— Возможно. Вот он задавал мне свои вопросы так, будто уже доказано, что именно Аясов убил мою подругу. Даже не понимаю, что он хотел от меня услышать нового? Я накануне сама то же самое пыталась сказать — кроме Вениамина никто не мог… — Ксения смахнула уже не воображаемую, а реальную слезу. — Теперь я думаю, что убийцей мог быть и Петька Трухин. Недаром Вика его боялась, ее трясло даже при одном упоминании его имени. Ее голос по телефону был таким тревожным… Мне надо было еще вечером к ней заехать. Вика поделилась бы со мной, что ее так беспокоит, и, возможно, мы общими усилиями смогли бы предотвратить беду. Я вас очень прошу, найдите убийцу! Аясов это, или Трухин, я не знаю. Кто бы это ни был, он должен за все ответить! — Убийца Виктории обязательно будет найден и предан суду, — пообещала я ей. — Спасибо. Я почему-то именно вам верю. Наверное, женщине в полиции сложно работать? — поинтересовалась Семиточенко, откровенно уставившись на мою скулу, отмеченную синяком. — Разные бывают моменты, — обтекаемо ответила я. — Понимаю. Нам, женщинам, везде не просто. У меня вот свой бизнес… Вы даже представить себе не можете, как трудно мне его развивать. Мужчины прочно заняли все ниши, нужны такие связи, чтобы их подвинуть! Кстати, если вдруг вам понадобится оригинальный подарок, можете заказать его в одном из моих бутиков. Моя сеть называется «Вкусный букет», слышали? — Да, конечно, — подтвердила я. — Выходит, это ваш бизнес? Мой вопрос польстил Ксении, и она горделиво кивнула. Опомнившись, что самореклама была не слишком уместной, Семиточенко стала сокрушаться о том, что не смогла уберечь свою подругу. Я смотрела на нее и гадала, какой была бы реакция Ксении, узнай она, что я заказала в ее салоне вкусный букет для Венчика, которого она подозревала в убийстве? Или она была в курсе, что он невиновен, но ухватилась за эту версию, потому что она ей выгодна? Я не смогла до конца понять эту женщину. Ее мимика мало соответствовала эмоциям. То ли это была индивидуальная особенность черт лица Ксении, то ли она сознательно пыталась ввести меня в заблуждение, было пока не ясно. В моей голове прочно засела одна фраза: «Так что у нас с Арсением алиби». Она была обронена вроде случайно, даже в шутку, но, возможно, это была самая главная информация, которую Семиточенко пыталась вложить в мой мозг. Она была далеко не так глупа, как хотела показаться, подбирая наряды. Когда Ксения выговорилась, я стала с ней прощаться. Мне показалось, что она обрадовалась моему уходу. * * * Спустившись на лифте на первый этаж, я решила пообщаться с консьержкой. — Скажите, а гости у Семиточенко часто бывают? — поинтересовалась я. — Ходит тут один к ней через день-два, — ответила та негромко. — Как он выглядит? — Молодой для нее, лет двадцати пяти. Она сама ведь не первой свежести, да и характер скандальный. Не знаю, что он в ней нашел. Похоже, альфонс, — заключила консьержка. — Можете его подробно описать? — уточнила я. — Парень как парень, с виду ничего особенного. Достав смартфон, я вышла в Интернет, нашла фотографию тарасовского художника Константина Дерябкина и показала ее консьержке, спросив: — Этот? — Похож, — утвердительно кивнула та. — Что они натворили-то? — Ничего особенного, — увидев на лице консьержки мину разочарования, я добавила: — Стали свидетелями одного происшествия. — Понятно. * * * В деле обозначился новый фигурант — Петр Трухин. Как Ксения ни старалась обратить мои подозрения в его сторону, у нее это не очень-то получилось. Я не увидела пока мотива, который мог бы заставить Трухина убить свою бывшую одноклассницу, не ответившую ему когда-то взаимностью. Возможно, я чего-то не знала, и мотив был, но вот возможностей осуществить задуманное именно в том месте и в то время у постороннего человека было не так-то много, точнее, совсем мало. Ему следовало незаметно проникнуть на охраняемую территорию, улучить момент, когда Вика останется в столовой одна, свершить задуманное и покинуть усадьбу Бусыгиных, не попавшись никому на глаза. Такое под силу только профессионалу высокого класса. Впрочем, Трухин был дважды судим. Сомневаться в его криминальном опыте не приходилось. И если убийца — Петр, то ему определенно кто-то помогал. Я стала перебирать в уме всех, кто был вхож в дом Бусыгиных, и стоило мне подумать о домработнице, как мозг выдал: это самая подходящая кандидатура. Дело было даже не в том, что хозяйка уличила Лизу в воровстве. Домработница каждый день приезжала в Князево на своей машине и могла незаметно привезти туда убийцу. Зачем ей это понадобилось? Деньги! Семья Лизы была стеснена в финансах, так что убийца вполне мог ее подкупить. Причем преступником не обязательно мог быть однокашник хозяйки, чью любовь та когда-то отвергла, а кто угодно. Если преступление готовилось заблаговременно, то убийца наверняка следил за домом, изучал поведение прислуги и понял, что Лизу можно купить. Сделав такой вывод, я обрадовалась, что Венчик никоим образом не вписывается в эту версию. Однако радость моя была совсем недолгой. Версия имела слишком много изъянов. Если убийство было преднамеренным, то почему для него было выбрано такое неудобное место? В загородном доме слишком большой риск нарваться на свидетелей и мало путей для отхода. Вика не сидела безвылазно в Князево, она периодически ездила в Тарасов, как минимум на шопинг и в гости к брату. Имея своего человека в ее окружении, можно заранее узнать о Викином маршруте и составить свой план по ее устранению. Или для преступника было важно не просто убить Викторию, а сделать это именно в доме ее мужа? Стоп! Вика была убита кухонным ножом. Убийца не принес с собой орудие преступления, а схватил то, что попалось ему под руку. Это верный признак незапланированного убийства, если только тот, кто его совершил, именно так все и хотел обставить. Допустим, Трухин пятнадцать лет жаждал мести, потихоньку перебирал «рецепты» этого холодного блюда, остановился на одном из них и тщательно подготовился к его приготовлению. Он сделал свое дело и испарился, создав у всех впечатление, что «кулинар» кто-то из своих, из узкого круга тех, кто был вхож к Бусыгиным. Достав из сумки смартфон, я позвонила знакомому сотруднику полиции, но не Кирьянову, а Мельникову. — Андрей, привет! Мне надо пробить одного человека. — Хорошо, что не двух, — отозвался тот, иронично усмехнувшись. — Я так понимаю, ты не против оказать мне эту услугу. — Может, и против, но ты ведь все равно не отстанешь. К чему тянуть время? — вполне логично рассудил Мельников. — Кто тебя интересует? — Петр Трухин. Его отчество мне неизвестно. Год рождения, — я на секунду задумалась, вспоминая, сколько полных лет Виктории, а затем сделала нехитрые математические вычисления и назвала два смежных года. — Насколько мне известно, он дважды привлекался к уголовной ответственности. Возможно, сейчас он все еще отбывает срок. — Так что именно тебя интересует? — На свободе Трухин сейчас или все еще на зоне. Если он освободился и тем более, если сбежал, то разузнай его тарасовский адрес. Фотография Петра мне тоже не помешает. — Я на секунду-другую задумалась, потом добавила: — За что он оба раза сидел, кто его подельники, выясни. Словом, все, как обычно. — Действительно, как обычно. Ты бы хоть раз поинтересовалась адресом какой-нибудь знаменитости, — продолжил подтрунивать Мельников, — чтобы потом караулить звезду у дома. Ты, Танюша, какая-то неправильная, тебя только преступники интересуют. — Андрей, я уже вышла из того возраста, когда осаждают селебрити у подъезда. Да и нет в Тарасове звезд первой величины! — Скажи, Таня, твой интерес как-то связан с убийством жены Бусыгина? — Мельников застал меня своим вопросом врасплох. Я была уверена, что связь между Викой и Петром пока не прослеживается, ведь подозрения насчет бывшего одноклассника возникли у Ксении только четверть часа назад. — С чего ты взял? Я сейчас совсем другим делом занимаюсь. — Правда? — удивился Андрей. — Как это такое громкое дело могло пройти мимо тебя? — Сама удивляюсь. — Вдовец вроде не скупердяй. Три миллиона за голову убийцы на кон поставил. Только в наш райотдел уже четверо обратились за вознаграждением. Дело до смешного доходит, — Мельников хохотнул. — Двое уверяли, что видели человека, чью фотографию показывают по телевизору, в одно и то же время, но в совершенно разных частях города. Мы, конечно, передали областникам всю информацию, но, похоже, Аясова пока не задержали. Я еле сдержала себя от того, чтобы спросить, какие именно адреса называли свидетели. Вдруг Венчик нарушил свое обещание и вышел на улицу подышать свежим воздухом, а его кто-нибудь из прохожих заприметил? Начнутся опросы жителей близлежащих домов, а то и поквартирные обходы. — Да, охотников до легких денег всегда много, — сказала я через небольшую паузу. — Если бы вдовец ко мне лично обратился, я бы взялась за поиски убийцы, но на объявления в СМИ я никогда не ведусь. — И правильно! На моей памяти еще никому в полном объеме вознаграждение за поимку преступника не выплачивали. И знаешь, почему? — Потому что задержание производят сотрудники полиции, а это входит в их служебные обязанности. — Правильно, а если какой-то бдительный гражданин дал правильную наводку, то он в лучшем случае десятую часть от обещанной суммы получает. Но люди об этом не знают и вглядываются в лица прохожих. Если кто-то хоть чуть-чуть похож на фоторобот, они сразу нам сигналят. — Для кого-то и десять процентов от трех миллионов — большая сумма, — заметила я. — Согласен. Значит, Трухин не имеет никакого отношения к этому делу? — переспросил Мельников. — Абсолютно никакого, — заверила я его. — Ладно, пробью его и перезвоню, — пообещал Андрей. «Только бы он не стал копать слишком глубоко, иначе обнаружится, что Петр учился в одном классе с будущей женой Бусыгина», — пронеслось у меня в голове прежде, чем я успела дать ответную реплику. — Спасибо, буду ждать. Поговорив с Мельниковым, я задумалась о том, куда же мне ехать. В двух кварталах от того места, где я находилась, проживала домработница Лиза. Сама она, наверное, была сейчас в Князево. Что мне могли рассказать ее родственники? То, что Лиза их единственная кормилица? Так это я уже знала от Ксении. Даже если домработница оказалась воровкой, это еще не повод подозревать ее в убийстве. Что она могла добиться, лишив жизни хозяйку? Сохранить за собой место в доме Бусыгина, которому Вика не успела на нее нажаловаться? Это вряд ли. О том, что Лиза нечиста на руку, знала еще и Ксения. Даже если допустить, что домработница имела серьезный мотив устранить свою хозяйку и оказалась способна нанести смертельный удар ножом, то непонятно, зачем она отправилась в столовую, где остался труп. Было бы самым логичным усердно убираться на втором этаже, ожидая, когда кто-то другой обнаружит бездыханное тело хозяйки. Неужели Лиза увидела в окно Венчика, направляющегося к месту преступления, и поспешила туда же, чтобы застать его над трупом и отвести от себя возможные подозрения? Тут надо было все точно просчитать и сыграть. Я засомневалась, что прислуга была в состоянии это сделать, ведь она не смогла справиться с гораздо более легкой задачей. Чтобы скрыть нецелевое расходование хозяйских денег, надо было сразу, прямо у кассы гипермаркета избавляться от чека, а она имела неосторожность привезти его в Князево и обронить на видном месте. Или это кто-то другой позаботился о том, чтобы Вика увидела этот чек? Ксения или же Соня. Надо будет узнать, ладили ли между собой повариха с домработницей. После некоторых раздумий я решила, что пришло время навестить Аякса. Надо было привезти ему продукты, да и новые вопросы у меня к нему появились. Заехав по пути в магазин, я стала класть в корзину простые, не требующие длительной кулинарной обработки продукты. В тот момент, когда моя рука потянулась к лапше быстрого приготовления, ко мне пришло осознание того, что я по-прежнему отношусь к Аяксу как к человеку, которому все равно чем набить свой желудок, лишь бы не умереть с голоду. Наверняка за месяц пребывания в Князево у него появились какие-то гастрономические пристрастия. А скорее всего, они у него всегда были, просто определенные обстоятельства заставили его на время о них забыть. Меня снова посетила мысль, что Аясов мог быть агентом, работавшим под прикрытием. Даже Ксении показалось, что он не тот человек, за которого себя выдает. Поначалу она утверждала, что видит в роли убийцы только Вениамина. Ее слова резали мой слух, а мозг отказывался верить в то, что Аясов способен убить женщину. Если Вика вдруг помешала ему каким-то образом выполнять задание, он наверняка нашел бы способ бескровного решения проблемы. Я просто не могла представить себе, какое задание он мог выполнять в доме Бусыгина, если ценой его выполнения стала жизнь Вики. В версию о попытке изнасилования я тоже не верила, точнее, не хотелось верить. Для порядка я сделала несколько кругов по центру города, чтобы проверить, нет ли за мной хвоста. Кирьянов запросто мог пустить за мной ребят из отдела наружного наблюдения, но он этого, похоже, не сделал. Оперативники же приехали в клуб «Два акына» к шапочному разбору, значит, это не я туда их привела, они вышли на место, где частенько бывал Константин, самостоятельно. Дерябкин приезжал в клуб не только отдыхать, но и работать — оформлять интерьер. Может, и к Семиточенко он наведывался по той же причине? Консьержка приняла Костика за молодого любовника Ксении, но не исключено, что тот был исполнителем ее заказа. Допустим, рисовал ее портрет или расписывал интерьер. Дверь в третью комнату была закрыта, возможно, именно там время от времени творил Костик. Глава 5 Остановившись перед дверью своей конспиративной квартиры, я достала ключи, поднесла их к замку, но потом отдернула руку. Мне и раньше доводилось на какое-то время селить здесь фигурантов своих расследований, но прежде я звонила и ждала, когда мне откроют. Это была дань элементарной вежливости. А вдруг Венчик не одет? Я поднесла руку к звонку и уже собиралась нажать на кнопку, когда услышала, что открывается соседняя дверь. Со стороны выглядело бы странным, что я звоню в свою квартиру, и это могло бы вызвать ненужные вопросы. — Татьяна, здравствуйте! — обратилась ко мне соседка. — Хорошо, что я вас застала, а то вы почему-то мне вчера дверь не открыли. Я шла с работы, увидела свет в ваших окнах и обрадовалась, что вы вернулись из командировки. Мы собираем деньги на установку видеодомофона. Вы не против в этом поучаствовать?