В конце концов, этот финал был предопределен. С момента нашей первой встречи. Он грубо мнет мою грудь, рычит, ему явно нравится то, что он нащупывает. Это жестко и не особенно приятно, но меня буквально смывает волной желания. Нет. Похоти. С ним только так. Только такая возможна эмоция. Только в таком градусе. Желание – это то, что я испытывала раньше, со своими любовниками. Нежность, искушение, удовольствие… Эти слова сейчас кажутся смешными. Пустыми. Бессмысленными. Он отрывается от моих губ, что-то хрипит, матерно, я и слов таких не знаю, глаза в темноте комнаты кажутся провалами, черными, затягивающими, страшными. Я не сопротивляюсь. Позволяю сжимать себя, трогать, как ему хочется, оставляя следы, наверняка оставляя! Мне хочется… Мне хочется погрузиться в него. В это черное, страшное марево, окружающее нас сейчас, окружающее его. Мне кажется, что я умру после этого, поглощенная происходящим. Определенно, так и будет. Но мне хочется. - Не стони так, Княгиня, - неожиданно хрипит он, - успокойся. Успокоиться? Мне успокоиться? Но как это возможно, после того, что он делает? - Княгиня! Эй! Ульяна! Голос все громче, я вскрикнула… И подпрыгнула на диване, ошалело глядя в черные жесткие глаза. Лихорадочно кутаясь в покрывало, отшатнулась от Розгина подальше. Он непонимающе нахмурился: - Все нормально? Болит что-то? - Что вы… Ах, Боже мой… Только тут я начала понимать, что нахожусь в его квартире, на неудобном диване… Одна. Вернее, теперь уже с ним, наверное, пришедшим на мои стоны. Если бы можно было покраснеть еще сильнее, я бы точно это сделала! Потому что это ужас, что такое! Кошмар! Получается, что мне сон приснился! С его участием! Эротический? Определенно, эротический! Жуткий какой… - Ну что? Все нормально? Он поднялся с корточек, отошел опять ко входу, сунул руки в карманы. - Да, простите… Я… Испугалась и увидела дурной сон… Простите… - Да ничего, бывает. Ты попей воды и ложись еще. Рано совсем, а день будет долгий. Он вышел из комнаты, а я еще минуты три таращилась на дверной проем, переживая произошедший странный выверт сознания. И успокаивая бешено бьющееся сердце. Вчера он зашел в комнату как раз в тот момент, когда я решала, срочно мне собираться и убегать на улицу, опасаясь его притязаний, или , наоборот, взять себя в руки и начать переговоры, пытаясь выторговать наиболее безболезненные условия для себя. Внезапно увидев его мрачную фигуру в проеме двери, я подумала, что он пришел за тем, о чем так грубо и развязно предупреждал на кухне, и испуганно отпрянула в самый угол дивана. Вот в этот как раз, где сейчас и сидела, постепенно приходя в себя после дикого сна. Но вчера Розгин не стал проходить дальше. Он встал в дверях, разглядывая меня довольно безэмоционально, и сказал: - Я , наверно, напугал вас. Простите. Я не хотел этого… Говорить. Спите и не… Ну, короче, не думайте лишнего. Я не зверь же. Просто попали не в тот момент, вот и все. Спите. - Да… - сумела выдавить я, - понимаю. Простите меня тоже. Спокойной ночи. Он вышел, а я без сил повалилась обратно на диван. И, как ни удивительно, заснула. И вот, пожалуйста. Измученный мозг все же не выдержал стресса и выдал страшилку. Ведь это была страшилка, да, Ульяна? Определенно. И хорошо, что просто сон… Но вот теперь вопрос. Как мне закрыть снова глаза, без того, чтоб не представить себе его жесткие губы на моих губах, его горько-табачный вкус, его крепкие, бескомпромиссные объятия? Ох, Уля… Как же ты так?... Вопрос времени. Сорвался, ну с кем не бывает… Розгин, после ухода, вернее, побега благородной дурочки, так забавно таращившей на него глаза, и явно не осознающей происходящего, выдохнул, опять закурил. Прислушался к себе, отыскивая жалость к Княгине. И не нашел. Ну вот такой ублюдок, чего с него взять? Напугал бабу, наверняка сидит там сейчас и трясется, боясь, что придет к ней выполнять желаемое. А ему не жаль ее. Потому что всему есть предел. И женской наивности – тоже. Это только на лохов такое действует так, как эти наивняшки мнимые и задумывают. Эта тоже, скорее всего, на такое рассчитывала. Думала, придет, глазами хлопнет , и все, растаял Розгин. Не поняла за сутки общения с ним, что не прокатит. Через пять минут интенсивного накручивания себя, он подорвался и пошел в комнату. Не за тем, чтоб что-то там воплотить в реальность, до такой грани скотства он все же не дошел, просто… А хер его знает, зачем. Зашел, и все слова растерял, глядя на испуганно жмущуюся к противоположной стороне дивана Княгиню. С глазами на пол лица. Ну пиздец, бля. Напугал все же. И нехило так. Что-то успокаивающее бормотнул и убрался, нахрен, обратно в свой маленький адок. И сидел там, курил, пил кофе и прикидывал расклады. По всем раскладам, даже с учетом полученной информации от Княгини, выходило странно. Пробил данные по городской квартире и прочим, бывшим когда-то в семейной собственности Кореевых объектам недвижимости. Поднял бровь. Нехило так у них было в собственности. Он не особо знал эту семью, не попадали они в сферы его интересов, что лишний раз говорило в их пользу. Причем, до самого последнего не попадали. За Кириллом Кореевым не числилось махинаций, игры с налогами, и прочих радостей сильных мира сего. Вообще складывалось ощущение, что жил мужик себе тихо-спокойно, никого не трогал, руководил компанией, которую основал и поднял его отец на бабки, если Розгин в этом хоть что-то понимал, своего отца, Княгининого деда - в свое время крупного партийного деятеля, третьего секретаря обкома партии по Краю. Это тебе не кот чихнул. Есть , где развернуться.