Вопрос: Раз вы можете распознать в изменениях моды основные правила ее эволюции, какой прогноз вы сделали бы в отношении ближайшей моды? Ответ: Никаких прогнозов. Но что для нас важно, так это уловить момент, когда женщинам наскучит та или иная модная линия либо цвет, вот тогда наша задача – подготовить почву для плавного перехода к другим модификациям в одежде. Вопрос: А вы можете уточнить? Ответ: Вот пример: серый цвет и различные его оттенки часто оттесняются бежевыми, коричневыми цветами и их сочетаниями. Но опасная и подчас приводящая в отчаяние сторона нашей профессии состоит в том, что какая-нибудь модель, заранее задуманная для ближайшего сезона, внезапно оказывается в противоречии с основной линией развития моды. И женщины инстинктивно отвергают ее. Вопрос: А эта модель не может быть вестницей новой моды? Ответ: Может, и часто именно этим и заканчивается. Но прежде чем она завоюет расположение, может пройти два-три года. Вопрос: Вы можете предугадать, у какой из ваших моделей появится такой шанс? Ответ: Не всегда, но некоторые признаки помогают. Если какая-то модель кажется публике слишком смелой, чересчур эксцентричной, я убираю ее из своей коллекции, подвергаю кое-каким переделкам и включаю в коллекцию следующего сезона. С другими моделями, показ которых прошел с несомненным и подчас вызывающим удивление успехом, я поступаю по-другому: запомнив модели, созданные, по моему мнению, в верном направлении, я их выбираю для производства в наступающем сезоне. Вопрос: Какое на самом деле влияние оказывают женщины на перипетии моды? Достаточно ли для конкретизации моды заложенного в них самой природой кокетства, потаенного стремления вызывать в мужчинах восхищение и желание? Ответ: Гораздо меньше, чем некоторые философы от моды убеждают публику. Скорее этот процесс послушен велению женской чувственности. Голливуд, итальянские и французские кинокомпании породили немало звезд, чье неотразимое обаяние покорило массы. Магнетическое притяжение фотографий кинодив и красоток с журнальных обложек с высокой, пышной грудью и капризно надутыми губками порой оказывается достаточно мощным, чтобы спутать все наши прогнозы и изменить внешний вид уличной толпы. Но это никак, ни в малейшей степени не отражается на Высокой моде. Вопрос: А сам кутюрье может влиять на моду через какую-нибудь свою клиентку, часто бывающую в высшем свете, для которой он создает элегантную и индивидуальную одежду? Ответ: Это уже давно в прошлом! Такое было возможно в эпоху Марии Антуанетты, мадам Тальен, принцессы Меттерних или Режан. В те времена кутюрье работали исключительно в тесном взаимодействии с клиенткой, совместными усилиями они добивались согласия в своих вкусах и фантазиях, чтобы создать единственное в своем роде, оригинальное платье. Другие его копировали, ему подражали. Сегодня кутюрье может влиять на моду только через создание своей модели. Вопрос: Каким образом это происходит? Ответ: Через текстильную промышленность, которая в настоящее время стала менее независимой, чем в прошлом, от политических игр и капризов знатных дам. Приведу вам только один пример: в 1818 году, когда вместе с Бурбонами вернулась и мода старого режима на шелковые платья с широкими юбками и рукавами-буфами, для производителей шерсти эта мода обернулась настоящей катастрофой. Вопрос: Значит, именно ткань является предвестником моды? Ответ: Более того, без преувеличения можно сказать, что мода начинается с нитки. Вопрос: Следовательно, путь от нитки до готового платья чрезмерно длинен? Ответ: В самом деле иногда он занимает два года и более, но это, увы, неизбежно. Представляете теперь, каким оптимизмом и отвагой должен обладать кутюрье? За это время главная мода, эволюция которой нам неподвластна, может уничтожить все наши заготовки. Вопрос: А как происходит сотрудничество между кутюрье и производителями тканей? Ответ: Производители тканей в первую очередь должны иметь особое чутье на приходящие тенденции, черпать идеи в великой реке искусства. За два года до представления кутюрье своих готовых изделий производитель тканей на маленьком станке изготавливает нити-образцы, окрашивает их в различные цвета, и все это – для той далекой пока моды, подготовка к ней может затянуться на целый год. Кутюрье в мае получает образцы нитей для коллекции, которую он будет представлять следующей зимой, а в ноябре – для коллекции следующего лета. Вопрос: А текстура ткани, ее рисунок и цветовая гамма – они могут оказывать влияние на моду? Ответ: Вне всякого сомнения. Художники всегда ищут новые мотивы и очень часто находят их в современном искусстве. Цветовые решения также основываются на палитре старых или современных мастеров, на цветовой гамме художника, находящегося в настоящий момент на пике славы. Вопрос: Может ли кутюрье или светская дама спровоцировать внезапное появление в моде какого-то цвета? Ответ: В прошлом очень часто сами женщины вводили в моду какие-либо цвета. Вот пример из истории моды: лионские ткачи предложили мадемуазель Марс[281] созданную ими бархатную ткань ярко-желтого цвета. Она заказала из нее, правда после долгих колебаний, театральный костюм, который надела на спектакль только по настоятельной просьбе своего партнера по этому спектаклю Тальма, который пришел в восхищение от этого костюма. Успех оказался таким, что вскоре вся партия желтого бархата была раскуплена, что позволило владельцу ткацкой фабрики расширить свое производство и получить значительную прибыль. Вопрос: А сегодня?.. Ответ: Диктует правила реклама. Помните цвет «коньяк», который произвел фурор в 1954 году? Производители коньяка поручили американскому агентству организовать рекламную кампанию их продукции. Представители агентства направились на крупные текстильные предприятия и выбрали из всех образцов производимых тканей один, коричнево-золотистого цвета, которому дали название «Коньяк». Подключилась к кампании и пресса: «Коньяк – это цвет сезона!» Другой пример: летом 1952 года возникла мода на платья из хлопка серого цвета. Их появление в большом количестве на рынке было вызвано огромным запасом серой хлопковой ткани на складах коммерсанта Буссака. Вопрос: Кутюрье всегда ищет чего-то нового, а сам он не может придумать ткань? Ответ: Конечно, может! Он излагает свою концепцию фабрикантам – производителям тканей. Креп-жоржет, например, назван так в честь придумавшего его в 1909 году кутюрье. Шанель излагала свои идеи по поводу джерси из шерсти фабриканту Родье, который с 1919 года выпускал эту ткань специально для нее. А через несколько лет он же начал производство джерси из шелка для платьев-драпировок в греческом стиле, создаваемых Аликс. Историк моды: Как далеко мы ушли от нашей изначальной темы. Вы говорили, что ваши идеи выкристаллизовываются, приобретают форму, а затем… Кутюрье: А затем я целыми днями и неделями мараю бумагу, тысячи листков, стараясь запечатлеть на них свое ви́дение придуманной мною темы и ее вариаций. С этого начинается работа по созданию коллекции. Пигмалион Представьте себе Пигмалиона, вдыхающего жизнь в инертную материю. Точно такой же образ может встать перед вашими глазами, если бы вы увидели кутюрье в священный момент воплощения его замысла. Окруженный учениками, последователями и единомышленниками, то есть, говоря языком моды, среди своих модельеров и лучших манекенщиц, кутюрье погружается в работу. Созданные по его рисункам ткани сминаются в складки, примеряемые и подгоняемые на манекенах. Он заранее чувствует, какая нужна ткань и какого рисунка, чтобы она соответствовала архитектуре платья и ритму его линий; анализирует логику его структуры, приводит в гармоничное соответствие пропорции, из чего рождается художественный элемент – стиль. В ателье сметанная ткань становится живой реальностью, чудом искусства кроя, которое передается в руки самого мастера. Мастер, выбирая подготовленные детали в соответствии с характером платья, прикладывает их к манекенщицам: стройная Мадлен кажется созданной специально для закройщика; грациозная Арлетт передаст свое очарование маленькому платью из шерсти; элегантная Мартин оттенит своей аристократической внешностью изящество вечернего туалета. Пигмалион во власти вдохновения. Небольшой штришок – и он вдыхает в свое творение грацию, несколько поправок в самом силуэте – и он выразил свою идею в новой линии, которой суждено стать контрапунктом всей коллекции. Убирает здесь, прибавляет там, конструирует и переделывает все заново до тех пор, пока не исчезнет диссонанс и манекенщица, платье, шляпа, аксессуары и цвета не сольются в гармоничном ансамбле. И вот он создал шедевр, которому предназначено завоевать весь мир. Мидинетки[282] Подготовка коллекции! Ее хорошо отлаженный механизм приводят в движение юные девушки, всегда самые расторопные. Волнение, споры, воодушевление, тревога: успеем ли закончить коллекцию? Нервное возбуждение в доме достигает предела. Никогда молодые ученицы до такой степени не оправдывали свое прозвище «девочек на побегушках». Их посылают с поручениями из одного места в другое, из одной мастерской в другую, из примерочных залов с манекенщицами на склады с тканями. Они выполняют всю самую тяжелую работу, а что взамен, – может быть, впереди их ждет умопомрачительная карьера? Способные и работящие, они пройдут всю иерархическую лестницу: сначала низшая ступень, затем средняя и, наконец, вершина. В их очаровательных головках постоянно бьется одна и та же мысль: когда-нибудь придет тот желанный день, и они станут лучшими специалистами своего Дома, первыми помощницами и коллегами великого мэтра. Мир моды узнает их имена: мадам Маргерит, мадам Мадлен, мадам Ивонн… Неужели мидинетки на самом деле мечтают о карьере в Доме моды, куда они поступили простыми ученицами? Тот, кто утверждает, что каждый работник обожает своего шефа, свой Дом моды, свою работу, не видит оборотной стороны медали. Мидинетки, проработавшие всю жизнь в одном Доме, – постоянная тема песенок о моде. Давно прошло то время, когда месье с моноклями и в белых гетрах каждый день, в определенное время поджидали момента, чтобы насладиться созерцанием их веселого, взвихряющегося бега по улице де ля Пэ и искрящимся, звонким смехом. В наше время их работа очень тяжела, а карьерный рост чрезвычайно труден. Едва девушкам исполняется четырнадцать лет, как они должны решать: либо профессиональная учеба, либо стажировка в Доме моды. Если у девушки нет материальной поддержки, она, конечно, выберет стажировку. Но действительно ли она проходит стажировку? Чаще всего девочкам на побегушках достаются лишь подзатыльники да курьерские поручения, и к своим семнадцати годам они не умеют даже пришить пуговицы. И тем не менее чему только они не научились! Эти знания не приобретешь ни в одной профессиональной школе: вкус, изящество, острое чувство элегантности. Некоторый снобизм, послушное следование материнским советам и влияние среды, в которой оказались эти девушки, оказывают на них решающее воздействие, и они почти всегда делают свой выбор в пользу Высокой моды и ее престижа перед другими профессиями, пусть и с более высокой заработной платой. Профсоюзы сетуют на то, что они называют «менталитетом мидинетки», – отсутствие солидарности и полное равнодушие к профсоюзному движению. Однако в большинстве своем эти работницы даже не подозревают о фантастических ценах на платья, которые шьют, никогда не присутствуют на дефиле и не имеют никаких контактов с клиентами своего Дома моды. Они никуда не выходят из своих мастерских, а двери рая остаются для них закрытыми. Когда они выходят замуж, появление детей становится для них несчастьем, толкающим их в вынужденную неволю надомного труда, нелегального и лишенного преимуществ, имеющихся у работников с полисом социального страхования. В самом деле, разве имели бы они время заниматься детьми, останься в мастерских? Уж лучше вообще не иметь детей. Мадам Ланвен, сама бывшая работница, небезразличная к социальным проблемам, построила ясли-сад и начальную школу для детей своих служащих. Вот все готово, и оказалось, что у нескольких сот замужних женщин детей так мало, что ни ясли, ни школа так никогда и не открылись. Эти мидинетки, которые работали в самом сердце Дома, кто они? И тем не менее без их волшебных пальчиков, их усердия и трудолюбия даже самый гениальный кутюрье не закончил бы ни одного из своих шедевров! Продавщицы и клиентки Продавщицы со своей стороны, как модельеры и манекенщицы, формируют мир моды. Получая определенный процент от стоимости проданных ими вещей, они могут заработать гораздо больше остальных служащих Дома. Их обязанности за последние несколько десятков лет значительно расширились. Современный кутюрье занят только созданием новых моделей, а своих клиентов он полностью перепоручил заботам продавщиц – настоящих дипломатов, состоящих у него на службе. Поскольку бо́льшую часть времени им приходится общаться с самыми разными людьми, продавщицы обязательно должны обладать талантом убеждения и уметь выполнить самые разные задачи. Они дают советы в выборе моделей, присутствуют во время примерки, внимательно следят, чтобы те изменения в выбранной модели, о которых просил клиент, не противоречили общему стилю кутюрье. Во многих случаях роли продавщиц распространяются далеко за рамки их прямых обязанностей: примерочные кабинки становятся настоящими исповедальнями, или, поскольку отпущения грехов все-таки не происходит, лучше назвать их кабинетами психолога. Пока продавщица работает с клиенткой, та подчас ощущает необоримую потребность поговорить, рассказать о своей личной жизни, излить душу и облегчить сердце. Если продавщица обладает чуткостью и тактом, такая терапия может оказаться очень действенной. Продавщица большого Дома моды своим ежедневным опытом могла бы значительно обогатить нескончаемую главу книги о женских привычках и характерах. Разве может одна клиентка быть похожей на другую?! Вот клиентка с идеальной фигурой, на ней любое платье сидит великолепно. Вот клиентка красивая или чуть менее красивая, ей очень нравится собственная внешность, и она без конца смотрится в зеркало, поворачиваясь так и эдак. Вот эксперт в области шитья: она придирчивым взглядом изучает все предлагаемые варианты понравившейся ей модели. И вот, наконец, самая неприятная клиентка, которая испытывает удовольствие, выискивая самые мелкие погрешности, ничтожнейшие ошибки портных. Однако золотую и черную книгу клиенток-покупательниц еще предстоит написать. Манекенщицы Манекен, согласно словарю Ларусса, – это фигура, имеющая форму человеческого тела, сделанная из дерева или картона, на которую портные или кутюрье примеряют одежду. Но однажды к этим неодушевленным телам пришло дыхание, и они ожили. Но пока они еще не те манекенщицы – женщины, овеянные легендами, или молодые девушки, воспитанные махараджами моды, или жены-красавицы нефтяных королей. Нет, первые живые манекенщицы – это новая форма рекламы, придуманная Уманном, известным портным, который одевал Бальзака. Вскоре эту новую форму подхватили другие портные и стали нанимать манекенщиц, чтобы они рекламировали их модели. Делалось это так: девушки, одетые в платья, созданные в разных домах моды, прогуливались в саду Тюильри среди элегантной публики. К платью каждой девушки прикреплялась небольшая табличка с написанным на ней именем и адресом портного, сшившего это платье. Их назвали манекенщицами – так написал автор «Психологии портного», появившейся в 1840 году. Так родилось название новой профессии. Великий Ворт, основатель Высокой моды, первым стал использовать молодых и красивых женщин для показа своих моделей. Как верно он сделал расчет на снобизм своих клиенток! Его «испытательницы», провинциалки, родившиеся в Мильмонтене или Обервилле, в талантливых постановках Ворта перевоплощались в истинных англичанок, и их уже звали мисс Лизи, мисс Кити, мисс Мэри. Иногда их всех называли одним именем – Сози (двойняшки), поскольку Ворт подбирал их по росту своих клиенток. «Сози запрещается полнеть или худеть, пока она не получит определенное на то разрешение, – иронизировал в 1867 году журналист, – но как только Сози получила такое разрешение, ей надо торопиться, а то она может потерять свое место!»