— Хорошо! Буду рядом. — Спасибо. — Климов двинулся дальше. — Сегодня будет интересный вечер. Яковлев остался на входе, следя, как Климов скрылся в салоне выделенного принимающей стороной представительского автомобиля со штандартами Российской Федерации и в сопровождении трех полицейских на мотоциклах уехал по улице. — Знаковое событие… — подал голос сержант сзади. — В смысле? — Он вас лично пригласил быть с ним во время банкета, сопровождать… Это многого стоит. — Да, но это самый сложный контур обороны, — нахмурился Яковлев. — Постоянно находиться рядом, быть на пределе внимания… Огромное напряжение. Зазеваешься — сам понимаешь, что может случиться. — Полковник кивнул адъютанту и развернулся лицом к ресепшн. И остолбенел. Ему навстречу, как ни в чем не бывало, шагал водитель, который должен быть в автомобиле президента. Его взгляд проскользил по интерьеру холла и остановился на ошарашенном Яковлеве, а фраза «Когда выезжаем, а то уже время» заставила начальника службы безопасности вмиг побледнеть. Президент, доверивший ему свою жизнь, уехал с неизвестным водителем в неизвестном направлении. — Евгений Рафикович… — с опаской начал молодой сержант. — Красный код… Полковник рванулся было, но налетел на подошедшего без единого звука Ворона. — Тише, Евгений Рафикович! — с усмешкой произнес тот. — Что-то вы бледный… — Уйдите, как вас там… — Яковлев отпихнул аналитика. — Мне не до вас! — Хм, наверное потому, что водитель находится тут, с вами, а не как положено, на маршруте… — На лице Ворона мелькнула злорадная улыбка. Начальник службы безопасности схватил аналитика за лацканы пиджака и резко притянул его к себе, цедя сквозь зубы: — Слушай-ка, ты! Я тебя сейчас… Но Ворон спокойно замер в его руках и холодным тоном произнес: — Во-первых, сбавь пыл, полковник. Во-вторых, я тебя немного выше по должности, а то и по званию. Так что тон тоже попрошу выбирать правильный… Руки, полкан… иначе могу укротить слегка. Но мне этого очень не хочется. Яковлев застыл, все еще сжимая ткань черного костюма Ворона. Сержант внимательно наблюдал за происходящим, не встревая в обмен «любезностями» высших чинов и ожидая развязки. В конце концов Яковлев отпустил лацканы пиджака и сделал шаг назад. А аналитик спокойно поправил костюм. — Идем, расскажу тебе кое-что… адъютант! — обратился он к сержанту, который оторопел от упоминания клички. — Принеси Евгению Рафиковичу водички и пару тостов. А то скоро у него будет дикая головная боль и придется огорчить Александра Андреевича, что доверенное лицо не сможет прийти на банкет, в момент его личного триумфа… Лимузин двигался по заранее выстроенному маршруту. Европейский мотив и темп города, в котором проходит крупнейшее политическое событие, расслаблял. Впереди транспорта президента ехали двое полицейских, третий замыкал мини-колонну. Прохожие останавливались, провожая взглядами машину российской делегации. С момента начала саммита здесь, конечно, темп жизни изменился, и некоторые придавали мистический смысл этому мероприятию. На одном из перекрестков кортеж завернул на длинную, не особо людную улицу, впереди маячили перекрытия со всеми обозначениями ремонтных работ. Ситуация приняла дурной оборот, когда ехавшие впереди полицейские вдруг набрали скорость и оторвались от притормозившего лимузина, а потом перекрыли мотоциклами проезд. Третий сопровождающий остановился на дистанции, и позади него единственный проезд был перегорожен большим мусоровозом. Осознавая, что они ушли с маршрута и это далеко не встреча с народом, водитель, смотря, как машину окружило еще несколько человек в разной повседневной одежде, попытался заблокировать замки, но что-то не получалось это… Будто находясь в сговоре с неизвестными, он позволил открыть дверь, после чего получил сильный удар в челюсть, так и не успев выхватить пистолет из кобуры на поясе. Нападавший в одежде обычного дорожного рабочего с легкостью выволок молодого водителя на асфальт и оттащил подальше от транспорта. Тот смог разглядеть, как в руках обидчика появился пистолет, а в специальном нагрудном кармашке была зафиксирована экшен-камера с мерцающим красным огоньком. Рядом с ними оказался еще один рабочий, с укороченным «калашом», буркнув что-то вроде «шеф, нечего с ним возиться». Водителя поставили на ноги, один из сопровождения пытался с остервенением открыть заднюю дверь, но не смог и с большой силой ударил по бронированному корпусу автомобиля. Заложника разоружили, а главный из нападавших ткнул Glock в подбородок водителя и злобно процедил сквозь зубы: — Открывай! — Н-не могу! — Водитель замер, когда с другой стороны шефа нападавших остановился лжеполицейский. — Давай открывай! — потребовал уже второй «рабочий», бросив взгляд на сообщников в стороне. — Не советую мешать нашим планам, целее будешь… — Да не могу я! — с надрывом выпалил заложник. — Та секция открывается с отдельной панели, которая находится у него! Боевик Апокалипсиса мрачно смотрел на него. — Даже так… ну-ка, пойдем! — Он подволок водителя к задней дверце лимузина. Выставив пистолет у его виска, боевик обратился к главной цели этого маскарада. — Господин президент! Буду краток! Я в курсе, что вы меня слышите, поэтому считаю до трех, чтобы вы открыли дверь и вышли из машины! Иначе его смерть будет на вашей совести! Раз! Он внимательно следил за тонированными окнами в ожидании ответной реакции от Климова: президент ценил человеческую жизнь, особенно когда вопрос касался необдуманных жертв, старался свести потери к минимуму и вывести переговоры в нейтральную стадию. И это был большой аргумент за то, чтобы он покинул бронированный транспорт и сдался. Боевика чувствовал приятную нервозность и волнение — то ли от уровня «добычи», то ли из-за того, что за ними сейчас наблюдают, а сами участники станут историей, посланцами громкого заявления — Апокалипсис объявляет войну нынешним политическим устоям России и всего постсоветского пространства. Подстегивала и уверенность в обстановке: двое боевиков стоят перед лимузином, контролируя проходы улицы и со стороны ремонтных работ, третий из «полицейских» вместе с подоспевшими двумя автоматчиками контролируют сектор мусоровоза и в случае прибытия дополнительной охраны или полиции смогут создать заградительный огонь. Даже тот факт, что гражданские, которые могут наблюдать это нападение из своих квартир, не смогут вызвать полицию, сильно прибавлял самоуверенности — улица обесточена, а генератор помех устранил любую попытку воспользоваться мобильными средствами. Одним словом — успех обеспечен. Но руководитель боевиков Апокалипсиса не успел скомандовать «два», как пассажирское стекло примерно наполовину опустилось, и представшая картина заставила всех троих остолбенеть, а главарь произнес лишь два слова — «какого черта». «Лихо и нагло», — единственное, что приходило на ум лысому мужчине, известному в узких кругах как Пес, следившему за ходом операции через онлайн-трансляцию. Пока происходил захват заблокированного транспорта, мужчина провел рукой сначала по массивному подбородку, затем — по былым шрамам на голове. Зелено-серые глаза внимательно следили за происходящими событиями на экране планшета, мысленно оценивая каждое движение в столь «сложном» плане. Пес не сильно верил в успех такого маскарада — тупо перекрыть проезд лимузину и банальным рычагом давления заставить президента сдаться — очень сомнительное дело. Глав государств охраняют далеко не дураки, а сама обстановка напоминала открытую ловушку для таких самоуверенных террористов. Поэтому Пес решил следить за происходящим на другой стороне аварийной улицы с балкона последнего этажа — мало ли кто может сидеть и пить кофе на открытом воздухе. А этих — не жалко. Инициатива наказуема, да и таких «инициаторов» полно. Главное дать им цель, ради которой они свернут голову, но будут идти на все ради высшей цели Апокалипсиса. Несмотря на то, что все отдавало фальшью, у террористов был запасной план в виде «крота» в Управлении — его информация может кардинально поменять ситуацию в их пользу. Мысль прервалась, когда из динамика гаджета вырвалась «пламенная» речь руководителя группы, которого все называли Корсар, а сам наблюдатель издал надменный смешок. Слишком самоуверенный, вряд ли с легкостью расколет Климова. Ведь президент может быть вооружен или даже не один, да и в целом с некоторого момента действия стали небрежными. Хотя Пес говорил Ему, что эта команда будет не лучшим вариантом исполнения, но тот пропустил все доводы мимо ушей. Ему только подавай готовые решения всех проблем, в то время как играет в свои политические игры. С каждым мгновением все больше укреплялась мысль, что здесь не все чисто. «Крот» заявлял, что охрана в курсе и, что логично, ждет подвоха, но специалисты из Управления также постоянно где-то маячат. И самое интересное — и местоположение, и в целом задачи доподлинно неизвестны. На эту информацию Пес лишь мысленно выругался в адрес осведомителя и назвал его «бесполезной шавкой». Но толку было ноль. И когда стекло пассажирской двери опустилось, все внимание мгновенно перешло на экран, а сам наблюдатель подскочил с места как ошпаренный, опрокинув столик с чашкой горячего кофе. С губ сорвалось: — Ты!!! Рука с Glock была направлена куда-то в салон. На лице появившегося играла циничная ухмылка, и на исполнителя смотрел не кто иной, как сам подполковник Ипатьев… Разглядев убитого в начале сентября бывшего оперативника Управления, Корсар остолбенел, рефлекторно прижав ближе к себе заложника, пистолет сильнее вжался в череп. Дима наблюдал за реакцией незваных гостей, не знающих, как им вести себя рядом с официально оформленным мертвецом. Вместо швов на левой брови остался след в виде непроросших волос. От ссадины на скуле почти ничего не осталось, подбородок покрыт легкой рыжей щетиной. «Мертвец» был одет в строгий черный костюм с белой сорочкой, расстегнутой на одну пуговицу, внешне очень похож на сотрудника охраны. Стоящие по обе руки соучастники — «полицейский» и «рабочий» — тут же вскинули оружие наизготовку, на что Ипатьев резко вытянул руку с пистолетом вглубь салона. — Еще одно движение или выстрел — Климов прощается со своими мозгами! — внутри салона послышалось возмущение, на что мертвец шикнул: — Господин президент, закройте хлебальник! — Пауза, в которой его внимание переключилось на боевиков. — Если он умрет, то вам будет еще хуже, не так ли? Террористы переглянулись. Водитель был прекрасным щитом в случае перестрелки, но вот вся приятная часть предстоящего захвата вмиг улетучилась, оставляя горечь разочарования. — Т-ты… ты же мертв! — нервно сорвалось с губ. — Тебе застрелили в Чехии… Я видел! Как такое возможно?! — Не зря меня Фениксом кличут, — злорадно ответил Дима, как бы невзначай пожав плечами. В наушник Корсара ворвался истеричный вопль Пса: — Он блефует!! Он — сотрудник Управления!!! — Я предлагаю сделку, — продолжал Ипатьев, не опуская оружия. — Сделку? — растерянно переспросил Корсар. — …да прикончите этого уе…!!! — бешено кричал Пес в рации. — Да ты заколебал! — Феникс бросил гневный взгляд прямиком в камеру, будто слышал то, что говорили в эфире. — Поговорить дай, а?! Тебе никто не мешал! А их и так в расход пустят, дай хотя бы выберут участь! Прозвучавшие недобрые слова о истинном размере оплаты за выполнения поставленной задачи, все стоящие рядом с лимузином в раз оживились, а на их лица во всех красках заиграла растерянность вместе с шоком. — В расход?! — голос подал полицейский рядом с Корсаром, суетливо окинув взглядом всех присутствующих. Дима изобразил удивление, мельком взглянув на того. — А что, вам не сказали?? — Мертвец вновь обратился в камеру. — Что ж так, неаккуратно-то? Пес пропускал высказывания в свой адрес. — Не слушайте!!! Хули вы стоите?! Он тянет время!!! — Голос наблюдателя срывался в хрипоту, заставляя из горла вырваться накапливающийся порыв кашля. В небольшой разговор вмешался «рабочий» рядом с Корсаром, звонко перейдя на украинский говор. — Да вбий его! Шо на такого мудака время тратить! Корсар медлил: в голове он прекрасно осознавал, что все это может быть полноценной подставой, но наличие вероятности смерти президента сильно тормозил разум в принятии поспешных и импульсивных решений. Но ему не нравился Пес — мутный тип, который не сильно был доволен группой в целом, да и отзывался двусмысленно, когда вопрос касался оплаты за старания. Боевик не успел ничего высказать в противовес всем высказываниям присутствующим, как Феникс демонстративно хмыкнул, привлекая к своей персоне внимания, и начал размеренно говорить: — Вижу, наседают на уши… поэтому предлагаю поступить так… Дверь аккуратно открылась, создав маленькую щелку для прохода, в которой сначала протиснулся Косухин, придерживая у груди Glock. Окинув взглядом помещение, волк прошел чуть дальше, уступая место для маневра Панаеву. Главная цель оперативников — Пес — находился на балконе: мужчина резкими движениями поднял столик, что-то постоянно громко выдавая осипшим голосом в рацию и нервно сжимая планшет. Медленно переступая с пятки на мысок, Барс плавно двигался к цели, внимательно изучая обстановку на предмет заготовленных ловушек. Мьют держался чуть позади, шагая параллельно. Волки синхронно прошли почти до самой середины комнаты, когда Косухин почувствовал натяжение на правой ступне, на что рефлекторно выставлен жест для Мьюта, замер. По телу прошлась дрожь, тело бросило в пот. Задержав на Псе пристальный взгляд, лейтенант медленно опустил глаза: еле заметная на ковре леска проявилась только на темной штанине оперативника, а по обе стороны — у шкафа и комода — на армированном скотче виднелись две Ф-1. Продуманный гостинец для непрошеных гостей. Синеватые глаза вернулись на цель, а руками волк передал информацию о найденной растяжке напарнику. Только в ту секунду Пес повернул голову на застывших посередине комнаты оперативников. — …так уж и быть. Вы так старались, пыхтели, планировали. Поэтому вы отпускаете водителя, а я передаю вам в объятия Климова, — продолжал Дима, пристально и надменно наблюдая за боевиками. — Идет? Корсар не сводил с наглеца глаз. Его пистолет сейчас находится почти за стойкой, и, с большой долей вероятности, при резких движениях оружие быстро навести на него не получится, что дает некое преимущество первого выстрела. В голове уже начал выстраиваться интересный план, а губы осторожно, но с уверенностью произнесли: