Но никаких других ответов не получила. Информация – главный ресурс, не забыли? За завтраком я получила ежедневную дозу презрения от Теи и остальных учениц (которых узнала). Никто мне ни слова не говорил – все еще винили меня за смерть Мэдди, считали каким-то неведомым образом предательницей, виновницей всей этой чертовой войны. Ну, насколько я поняла. Мне вообще-то было плевать. Потому что ни в чем из этого я не виновата. Предоставив им есть под крышей, я взяла свою тарелку серой овсянки, вышла в холодное утро и села завтракать на камни у входа в пещеру. Лагерь просыпался на глазах, встряхивался, принимался за дела – ну, чем там террористы занимаются день-деньской. Самый большой сюрприз оказался – как у них тут мало народу. Ну, может, сотня. Всё. И это большой Ответ, который поставил на уши весь Новый Прентисстаун, взрывая там всякие вещи. Одна сотня человек. Целительницы, ученицы, бывшие пациентки и всякий другой люд пропадали в ночи, возвращались под утро или следили за лагерем в ожидании тех, кто уходил и возвращался, ходили за горсткой наших лошадей, за волами, тягавшими телеги, за курами, дававшими яйца, и вообще делали миллион разных дел, которыми так и так надо заниматься. Но всего сотня человек. Которые и помолиться не успеют, если на нас разом обрушится вся армия мэра. Настоящая армия. – Все в п’рядке, Хильди? – Здорово, Уилф. Он подвалил ко мне тоже с тарелкой овсянки. Я подвинулась, он сел. Ничего говорить не стал – просто сидел себе, ел свой завтрак, а я – свой. – Уилф? Это Джейн, Уилфова жена, шла к нам с двумя дымящимися кружками в руках. Она пробралась по каменной сыпанине, один раз поскользнулась, пролила малость кофе, Уилф уже было подался навстречу, но она сама выправилась. – Нате вам! – гаркнула она, суя нам кружки. – Спасибочки, – взяла я свою. Она спрятала руки под мышки – от холода – и заулыбалась, распахнув глаза и так и рыская ими по сторонам. – Холодрыга-то какая, штоб снаружи есть, – заявила она. Вроде такое дружелюбное приглашение к ответу – чего это вы тут делаете? – Агась. – Уилф преспокойно уткнулся обратно в овсянку. – Да ладно, нормально. – Я тоже вернулась к еде. – Вы слыхали, прошлой ночью склад зерна взяли? – Она вроде понизила голос до шепота, но вместе с тем почти орала. – У нас таперича снова хлеб будет! – Агась, – одобрил Уилф. – Ты, енто, хлеб любишь? – обратилась она ко мне. – Люблю. – Хлеб надоть есть, – сообщила Джейн земле, лесу, скалам. – Надоть есть хлеб. И удалилась обратно в столовую, ни слова больше не вымолвив. Уилф не возражал и даже вообще-то не заметил. Но я знала (да, я-то знала), что его чистый и ясный Шум, немногословность и кажущаяся пустота – это еще не весь Уилф. Даже близко не весь. Уилф и Джейн были беженцами. Они бежали в Убежище с армией на хвосте, миновали нас на дороге, пока Тодд перележивал лихорадку в Карбонел Даунс. Джейн по пути приболела, и Уилф, разузнав адрес, доставил ее прямо в дом исцеления мистрис Форт. Она как раз поправлялась, когда нагрянула армия. Уилфа с его самым безобманным Шумом на планете солдаты сочли идиотом и дозволили навещать жену – единственному мужчине в городе. Когда женщины сбежали, Уилф им помогал. Когда я спросила почему, он только плечами пожал: – Они сбежали и Джейн прихватили. Самых слабых женщин он спрятал у себя в телеге. Сделал в ней этот тайник, чтобы остальные могли возвращаться на задания, и с тех пор неделями напролет рисковал жизнью, возя заговорщиц туда-обратно. Солдаты честно полагали, что настолько прозрачный ум просто не может ничего скрывать. Все это стало для лидеров Ответа порядочным сюрпризом. В отличие от меня. Для меня оно сюрпризом отнюдь не стало. Он спас нас с Тоддом, хотя никто его не заставлял. Потом еще раз спас Тодда, когда ситуация стала еще опаснее. В первую мою здешнюю ночь он даже был готов ехать со мной назад искать Тодда, да только сержант Моллот теперь знал его в лицо – и знал, что этому лицу сейчас полагается сидеть под арестом, – так что любая попытка означала смертный приговор. Я загребла ложкой остатки каши и с тяжким вздохом отправила их в рот. Повод повздыхать имелся всегда – холодно, овсянка обрыдла, делать в лагере решительно нечего. Но Уилф откуда-то все знал… Откуда-то он всегда все знал. – Н’точно тип-топ, Хильди, – сказал он, приканчивая завтрак. – Наш’нский Тодд, ж’вой он, уж как пить дать. Я посмотрела прямо в диск зябкого утреннего солнца и сглотнула… хотя глотать во рту было уже нечего. – Б’дь сильной, – добавил он. – Супротив того, што грядет. – А што грядет? – спросила я его спину, удалявшуюся по направлению к столовой. Он хлебнул на ходу кофе и не остановился. Я прикончила свою кружку, растерла руки, чтобы хоть как-то сохранить тепло. Надо будет спросить сегодня снова, сказать, что она как хочет, а я пойду на следующее же задание, потому что мне надо найти… – Сидишь тут одна-одинешенька? Это Ли, тот белобрысый солдатик, стоял передо мной и улыбался во все зубы, сколько их там у него было. Почему-то я немедленно залилась краской. – Ничего подобного. Встала, отвернулась, подхватила тарелку… – Слушай, тебе необязательно уходить. – Я уже закончила. – Виола… – Она самая. – Я не то хотел сказать! Но я уже топала назад, в столовую, проклиная предательский румянец. Ли тут не единственный мужчина. Ну, то есть он даже еще и не мужчина толком, но, как и Уилфу, им с Магнусом теперь в город путь заказан – не особо притворишься солдатом, когда тебя в лицо знают. Но есть кроме них и другие, и в этом самый большой секрет Ответа. Как минимум треть народу тут – мужчины. Прикидываются солдатами, которые конвоируют женщин в город и обратно; помогают мистрис Койл с планированием и целеполаганием – они разбираются в оружии, во взрывчатке, верят в общее дело, искренне хотят бороться с мэром и всем, за что он стоит. Мужчины, потерявшие жен, дочерей, матерей. Дерутся теперь, чтобы их спасти, а нет – так хоть отомстить за то, что помнят. По большей части именно так – за то, что помнят. Пусть в городе думают, что здесь только женщины: так мужчины смогут приходить и уходить незамеченными, даже если мэр на самом деле давно уже смекнул, что к чему, – а иначе зачем он лишает лекарства толпы своих людей? Если так и дальше пойдет, Ответ не сможет пользоваться своими запасами – чтобы не выделяться. И тогда… Я кинула быстрый взгляд назад, на Ли, – и тут же отвернулась. И чего он за мной таскается? Я так пока еще и не смогла… Да у меня даже шанса не было спросить, чего ему надо. Я так задумалась, что не заметила, как дошла до двери, и что открыли ее с другой стороны и не я, тоже не сообразила… Пока не уставилась в глаза мистрис Койл. Здороваться я не стала. – Вы возьмете меня с собой в следующий рейд, – выпалила я с порога. – Ты сама прекрасно знаешь, почему я не могу. – Она и мускулом не дрогнула. – Тодд сразу же к нам присоединится, – возразила я. – Сию же секунду.