустила пожарных тушить пламя. На термоядерной станции в Джокьякарте устроили демонстрацию. За отключениями электричества стоит «Маккензи Гелиум». Всем засунут в глаза эти чипы… – Чибы. – Какая разница. Всех вынудят иметь эти штуки, и, если ты сделаешь что-нибудь не то, правительство сперва отключит тебе сеть, потом электричество, затем воду. А в конце концов запретят дышать. Скайлер осушает пакетик и расплющивает его о стол. – В конечном итоге дело в чужаках. Речь не только об Индонезии, Малайзии, Индии, Австралии. Маккензи, они же австралийцы, и все равно чучела Дункана Маккензи уже несколько раз вешали на Харбор-бридж и сжигали. – О чем ты говоришь? – Это зараза. Она распространяется. Даже здесь. – И я тогда… кто? Секретный супершпион с Луны? – Женщина, которая работала на одного из крупных игроков. На ту, чей брат сейчас управляет Луной. – Все совсем не так… – Не важно, как на самом деле. Я тебе говорю о том, что люди думают. Будь осторожна. Глава девятая Алексии приходится признать: зад у нее слишком земной для лунной мебели. А еще – слишком короткие ноги, слишком длинный торс, слишком широкий таз. С кроватями дела обстоят не лучше: мягкая пена с эффектом памяти и лунная сила тяжести приводят к тому, что она десять раз за ночь просыпается от снов о падении. Алексия ерзает в кресле и пытается устроиться хотя бы чуточку поудобнее. Это уже третья сессия УЛА за несколько дней. По Павильону Новой Луны носятся слухи – взгляды, шепотки. Алексия догадывается, о чем говорят люди. «Родная сестра Орла сбежала, лишь бы не представлять его». «Она подала на него в суд». «Корта против Корты?» «Нет, не в этом смысле. Ариэль Корта представляет Луну Корту против Лукаса Корты в деле о медицинской опеке над Лукасинью Кортой». «Но Луна Корта…» «Та странная девочка? Да, но у нее в этой истории нет шкурного интереса». «Значит, Ариэль Корта может утверждать, что Луна лучше всех подходит для защиты интересов Лукасинью в медицинском плане». «И она там, на темной стороне». «Ох, и умная она, эта Ариэль Корта». Они едва сдерживают насмешки, когда Лукас встает, чтобы открыть сессию и приветствовать докладчика. Полноватая фигура в бронзовом одеянии неуклюже спускается на дно амфитеатра. «Видья Рао, – сообщает Алексии Манинью. – Экономист и советник „Уитэкр Годдард“, член Павильона Белого Зайца, профессор-консультант факультета теоретической экономики…» Алексия отключает биографию и вместо этого слушает затихающие шепотки, разговоры, которые заканчиваются чем-то вроде: «А вот это важный человек». Докладчик – невысокий и коренастый, с коричневой кожей, короткими серебристыми волосами, в просторном одеянии и шарфе из изысканных тканей, которые никоим образом не соответствуют моде. Женщина? Мужчина? Алексия не понимает. Она и не должна: это ведь Луна. Здесь, похоже, столько же гендеров, полов и сексуальных ориентаций, сколько граждан. И еще есть местоимения – или их нет, кому как удобнее, – не только для гендеров, полов и ориентаций, но и для нечеловеческих сущностей, а также альтернативных человеческих личностей. У обитателей обратной стороны есть местоимение, предназначенное для обращения к машинам и разговоров про них. А еще есть Лунные Волки, с их темными и светлыми аспектами. – Почтеннейшие, мое выступление будет коротким. Хуже всего, понимает Алексия, пока Манинью окружает Видья Рао множеством окон и окошек с информацией, это пытаться выяснить, существовал ли изначальный гендер, отклонением от которого стал нынешний. Лунный народ так не мыслит. Они считают: все можно обговорить. – Подробное предложение и полная раскладка данных отправлены вашим фамильярам под названием «Лунная биржа: на пути к внепланетному сосредоточению стоимости». То, что я предлагаю в этом коротком выступлении, есть не что иное, как полная перестройка экономической основы лунной цивилизации. Алексия понимает экономику главным образом как владелица гидротехнической компании, работающей на крайне маленьком и сером рынке, к тому же за наличность. Личные средства, собственный труд. Здесь совсем другая экономика: финансиализация, сделки, деривативы; фьючерсы и форварды, свопы и опционы; биржевые «путы», задержки и просрочки. Контракты, страховки и перестраховки. Инструменты инквизиторской остроты и сложности. Мизерные прибыли, извлекаемые из ценовых различий, колеблются на краю квантовой шкалы, увеличенные до громадности благодаря огромному количеству сделок. «В первом квартале Лунная биржа будет торговать деривативами, в пятьдесят раз превышающими общий ВВП обоих миров». Эта фраза привлекает ее внимание. Как и дальнейшее: «Будущее всех экономик лежит в финансиализации. Несколько лет назад мы пришли к рубежу, за которым легче извлекать выгоду через эффективный рынок, а не через производство или материальные товары. Солнечный пояс „Тайяна“ способен питать любое предвиденное расширение Биржи в течение пятидесяти лет». «Ты хочешь превратить всю Луну в огромный фондовый рынок», – понимает Алексия. – В течение столетия вся поверхность Луны будет переориентирована на производство энергии, а субреголит преобразован в вычислительный материал, – говорит Видья Рао. «Черная Луна, – думает Алексия. – Все горы срыты до основания, все кратеры заполнены, все моря затоплены черным стеклом. Летней ночью кто-нибудь в Барре посмотрит вверх – и не увидит ничего. Только дыру в небе. А внутри нее будут размножаться деньги». – Такая система по необходимости должна быть полностью автоматической, – продолжает Видья Рао. – Исполнительные и надзорные функции также будут автоматизированы – даже знаменитые Лунные Волки не смогут достаточно быстро взаимодействовать с торговым циклом. – Э окидывает взглядом амфитеатр, ожидая смешков. Земляне не понимают юмора; Драконы сидят с каменными лицами. «Это конец вашего мира, – думает Алексия. – Все, что вы построили, за что боролись и что оберегали, – все утонет в черном стекле». Видья Рао продолжает воспевать свою модель рынка: – Лунная биржа сделает этот мир первым по-настоящему постдефицитным обществом. При гарантированном доходе для каждого гражданина и безграничной солнечной энергии необходимость в труде, как мы его понимаем, отпадет. Мы будем посттрудовым обществом, в котором каждый получит средства и возможности для достижения личной самореализации. От Биржи, сообразно ее доходности, каждый получит долю сообразно своим потребностям. «Финансисты гарантируют воплощение в жизнь всех личных фантазий до единой, отказавшись от возможности выжать лишний битси? И они называют тебя гением, Видья Рао? Вот что скажет тебе одна деловая кариока: все всегда упирается в выгоду. Если нет труда – значит, нет рабочих, и все эти рабочие превращаются в излишек. Твоя Лунная биржа будет стоять на человеческих костях». – Почтеннейшие, я передаю это предложение Уполномоченной лунной администрации для тщательного рассмотрения. Это будущее нашего мира. Видья Рао завершает выступление. Э благодарит слушателей и уходит. Алексия следит за реакцией делегатов. Земляне разбиваются на группы и беседуют, покидая зал. Воронцовы окружили Евгения Григорьевича. Здоровяк кивает и идет к Лукасу. – Я хочу поговорить, если можно. – Разумеется, Евгений Григорьевич. – Только не здесь, – говорит Воронцов и смотрит на Алексию. От него так несет одеколоном, что трудно не заметить: аромат маскирует другой, более навязчивый запах. Алексия видит вены на его носу, красноту лица, выпирающий живот и напряженную походку – кажется, он постепенно окаменевает. Водка превращает его в камень. Она опять вспоминает Валерия Воронцова, парящего в невесомости «Святых Петра и Павла». Там воняло мочой и дерьмом: калоприемник переполнился. Он выглядел полной противоположностью этого человека-медведя: пугало из кожи и сухожилий, натянутых на истончившиеся кости. Пряди волос, выпуклые водянистые глаза. – С глазу на глаз, – уточняет Евгений Григорьевич. «Асамоа думают, что мы варвары, – сказал Валерий Воронцов. – Маккензи – что мы пьяные клоуны. Суни вовсе не считают нас за людей». Сопровождающие спускаются с высоких мест, смыкаются вокруг своего патриарха, изолируют его и уводят к одному из выходов. Алексия видит на его лице страх. – Лукас? – На пару часов можешь быть свободна, Алексия. Поднимаясь по лестнице в вестибюль, она замечает, что Видья Рао ведет оживленную беседу с Ван Юнцин, Ансельмо Рейесом и Моникой Бертен. Машина лежит на ладони Лукаса Корты, крошечная и изящная, как ювелирное украшение: тончайшие усики, крылья из молекулярной пленки. Лукас сжимает кулак и превращает бота в пыль. Вытирает ладони салфеткой начисто.