И не просыпалась очень, очень долго, но потом снова вынырнула в солнечный свет, моргая и смутно гадая, что было сном, а что – явью. (…отец протягивал руку и помогал забраться по трапу в модуль: «Добро пожаловать на борт, шкипер!..») – А ты храпишь, – известил меня голос. Коринн сидела в кресле. Ее вооруженные иголкой пальцы порхали над куском материи с такой быстротой и ловкостью, словно этим занималась вовсе не она. Словно чьи-то другие свирепые руки что-то там делали у нее на коленях. – Не храплю. – Храпишь. Как корова в течке. Я откинула простыню. Пластыри уже кто-то поменял. Молнийная боль ушла: видимо, и шов тоже успели починить. – Сколько я спала? – Больше дня, – неодобрительно сказала она. – Президент уже дважды присылал своих людей справиться о твоем состоянии. Я нерешительно ощупала рану в боку. Боли почти совсем не было. – Нечего сказать на это, моя девочка? – Игла с новой яростью накинулась на ткань. – А что я могу сказать? – нахмурилась я. – Я его даже не знаю. – А вот он прямо очень хотел с тобой познакомиться. Ой! – Она зашипела и сунула палец в рот. – Все это время он держал нас тут взаперти. – Палец она так и не вынула. – Все это время мы даже из здания выйти не могли. – Не вижу, в чем тут моя вина. – Потому что это не твоя вина, моя девочка. – Мистрис Койл вошла и наградила Коринн суровым взглядом. – И никто здесь не думает по-другому. Коринн встала, слегка поклонилась начальнице и молча вышла. – Как ты себя чувствуешь? – осведомилась та. – Тормознуто. Я села – на сей раз это было гораздо легче – и заодно обнаружила, что мне очень надо в туалет, о чем и сообщила мистрис Койл. – Что ж, тогда давай посмотрим, сможешь ли ты стоять самостоятельно. Я хорошенько набрала воздуху и попробовала спустить ноги на пол. Они не сразу согласились гнуться, но, в конце концов, все же оказались где надо, а потом я на них встала и даже проковыляла к двери. – Мэдди правду сказала, что вы лучший целитель в городе, – восхитилась я. – Мэдди никогда не врет. Она довела меня по длинному белому коридору до туалета. Когда я закончила, помыла руки и снова отворила дверь, мистрис Койл ждала меня с плотной белой рубашкой в руках – длиннее и куда симпатичнее, чем та сорочка с завязками на спине, что была на мне сейчас. Я натянула ее через голову и пошла обратно в палату – не совсем твердо, но пошла же! – Президент справлялся о твоем здоровье. – Мистрис Койл поддержала меня, потому что ноги все равно заплетались. – Коринн мне уже говорила. – Я взглянула на нее краем глаза. – Это все из-за кораблей с новыми поселенцами. Я его не знаю. И я не на его стороне. – Угу. – Мистрис Койл провела меня через двери в комнату и до самой кровати. – Стало быть, ты в курсе, что есть разные стороны? Я опустилась на кровать, потрогала языком зубы. – Вы специально дали мне двойную дозу джефферса, чтобы мне не пришлось слишком долго с ним разговаривать? Или чтобы я не сказала ему слишком много? Она кивнула, словно одобряя мою сообразительность. – Нам не помешало бы ни то, ни другое. – Можно было просто попросить. – Времени не хватило. – Она опустилась в кресло рядом с кроватью. – Мы его знаем только по его стороне истории, девочка моя, и сторона эта скверная, очень скверная. Что бы он там ни говорил про новое общество, к беседе с ним лучше подготовиться заранее и как следует. – Я его не знаю, – снова повторила я. – Я вообще ничего не знаю. – Зато если правильно подойти к делу, ты можешь многое узнать от мужчины, который тобой интересуется. Я попыталась прочесть ее, понять, что она пытается мне сказать, но местные женщины ведь лишены Шума… – Вы сейчас о чем? – спросила я как есть. – О том, что пора тебе хорошенько подзаправиться. – Она встала и смахнула невидимую пушинку с халата. – Велю Мадлен принести тебе завтрак. Она направилась к дверям, взялась за ручку, но поворачивать не стала. – Только имей в виду вот что, – сказала она, стоя спиной ко мне. – Если стороны действительно есть и на одной из них этот президент, – тут она метнула в меня острый взгляд через плечо, – то я – со всей определенностью на другой. 7 Мистрис Койл [Виола] – Кораблей всего шесть, – сообщила я из кровати, в третий раз за столько же дней – дней, пока Тодд был где-то там… неизвестно где, а я понятия не имела, что с ним происходит… да и вообще с кем бы то ни было там, снаружи. Из окна комнаты я все время видела марширующих мимо солдат, но они маршировали себе, и только. Все в доме исцеления ждали, что они могут в любой момент вломиться к нам, учинить что-нибудь ужасное – утвердить как-то свою победу. Но они так и не вломились. Просто маршировали мимо. Мужчины приносили нам еду к задней двери, а в остальном целительниц оставили спокойно заниматься своим делом. Уйти все равно никто никуда не мог, но внешний мир не закончился и даже не собирался. Впрочем, никто этого и не ожидал. По крайней мере, мистрис Койл была совершенно уверена в одном: худшее еще только впереди. Я невольно с ней соглашалась. Итак, мистрис Койл нахмурилась и поглядела в свои записи: – Всего шесть? – Восемьсот спящих поселенцев и три семьи смотрителей в каждом, – сказала я. Мне уже хотелось есть, но пока она не объявит, что консультация окончена, никакой еды точно не будет. – Мистрис Койл… – И ты уверена, что смотрителей в сумме восемьдесят один человек? – Кому, как не мне, это знать, – пожала плечами я. – Я с их детьми в школе училась. – Я понимаю, что тебе скучно, Виола, – она подняла глаза, – но информация – это сила. Та информация, которую мы ему даем. И которую от него получаем. – Вот про шпионство я точно ничего не знаю, – нетерпеливо вздохнула я. – Это не шпионство. – Она снова вернулась к запискам. – Это просто выяснение фактов. – Записала что-то в тетради. – Четыре тысячи восемьсот восемьдесят один человек. Это она произнесла почти что себе под нос. Я тоже поняла смысл сказанного. Больше, чем все население этой планеты вместе взятое. Достаточно, чтобы изменить все. Только вот как? Как изменить? – Когда он снова придет с тобой разговаривать, о кораблях ему рассказывать нельзя, – сказала мистрис Койл. – Пусть сам гадает. Ни в коем случае не выдавай точную цифру. – Ага, а еще постарайся выпытать, что можно, – саркастически кивнула я. Она закрыла тетрадь. Консультация, надо понимать, закончилась.