— Катька опять проснулась. Я уже не знаю, что делать. Может, мне на балкон коляску вывезти? Она на свежем воздухе лучше засыпает. — Света, у меня очень важный разговор. Я сейчас подойду, — прикрыв дверь в квартиру, женщина сказала мне: — У моей внучки зубки режутся, не спим ни днем ни ночью. Вы мне свою визиточку дайте, я все устрою в самое ближайшее время. Покопавшись в сумке, я сказала: — Похоже, визитница осталась в другой сумке. Запишите мой номер телефона. — Диктуйте! — женщина достала из кармана халата не самую дешевую модель смартфона и стала вбивать мой номер. Продолжить разговор нам не удалось, потому что из квартиры доносился истошный плач ребенка. Бабушка поспешила успокаивать малышку. Выйдя из подъезда во двор, я на всякий случай стала искать среди припаркованных машин красный «Матиз». Его там не оказалось, и это косвенно подтверждало, что Лизы не было дома. Но вот насчет того, что она находилась сейчас в Князево, у меня были большие сомнения. Ее мать дала мне понять, что Лиза круглосуточно работала у Бусыгиных. Ксения и Венчик утверждали, что домработница приезжала в элитный коттеджный поселок утром и уезжала оттуда вечером. Похоже, она ночевала у какого-то молодого человека, а родне говорила, что пропадает в Князево. Лизина мать даже была не в курсе, что женщину, на которую работает ее дочь, недавно убили. Елизавета вполне имела право на личную жизнь. Но если ее избранник — это тот, кто убил Вику, то он мог избавиться и от нее, как от ненужной свидетельницы. Я поехала по адресу, которым снабдил меня Мельников. Трухин был прописан на другом конце города, и мне удалось добраться туда только к полуночи. Неподалеку от нужного подъезда стояла малолитражка именно той модели, на которой ездила Лиза, но не красная, а малиновая. Венчик мог не разбираться в оттенках и потому назвал машину красной, хотя она была малиновой. Двор был пуст, ожидать, что мне среди ночи представится возможность с кем-то поговорить, было верхом самонадеянности. Я уже собиралась ехать домой, как увидела, что из соседнего подъезда вышел мужчина с собакой. — Простите, можно задать вам пару вопросов? — обратилась я к нему. — Отчего же нет? — собачник остановился, отпуская шарпея на длинный поводок. — Вы не подскажете, чья это машина? — я кивнула на «Матиз». — Я недавно живу в этом доме, поэтому не всех знаю. Видел за рулем девушку, но как ее зовут, в какой квартире живет, не подскажу вам. А что она вас задела, да? — Мужчина стал приглядываться к моему «Ситроену», пытаясь обнаружить следы ДТП. — Может быть, вы видели ее вот с этим человеком? — я показала собаководу фотографию Трухина, которую прислал мне Мельников. — Его видел, он там живет, — мой собеседник указал взглядом на балкон на втором этаже. — Слышал, освободился он недавно… Так вы из органов, да? — Да, — кивнула я. — Не знаю, что именно вас интересует, но я ничего такого, что бы выдавало в нем сидельца, за этим человеком не замечал. Это меня сосед насчет него просветил, — пояснил мой собеседник. — Да и жена у него тоже с виду вполне приличная… — Жена? — Не знаю точно, жена или сожительница, в паспорта я к ним не заглядывал, но несколько раз видел, как они вместе домой возвращались. — Но это не та женщина, которая ездит на «Матизе»? — уточнила я. — Другая. Та блондинка еще совсем молодая, а женщина, которая с тем человеком живет, что на вашей фотографии, постарше будет. Лет тридцать пять, думаю, ей. К тому же она рыженькая, — мужчина дернул за поводок тянущего его в сторону шарпея. — Еще один вопрос. А вы давно эту рыженькую видели? — Может, с неделю назад или даже — больше. — А эта машина, — я оглянулась на малолитражку, — давно здесь появилась, или только последнюю неделю? — Точно не скажу, может, и недавно. Я здесь человек новый, — повторился собаковод, — все пока запомнить не получилось. Могу я еще чем-то помочь вам? — Не рассказывайте никому о содержании нашей беседы, — попросила я. — Даже не собирался, — мужчина ослабил поводок и пошел за своим питомцем. Разговор с ним ничего особо не прояснил. Искать новых свидетелей среди ночи было бессмысленно, и я села в машину. В этот самый момент на балконе второго этажа, на который указывал собаковод, появился мужчина. Он закурил. В свете фонаря было отчетливо видно его лицо — я узнала Трухина. Недолго думая, я покинула салон своего «Ситроена», подошла ближе к балкону и обратилась к Петру: — Прошу прощения, мужчина, раз уж вы не спите… — Это ты мне? — Трухин наклонился вперед, с интересом разглядывая меня. — Вам, — подтвердила я. — Мне надо поменять колесо, помогите мне, пожалуйста. Я заплачу. — Это не по моей части, — Трухин стряхнул пепел едва ли не на голову мне. — Петя, ты с кем там разговариваешь? — раздался женский голос. — Ни с кем. Тебе показалось, — Трухин зашел в комнату. Он был крепким и высоким, примерно метр девяносто, и я подумала, что ему было бы очень сложно прятаться на заднем сиденье и тем более в багажнике «Матиза». Подойдя к своему «Ситроену», я почувствовала взгляд и оглянулась. Из приоткрытой балконной двери высовывалась голова с рыжей копной волос. Если верить хозяину шарпея, то это была не та женщина, которая ездила на малиновой малолитражке, припаркованной у подъезда. Я быстро прокрутила в уме ситуацию и пришла к выводу, что домработница Бусыгиных, скорее всего, никак не связана с Трухиным, и вернулась за руль. Я уже выводила машину с парковки, когда открылась подъездная дверь и на улице показался Трухин. Это заставило меня остановиться. — А как же колесо? — спросил он, подойдя к моему «Ситроену». — До шиномонтажки дотяну, — ответила я в приоткрытое окно. — Выходит, я зря вышел. — Нет, вы посмотрите на него! Прямо у меня под носом он к другой бабе отправился! — крикнула с балкона рыжеволосая женщина. — Заткнись и не отсвечивай здесь! — Трухин был настолько убедителен, что его сожительница без всяких пререканий скрылась за балконной дверью. Наклонившись к открытому боковому окну, он спросил уже совсем другим тоном: — Уверены, что моя помощь больше не нужна? Помедлив секунду-другую, я сказала: — Нужна. Но речь не про замену колеса. — Я почему-то так и подумал. Кто тебя ко мне прислал? — Железняк. — Передай ему, что я больше ничего не должен, если уж у него такая короткая память. Все! Свободна! — Трухин направился к дому. Его пренебрежительный тон спровоцировал меня на дальнейшую игру. — Петр, вы совсем не умеете общаться с женщинами, — негромко, но четко произнесла я. — Неудивительно, что Вика… Услышав это имя, Трухин бросился обратно к машине и вцепился рукой в поднимающееся боковое стекло. — Ты сейчас что сказала? Какую Вику ты имела в виду? — Дерябкину, — спокойно ответила я. — Так это все Железняк устроил? — от этой догадки лицо Петра перекосилось от ужаса безысходности. — А что он мог? — уточнила я. Вместо ответа Трухин ударил ногой по колесу «Ситроена», затем прильнул к небольшому отверстию, оставшемуся в боковом окне, и процедил сквозь зубы: — Я вас всех за нее сгною. Прислонив к стеклу «красные корочки», я сказала: — Петр Александрович, если вы располагаете сведениями, что Железняк может быть причастен к убийству Виктории Бусыгиной, в девичестве Дерябкиной, то самое время рассказать об этом. — Так ты из ментовки, — с некоторым разочарованием произнес Трухин и снова отошел в сторону. — Оттуда, — сказала я, опустив стекло. — Поговорим? — У вас мужиков, что ли, нет? Бабу среди ночи ко мне заслали, — Трухин сплюнул. — А я, как дурак, повелся, вышел колесо менять. — Петр, насколько я понимаю, вы в курсе, что Вику убили? — Да, прочитал на ее странице в соцсети. — Вы виделись с Викой после того, как освободились во второй раз? — Нет, я вычеркнул ее из своей жизни. Она оказалась такой же, как все бабы — падкой на деньги. — С чего вы это взяли? — А как еще объяснить то, что она жила с этим денежным мешком? — Петр вернулся обратно к машине. Для удобства разговора я опустила стекло наполовину. — Ради чего она это делала? Ясно, что ради его бабла. — Когда они поженились, Федор еще не был так состоятелен, — сказала я в ее оправдание. — Ладно бы дети были… А тут мне Михалев маякнул, однокашник наш, эсэмэску прислал, чтоб я зашел на ее страницу. Духу у него не хватило прямо мне сказать, что Вики больше нет. Я зашел, а там фотография ее в траурной рамке. Тронуло меня это… Думал, я навсегда вычеркнул Викулю из своей памяти, но оказалось, что после смерти она сюда, — Трухин тыкнул пальцем в область сердца, — еще глубже вошла. — Вернемся к Железняку. Почему вы решили, что он может быть причастен к этому убийству?