Я протянула ему мешок с припасами и выбралась тоже. Ботинки стукнулись о твердую землю. – Тодд? – шепотом. – Чего? – Мне говорили, за городом есть коммуникационная вышка. Там наверняка солдаты, но я подумала: может, мы бы ее нашли и… – Большая такая металлическая башня? – перебил он. – Выше деревьев? – Наверное. – У меня аж дыхание перехватило. – Ты знаешь, где она? Он кивнул. – Каждый день мимо проезжаю. – Что, правда? – Правда. – И я увидела это у него в Шуме: дорогу и… – И, я думаю, на этом достаточно, – сказал голос из темноты. Мы оба его узнали. Из черноты выступил мэр, позади него – шеренга солдат. – Добрый вечер вам обоим, – любезно сказал он. А потом от него ударила вспышка Шума – я прямо услышала это. И Тодд упал. 17 Тяжелый труд [Тодд] Это звук и вместе с тем не звук он громче всего на свете и разорвал бы тебе перепонки если бы ты слышал его ушами а не внутри своей головы все сразу сделалось белым и не как если бы ты вдруг ослеп а еще вдобавок онемел и оглох и замерз и боль от него она шла откуда-то совсем глубоко изнутри так што ни за одну часть себя не схватиться не прикрыть штобы как-то защитить а есть одна только жгучая горючая боль как пощечина в самую середину того кто ты есть. Значит, вот што чувствовал Дэйви, когда ему прилетало наотмашь мэровым Шумом. И там еще вдобавок слова… Оно на самом деле и есть слова… Но каждое из них всаживают тебе прямо в голову, все сразу, так што целый мир в результате орет на тебя: ТЫ НИЧТОЖЕСТВО НИЧТОЖЕСТВО НИЧТОЖЕСТВО, и все твои собственные слова оказываются вырваны с корнем, будто тебе волосы из черепа повыдергивали вместе с кожей. Вспышка слов удар слов и я ничтожество… Я ничтожество… ТЫ НИЧТОЖЕСТВО… И я падаю наземь, и мэр может делать со мной, што захочет. Не хочу говорить о том, што было дальше. Мэр оставил сколько-то солдат сторожить дом исцеления, а остальные потащили меня обратно в собор. По дороге он молчал, ни слова не проронил, пока я умолял не трогать ее, обещал, кричал, плакал (заткнись), што сделаю што угодно, лишь бы он только ее не трогал. (заткнись, заткнись) А в соборе он опять привязал меня обратно к стулу. И спустил с цепи мистера Коллинза. И… Нет, об этом я говорить не хочу. Потому што я ревел и тошнил и просил и звал ее и еще просил и все это было так дико и стыдно што я никакими словами через рот сказать не могу и не буду. И всю дорогу мэр молчал. Ходил медленно кругом меня, кругом и кругом, слушал мои вопли и мольбы тоже слушал. И больше всего – Шум за всем этим. Я твердил себе, што ору и умоляю, только штобы спрятать в Шуме все, што она мне сказала, штобы защитить ее, не дать ему узнать. Я говорил себе: нужно просить и плакать как можно громче, штобы он только не услышал. (заткнись) Вот што я себе говорил. А больше ничего другого не скажу. (заткнись еть твою к дьяволу прямо сейчас) В башню меня отвели уже под утро мэр Леджер не спал сидел ждал и хотя сил у меня уже реально ни на што не было я подумал вдруг он тоже ко всему этому руку приложил каким-то образом но он так взволновался так ужаснулся в каком я виде и все это у него в Шуме было такое искреннее што я просто лег медленно на свой матрас и уже не знал вообще што думать. – Они даже не заходили, – сказал мэр Леджер. – Коллинз толкнул дверь, сунул голову внутрь, глянул мельком и быстро меня запер. Они как будто знали. – Ага, – пробурчал я в подушку. Они как пить дать знали. – Я тут совершенно ни при чем, Тодд. – Это он меня прочитал. – Честное слово. Я ни за что не стал бы помогать этому человеку. – Оставь меня в покое. Ну, он и оставил. Но я не уснул. Я весь горел. Сгорал от того, как глупо попался, как легко они меня подловили. Как просто воспользовались ею против меня. И от стыда сгорал, потомуш плакал, когда меня били (заткнись). И от боли, потомуш снова был далеко от нее и от ее обещания мне и не знал, што теперь с нею будет. Што они со мной сделают, мне было уже совсем все равно. Наконец взошло солнце, и я узнал, каково будет мое наказание. – Приложи усилие, ссанина! – Заткнись, Дэйви. Наша новая работа состояла в том, штобы организовать спаклов в группы и заставить копать траншеи под фундамент новых домов на территории монастыря. В домах предполагалось их самих же и разместить – с наступлением зимы. А наказание – в том, што я теперь работал с ними наравне. И еще Дэйви сделали главным. И еще дали ему новый кнут. – Давай, – подбодрил он, вытягивая меня им поперек плеч. – Работай! Я развернулся волчком – у меня уже кажный дюйм болел! – Ударишь меня еще раз этой штукой, и я тебе твое етьское горло нахрен вырву! Он показал полный комплект зубов – улыбнулся, значит; Шум просто-таки испустил ликующий вопль. – Вот бы посмотреть, как ты попытаешься, мистер Хьюитт. И еще и расхохотался.