— Все. — Лиза, пойми… — Не надо, Андрей. Ты сильный, но слабый. А я слабая, но сильная. Я справлюсь. Иди. — А ты? — А я немного посижу и тоже пойду. — Куда? — Жить, Андрюша, учиться жить без тебя. Ты и так слишком долго был рядом. Могла бы и догадаться, что так будет не всегда. Обидно только, что это Шерга. Опять эта проклятая старая Шерга… Она создана мучить меня, отравлять мне жизнь. Мы, бобры, веселы!.. Все хорошо, иди! Андрей встал и пошел на ватных ногах к выходу. Потом вернулся, сел рядом. Посидел и снова ушел. Лиза подождала, досчитала до десяти и горько, как в детстве, заплакала. * * * В это самое время в другом кафе Аня Шергина говорила с Васей Селезневым. — Аня, это просто смешно, — убеждал Вася. — Ты его совсем не знаешь! Тебе нравится внешняя форма. Могучее лубоцкое тело! Вот и все. Это пройдет быстрее, чем ты думаешь. Оглянуться не успеешь, как чары спадут! — Вася, ты себя слышишь?! «Чары»! Ты сказал: «Чары спадут»! Слова Ани его отрезвили. Он увидел себя со стороны. Выглядел он и вправду жалко. Вася собрался и ощутил невыносимую злобу. «Ты труп, Лубок, ты труп!» — произнес Вася про себя не своим голосом. Вслух же сухо сказал: — Хорошо, Аня. Я тебя услышал. Можешь идти. Аня хотела что-то добавить, но вид Васи ее остановил. Таким она еще никогда его не видела. Даже не могла представить, что он таким может быть. В нем появилось что-то жесткое и властное, голос зазвучал ниже и тише, он стал очень похож на отца. — Свободна! — повторил Вася с металлом в голосе. Аня подчинилась и ушла. Вася еще немного посидел в задумчивости. Заказал безалкогольный мохито, не спеша выпил его. Взял телефон и написал: «Дорогой Андрей, я вызываю тебя на дуэль. Условия оставляю за тобой». Хотел поставить в конце яростное эмодзи, но передумал. Ответ пришел быстро. «Дорогой Вася, всегда к твоим услугам. Право выбрать условия предоставляю тебе». Андрей написал еще: «Мне жаль, что так вышло». Но стер и не отправил. * * * Утро было прохладным. Не хватало тумана, укрывавшего холодную землю. Если бы это кто-то писал, подумал Андрей, то туман был бы обязательно. Но поскольку все происходило в реальности, тумана не было. Секундантом Васи был Дядя Федор. Секундантом Андрея — Петя Безнос. — Друзья, я предлагаю вам примириться, это еще возможно! — с душой воскликнул Петя. — Вспомните, сколько хорошего было между вами! — Я готов, — сказал Андрей. — Мне жаль… — Не надо слов, Лубок! — зло прервал его Вася. — Ты взял самое дорогое, что у меня было. И должен за это ответить! — Как будет угодно! — учтиво поклонился Лубоцкий. Слово взял Дядя Федор: — Стороны не пришли к соглашению и отказались от примирения! Федя говорил так, будто велась трансляция поединка, но изображение отключилось, и он вынужден комментировать происходящее, пока видео не появится вновь. — Приступим! Вы скачали GTA? Дуэлянты кивнули. — Хорошо. Напоминаю условия. Ваша задача угнать самолет. Кого первым убьют, тот проиграл и должен будет прыгнуть с крыши. Всем все ясно? — Ребята, я вас прошу… Это глупо, прекратите! — вновь попытался примирить их Петя. — Безнос, кончай, все решено! — прервал его Вася. — Не надо, Петя. — Андрей мягко отстранил его и достал мобильник. Вася достал свой. — Безнос, проверь зарядку у Васи, а я проверю у Лубоцкого! Пальцы Пети, когда он проверял телефон, заметно подрагивали. — Телефоны заряжены. Приготовились! — скомандовал Дядя Федор. Петя в отчаянии закрыл лицо руками. — Поехали! — рявкнул Дядя Федор, дав в конце петуха. Дуэль началась. Андрей и Вася впились в смартфоны. Казалось, они вот-вот начнут перетекать по ту сторону экрана, что гаджеты их засосут, как пылесос пыль. Но вдруг — о, это чудесное «вдруг», сколько жизней оно уже спасло и спасет впредь! — в наступившей тишине, прерываемой нервным сопением ребят, раздался чудовищной силы грохот. Земля содрогнулась и задрожала. Шум донесся со стороны школы. Послышались крики. Над домами поднялось большое облако пыли. Ребята переглянулись и, не сговариваясь, побежали на шум. По дороге к «двенашке» они наткнулись на сестер Батайцевых. Сестры были бледны и напуганы. — Что, что случилось?! — Школа!.. — только и смогла выдавить Наташа. — Что школа? Наташа, что там? — Она рухнула, — договорила за нее Соня. — Сложилась, как карточный домик… — Ее взорвали? Сломали? — Она вроде как сама… Там никого не было, ни строителей, ни ограждений… Они снова бросились бежать. К ним присоединялись все новые люди. «Узнала, что хотят снести Калачёвку, и совершила самоубийство, как ронин, потерявший хозяина!» — успел подумать Петя. Вдалеке показались руины родной школы имени остроумного старика Бернарда Шоу, родное пепелище. И так неузнаваем, так фантастичен был открывающийся взору вид. Андрею казалось, будто они бегут на поле боя и он держит в руках древко полкового знамени. Он видел растерянные лица ребят. Ему хотелось что-то крикнуть, подбодрить друзей. И он крикнул: «Ура!» Зачем, почему?.. Бог весть! Просто крикнул первое всплывшее откуда-то из глубин внутреннего человека. Словно кто-то вложил ему в уста этот крик. Ребята подхватили. Так они и бежали некоторое время к милым сердцу развалинам, крича бессмысленное «ура» ломающимися нежными голосами. И тут будто выключили звук. Друзья продолжали бежать, бесшумно, как рыбы, открывая рты. Андрей медленно, в рапиде, не понимая, что происходит, почему сильное и упругое тело больше не слушается его, чуть взлетел над землей и упал на спину. В высоком небе плыли облака. И ничего, кроме них, на свете не было. Только бесконечное небо, только облака. Он вспомнил песню «Сансары»: «Облака этим летом, пожалуй, будут особенно хороши…» Они плыли по небу с нереальной скоростью. Солнце много раз взошло и скрылось, прежде чем над ним склонилась Лиза с лицом Ани. — Я поскользнулся, Лизка, я поскользнулся, прости! Глава 22 Что скажет Марья Алексевна? Антонина Книппер Дверь с грохотом захлопнулась. Стало темно, как в погребе: свет в подъезде почему-то не горел. Лиза постояла минутку, чтобы глаза привыкли, хотя никакой необходимости в этом не было: по дому, где живешь с рождения, можно ходить и с закрытыми глазами. Маршрут, выверенный годами. Семь шагов до первого лестничного пролета. Пять ступенек вверх. На третьей ступеньке снизу — глубокая выбоина слева, у перил. Затем еще пять шагов вперед. Лифт. Кнопка справа. Другой вопрос, что именно сейчас идти никуда не хотелось. Или не моглось. Да и ее ли это, собственно, дом? И она ли это вообще? Сейчас Лиза не взялась бы ничего утверждать наверняка. Привалилась к стене и медленно сползла вниз, прямо в ноябрьскую слякоть, что каракатицей заползла в подъезд и утробно чавкала под ногами. Пахло сыростью и кошками. Дейнен ненавидела кошек, у нее на них с детства аллергия. — Я Лиза Дейнен. Я ненавижу кошек, — громко сказала Лиза. — «А мы ненавидим Дейнен, мяу», — тут же передразнила сама себя и судорожно зажала рот ладонью, чтобы не завыть, раззявившись побабьи.