Триста на десять, три тысячи за пять дней — деньги огромные, на них можно приобрести маленькую кооперативную квартиру, прикинула Сана и решилась: — По рукам. Когда начинаем? — Я знал, что не откажешься. — Якобсон расплылся в улыбке, которая тут же сменилась озабоченностью: — Тебе надо сходить на концерт, увидеть, как они заводят зал. Опять мои расходы. — Сэкономь. Я слышала их через стену. Считай, что видела. — Правда? — Якобсон обрадовался. — Тогда так. Сегодня-завтра репетируем, а послезавтра начинаем тур во Владимире. Куй железо, не отходя от кассы! 27 Первый концерт в областном дворце культуры города Владимира прошел без антракта. Зрители с восторгом принимали знаменитую группу «Boney M», которая на афише значилась, как безымянная группа с Карибских островов, но все понимали, о ком идет речь. Музыка-праздник, бьющая в голову, как веселящее зелье, от которой не только ноги, а все тело пускается в пляс разительно отличалась от сентиментальной и патриотически-бравурной советской эстрады. Зрители с трудом сдерживали порывы вскочить с кресла. После заключительной песни «Sunny» зал загремел овациями, люди раскрепостили внутренние пружины, заполнили проходы, рванули к сцене и дружно требовали исполнения на бис. Но предусмотрительный Якобсон не хотел терять драгоценные минуты. Он дал команду закрыть занавес, а музыкантам приказал покинуть сцену: — Пока дураки дерут глотки, вы быстро уходите. Чтобы никаких фоток на память и автографов! У служебного входа ждет тонированный микроавтобус. Сразу в него! — Я лучше прогуляюсь, — решила Сана. Она отпела весь концерт, находясь за сценой, и не опасалась преследования фанатов. — Там мороз, побереги горло, Шаманка. Я тебя сам отвезу. Администратор убедился, что подставные артисты незаметно уехали, расправил плечи, скованные напряжением, и направился в кабинет директора дворца культуры. Аплодисменты пред закрытым занавесом постепенно стихали, зрители расходились, живо обсуждая концерт. Сана выхватывала отдельные реплики, и все они были похожи — люди гордились, что им повезло увидеть знаменитую группу воочию. Она переключила внимание на разговор в директорском кабинете. Властная женщина Вероника Игоревна Матвеева пересчитала полученные от Якобсона деньги и подняла недовольный взгляд: — Вы обещали больше. — Вероника Игоревна, это первый концерт. Пятьсот билетов ушли по номиналу через театральные кассы, мы перепродали только двести. Максимум по двадцать-тридцать рублей. Так и было задумано для раскрутки. — И что дальше? — недоумевала директор. Якобсон отдернул штору и показал в окно на выходящих зрителей. — Вы слышали овации? Посмотрите на толпу — все в восторге! Первые зрители обеспечат сарафанное радио, возникнет ажиотаж. Завтра у нас два концерта. Оставьте по сто билетов для нужных людей, остальные я продам через спекулянтов. Билеты уйдут по пятьдесят-сто рублей, я вам гарантирую. — Сорок процентов моих, — напомнила Матвеева. — Разумеется, — с покорным поклоном ответил Якобсон. Опытный директор не первый раз общалась с хваткими московскими дельцами, поэтому предупредила: — Если вздумаешь меня обмануть, я звякну коллегам по городам твоего тура — и конец твоим песенкам, Якобсон. — Бог велел делиться, Вероника Игоревна, я со всевышним полностью согласен. Когда делишься, в итоге получаешь больше. «Бога приплел, а все равно надует, — усмехнулась Сана. — Женя живет по принципу: от каждого по возможностям, каждому по интеллекту. А свой мозг Евгений Якобсон считает космической ракетой по сравнению со скрипучей телегой стандартных извилин директора провинциального клуба». 28 Утром, едва проснувшись, майор милиции Андрей Ракитин в сладкой истоме заграбастал рукой супругу, подтянул разнеженное тело к себе и тут же получил предупреждающий удар пяткой. Как же он забыл! Со вчерашнего вечера жена ему всю плешь проела — достань билеты на концерт «Boney M», а потом руки распускай. Ее подруга в облаках витает после обалденного представления, а она, как рабыня, то ужин ему приготовь, то посуду помой, то рубашки постирай да прогладь. Разве это жизнь? Ракитин выполз из-под одеяла. В целом жена права, серые будни должны перемежаться праздниками, придется ее уважить. Он рассчитывал, что приобрести билеты на концерт не составит труда — позвонил в кассу дворца культуры, там всегда есть бронь для областного УВД. Однако действительность оказалась иной. Чтобы дозвониться потребовалось десятки раз набирать номер, а когда в кассе услышали о его майорском звании, то откровенно нахамили: целый день звонки, такие шишки просят, куда вы суетесь! Обиду пришлось проглотить. Майор почесал затылок и надумал подойти к проблеме с билетами с другой стороны. Артисты такого масштаба, тем более иностранные, всегда под присмотром. Надо выяснить, где они проживают, кто их охраняет, и через личные связи попросить контрамарку. Офицерам в милицейских погонах администраторы столичных артистов обычно не отказывают. Но и тут его ждал облом — никто в управлении милиции не знал, где проживает знаменитая группа. Не иначе покой звездных гостей обеспечивает комитет госбезопасности. Уж этим рыцарям плаща и кинжала только дай повод милиционера отшить, еще и поглумятся. Оставался последний вариант — обратиться к спекулянтам. Торговцы билетами особенно не таились, предлагали свои услуги знакомым по телефону и через прикормленных продавщиц театральных касс. К одному из дельцов, не раз попадавшемся на мелкой спекуляции, и обратился Ракитин. Тот сначала извинялся, что не может помочь гражданину начальнику, но под напором милицейских аргументов предложил самую божескую цену — двадцать рублей за билет. Выбор был крайне полярным: проявить служебное рвение и подвести спекулянта под статью либо порадовать любимую женщину. Первое сулило только хлопоты и никакой награды, зато второе обещало незабываемый вечер. Ракитин тяжело вздохнул и купил билет. Всего один, для жены. Сам он уж как-нибудь просочится за кулисы, служебное удостоверение поможет. Карибских артистов не увидит, так хоть послушает их выступление. План удался. Пока счастливая жена готовилась насладиться ярким зрелищем, сидя в зале, расстроенный потерей двадцатки Ракитин прошел через служебный вход дворца культуры. Он заявил, что среди зрителей, вероятно, находится опасный преступник. Его задача не допустить бегства преступника через служебные помещения. Угрюмому и напористому майору не посмели возразить. Через служебный вход по блату пускали и других зрителей. Они стремились попасть в зал на приставной стульчик или устроиться так, чтобы хоть краем глаза видеть сцену, и буквально толкались локтями. Чтобы не уподобляться толпе, майор устроился среди декораций, сдвинутых в дальний угол. Начался концерт. Неожиданно у стойки с микрофоном, на первый взгляд забытой в складках кулис, появилась девушка. И запела. Легко, энергично, вдохновенно, на разные голоса. Она исполняла каждую песню, звучавшую со сцены, хотя ее не могли видеть зрители. В какой-то момент майор заметил, что девушка поет даже мужским голосом! Он сильно удивился и стал прислушиваться. Вскоре до майора дошло, что артисты на сцене — безголосые марионетки, все основные партии поет странная девушка с обезображенным лицом. Милицейская интуиция подсказала ему затаиться. Девушка за кулисами пела так вдохновенно и точно, что зрители взрывались аплодисментами после каждой песни. В перерыве между концертами Ракитин услышал, как администратор дает указания чернокожим певцам и те довольно хорошо изъясняются на русском, хотя на сцене с вычурным акцентом произносили только «спасибо» и «я вас любить». Да и вообще в прессе писали, что «Boney M» покинули Советский Союз. Сопоставив эти факты, майор догадался, что присутствует при наглом мошенничестве организованной группы лиц. Обида за потраченную двадцатку разгорелась в нем с новой силой. В голове роились планы. Арест рядового спекулянта театральными билетами неблагодарная рутина, а вот если накрыть организаторов мошеннических концертов, то новые звездочки, считай, уже на погонах. Конечно, такую операцию следовало согласовать с начальством. Майор покинул здание, чтобы позвонить, и увидел начальника городской милиции полковника Фролова с супругой, направлявшихся на следующий концерт. Ракитин доложил о своих подозрениях начальнику. Полковник нахмурил брови: — А вдруг, ты ошибаешься, и артисты настоящие? Скандал мне не нужен, мне нужны веские доказательства, что на сцене мошенники. — Доказательства будут. Вы сами увидите, — заявил майор. — Где? — Во время концерта. А зрители станут свидетелями. — Ну, смотри, майор. Проколешься — мной не прикрывайся, — предупредил начальник. — Так точно! Буду действовать согласно оперативной обстановке, — отчеканил Ракитин, словно получил приказ. Он вызвал патрульные экипажи, дождался начала концерта и посередине третьей песни задержал Сану Шаманову. Ее микрофон за кулисами отсоединили на полуслове. Музыканты на сцене продолжали играть, темнокожие певцы двигались в такт музыке, девушки попытались спасти песню своими голосами, но из-за стресса так явно фальшивили, что благодушно настроенные зрители разом оторопели. Музыка стихла. В зале стал нарастать гул недовольства. За сцену прибежал злой Якобсон, надеясь устранить техническую накладку, и увидел Шаманку в наручниках. — Этого тоже пакуйте, — дал указание майор. В течение следующих минут были задержаны все участники группы, а также директор дворца культуры Матвеева. Последние команды громогласно отдавал полковник Фролов, чтобы все видели, кто руководит операцией. Опасаясь, что громкое дело заберут в столицу, полковник приказал допросить всех подозреваемых в местном управлении до утра. Лаврами победителя не следует делиться. 29 Задержанных музыкантов и руководителей допрашивали по одному в разных комнатах управления. Очередь Саны подошла не сразу. Находясь в полуподвальном помещении за решеткой, она погрузила себя в состоянии сверхчувствительности, чтобы слышать все, что говорят на допросах в любом кабинете большого задания. Женя Якобсон бодрился, пытаясь представить происшествие недоразумением: — Что вы мне предъявляете? О каком-таком «Boney M» говорите? На афише написано: группа с Карибских островов. Все! Это начинающий коллектив, у них еще нет названия. Они работают на законных основаниях. Я вообще ни при чем. Помогаю зарубежным артистам в качестве переводчика. — Музыканты одеты, как «Boney M», и исполняют их песни. — Ребята подражают. Разве это запрещено? Многие наши артисты исполняют зарубежные песни. Что здесь такого?