— Нет, не думаю. Я укрылся за фонарным столбом. — Не думаешь или точно не видел? — повторил вопрос резидент с некоторым раздражением. — Точно не видел! — громко ответил Веригин. Резидент поморщился от громкого голоса. На самом деле его, конечно же, поверг в раздражение, даже в ярость, не чрезмерно громкий голос подчиненного, а беспрецедентный, непостижимый здравому рассудку поступок другого подчиненного. Что это было со стороны Мазуна: случайная встреча с американцем, с которым был шапочно знаком по дипломатическому корпусу, или же сознательно осуществленный контакт с куратором? В таких делах случайностей не бывает! Резидент это прекрасно понимал. — Еще один момент! — нарушил паузу в тяжелом разговоре Веригин. — Пару недель назад я видел Мазуна в метро… — Ну и что такого? Поехал куда-то не на машине, а на метро, — опять вступил в разговор заместитель резидента. — Дело в том, что Мазун был с японкой! — Почему сразу не доложил?! — рявкнул резидент. — Сначала с японкой, потом — с американцем! А мы не в курсе! — Я видел Мазуна с японкой издалека. Подумал, что это случайная встреча с пассажиркой метро. — У тебя все случайно, Веригин! А в итоге Мазун оказывается в автомобиле американского посольства! Октябрий Ильич хотел было вступиться за Веригина, но осекся. Потом все же подал голос: — Веригин в итоге засек Мазуна с американцем и тут же доложил в посольство! Юрий чуть было не рассказал о жалобе жены Мазуна Маргариты по поводу того, что Богдан пропадает по ночам под видом занятости на работе, но вовремя сдержался. Как бы не нарваться на необоснованный гнев резака! — Короче, берем Мазуна в плотное кольцо. Сразу высылать из страны его не будем. Надо все же удостовериться в его связях с американцами. Но при этом нельзя выдать, что мы заинтересовались им! — Как бы не сбежал гад! — в сердцах заметил Октябрий Ильич. — И не в Союз, а в Штаты! — Типун тебе на язык, Октябрий! — грозно прорычал резидент. — Но мы действительно должны действовать очень осторожно — как бы не спугнуть его! — Не упустить бы его! — заметил заместитель резидента. — Я направил ночью шифровку в Центр. Ждем указаний из Москвы как нам действовать, — поведал резидент. — Очень правильно! — горячо поддержал шефа Октябрий Ильич. — Без ведома Центра — ни-ни! — Как бы там ни было, мы должны заранее разработать план действий! — строго сказал генерал. — А когда получим ответ из Москвы, внесем коррективы, если потребуется. Какие предложения? — Установить круглосуточное наблюдение за Мазуном. Буквально каждую минуту и в любом месте, вплоть до сортира! — высказал компетентное мнение заместитель резидента. — Наблюдение наблюдением, но главное — не упустить его, если он пойдет вразнос, — подчеркнул резидент. Выждав некоторое время, он обратился к Веригину: — А ты что отмалчиваешься, Веригин? Заварил кашу, а теперь в кусты? — Я заварил?.. — удивленно переспросил Веригин. — Впрочем, так оно и есть. Поэтому готов полностью погрузиться в данную операцию. — А какой, на твой взгляд, должна быть операция? — поинтересовался резидент. — Ты был с ним напарником, тебе и карты в руки. — Прежде всего, ничем не выдать, что мы в чем-то подозреваем его. Всем вести себя, как обычно. Представление продолжается, несмотря на болезнь некоторых артистов! — Ну а если по-простому, без выкрутасов? — спросил Октябрий Ильич, изобразив из себя наивного собеседника. — Дать нам с Мазуном очередное задание, чтобы я был все время рядом с ним. А за нами пустить ребят из торгпредства на машине с обычными японскими номерами, а не с посольскими. — А дома как его сторожить? — задал резонный вопрос резидент. — Установить круглосуточное наблюдение за «Дайканъяма апартментс», — сказал Веригин. После короткой паузы он продолжил: — Еще один момент. Не знаю, стоит ли это делать? — Говорите, говорите, Юрий! — подбодрил Веригина зам резидента. Он был ближе к народу, чем резидент, и порой выступал в роли дядьки при несмышленышах. — А что если попросить мою жену в ближайшие дни наведываться домой к Мазунам? Ведь она в хороших отношениях с женой Мазуна Маргаритой. — И что это даст? — спросил Октябрий Ильич на правах человека, подтолкнувшего Веригина к этому откровению. — Есть вероятность того, что Маргарита поделится своими наблюдениями относительно настроений мужа. Если выпадет такая возможность, то Елена присмотрится к поведению Мазуна дома. — Толково! Одобряю! — коротко резюмировал резидент. Правда, было не совсем понятно, что он одобрил: контакты жены Веригина с женой Мазуна или же замыслы относительно операции в целом. Тут в дверь кабинета постучали. Вошел шифровальщик резидентуры. — Разрешите! — четко проговорил шифровальщик и, не дожидаясь ответа, подошел к столу резидента и положил на него папку с бумагами. В шифротелеграмме из Центра говорилось: «Возьмите подозреваемого в плотную разработку. При подтверждении факта предательства срочно эвакуируйте его в Москву. Не допустите ухода объекта к потенциальному противнику». * * * Веригину и Мазуну было поручено вести наблюдение за депутатом парламента правой ориентации. Этот парламентарий отличался негативным отношением к Советскому Союзу, поэтому не грозила опасность подставить его. Если бы он с симпатией относился к Москве, то наблюдение за ним можно было бы расценить как подготовку к вербовочному подходу к нему. Впрочем, если японские контрразведчики и их американские коллеги подобным образом расценили бы интерес советской разведки к этому депутату, то и поделом ему. Пусть бы он попал под подозрение! Как и в предыдущей операции по слежке за другим парламентарием, Веригин и Мазун провожали депутата вечером от здания парламента туда, куда он направлялся на сей раз. Домой ли, в ресторан ли на ужин с коллегами. В выходные дни они вели его от дома до гольф-клуба либо до квартиры любовницы. Поджидали его, пока он выполнит спортивные или почти спортивные упражнения, и потом сопровождали его по маршруту обратно домой на семейную трапезу либо на обед в ресторан. Этот парламентарий помимо традиционных японских ресторанов нередко посещал также китайские рестораны. Чувствовалось, что ему нравится китайская кухня. Возможно, его интересовали не только китайские блюда. Он частенько бывал в китайском ресторане в Синдзюку, где управляющим был, по оперативным данным, полковник тайваньской разведки. Не исключено, что этот ресторан парламентарий посещал не только из любви к китайской кухне, но и из-за нелюбви к Китайской Народной Республике, поскольку ресторан держал тайваньский разведчик, в задачу которого входило, без всякого сомнения, развертывать деятельность, нацеленную на противодействие Пекину. Веригин и Мазун фиксировали места, которые посещал депутат, помечали время, которое он проводил там. Все было как обычно. За исключением одного — за машиной Мазуна, в которой он находился вместе с Веригиным, неустанно следовала еще одна машина с обычными японскими номерами. Этот автомобиль был приписан к советскому торгпредству, он следовал на безопасном расстоянии от автомашины с дипломатическими номерами советского посольства. Автомобиль, конечно же, друг человека. Но иногда он может серьезно подвести, и не только в плане выполнения функции транспортного средства. * * * Между тем, пока Веригин и Мазун вдвоем бороздили просторы Токио, наблюдая за передвижениями парламентария правого толка и его телодвижениями в общественных заведениях и уединенных местах, их жены Елена и Маргарита общались друг с другом. Елена по просьбе Юрия все чаще навещала жену напарника своего мужа, которая по определению выступала в роли ее подруги. В этот день Елена и Маргарита встретились в квартире Мазун в Дайканъяме. Дело было вечером, делать было нечего, их мужья, как обычно, задерживались по работе. — Маргарита, что-то ты невеселая в последние дни? — спросила Елена соседку. — У вас дома все в порядке? — Внешне — все нормально. Только Богдан стал какой-то мрачный. В основном молчит, уставившись в одну точку. — Что стряслось-то? Может, он приболел? — Не знаю, приболел или нет, но с ним явно не все в порядке. — Ну, что конкретно с Богданом происходит? — нетерпеливо спросила Елена. — Странный какой-то стал. Вчера вернулся поздно вечером… — Мой тоже вчера поздно вернулся! Вместе они, скорее всего, были, — перебила подругу Елена. — Скорее всего, вместе были, — продолжила Маргарита. — Но только он необычно себя вел дома. — А в чем странность? — Что ты все торопишь меня?! — не выдержала Маргарита, повысившая голос. — Бутылку виски из горла он не высосал и меня не избил. Но до поздней ночи просидел отрешенно в спальне. За рабочим столом. Я еле уснула при ночнике. А наутро Богдан строго-настрого предупредил меня и сынишку, чтобы ничего не трогали на письменном столе. — А что там можно было трогать? — заинтересованно спросила Елена. — Пойдем покажу! — Маргарита показала рукой в сторону спальни.