— Оставайтесь в машине! — Харли! — обеспокоенно произнес Голдмэн. — Все будет в порядке, — заверил его Барнс. — Вам лучше прислушаться, — бросил Макс Голдмэну. — Не выходите из машины. — Если ты будешь мне нужен, пойдешь со мной, — обернулся Барнс к Голдмэну. — Пойдешь со мной. Никто не будет ранен. Его несколько задело то, что женщина таким образом подрывает его авторитет. Он бросил на нее взгляд. — Нам нужен номер дома, который вы описали, и название улицы. — Не давите на нее, — резко возразил Макс. Со всеми, кроме Мэри, его голос скрежетал, как нож о стекло. — Ничего хорошего не выйдет, если вы так или иначе попытаетесь давить на нее. Это только создаст дополнительные помехи. — Все в порядке, Макс, — откликнулась она. — Но я предупреждаю их заранее. Она снова повернулась лицом вперед. — Я вижу заднюю дверь дома... Она открыта. — Где этот человек? Убийца? Где? — спросил Макс. — Он стоит в темной комнате... маленькой... В комнате для стирки белья... Да, да, это именно так... Это комната для стирки белья позади кухни. — И что он делает? — Он открывает следующую дверь... в кухню... Там никого нет... тусклый свет над газовой плитой... на столе грязная посуда... Он стоит... просто стоит там и прислушивается... Левая рука зажата в кулак, чтобы остановить кровотечение из большого пальца. Он слушает... музыку Бенни Гудмана на стерео в гостиной... — Коснувшись руки Барнса, совсем другим тоном и очень торопливо она проговорила: — Это всего в двух кварталах отсюда. Справа. Второй дом... нет, нет... третий от угла. — Вы уверены? — Бога ради! Торопитесь! «Должен ли я поддаваться на ее уговоры? Не окажусь ли я в дураках? — размышлял Барнс. — Если я последую ее словам, а она ошибется, это станет поводом для насмешек до конца моих дней». Несмотря на это, он включил сирену и до упора нажал на газ. Колеса завертелись по асфальту. Шины издали скрежещущий звук, и машина рванула вперед. — Я вижу... — почти без дыхания проговорила она, — он пересекает кухню... двигаясь очень медленно... «А если она все это выдумывает, — мелькнуло в голове у Барнса, — то роль свою играет великолепно. Неплохая актриса». «Форд» двигался по слабо освещенной улице. Дождь колотил по ветровому стеклу. Машина промчалась на красный свет. — Прислушивается... прислушивается после каждого шага... Осторожен... Нервничает... Достает нож из кармана пальто... С улыбкой разглядывает острое лезвие... Такой огромный нож!.. В указанном ею квартале они остановились на обочине у светофора, перед третьим домом на правой стороне улицы: парные магнолии, выложенная плиткой дорожка, двухэтажный особняк с освещенными окнами на первом этаже. — Черт возьми! — произнес Голдмэн с большей уверенностью, чем раньше. — Это точно соответствует описанию. Глава 2 Сирена взвыла в темноте последний раз, и Барнс вылез из машины. Красные сигнальные огни оставляли пляшущие тени на асфальте. Следом подъехала другая — бело-черная — машина. Из нее выскочило несколько человек. Два офицера в форме, Мэлон и Гонсалес, догнали Барнса. Мэр Гендерсон, круглый и блестящий в своем черном виниловом дождевике, был похож на надутый балон, двигавшийся вдоль улицы. Следом за ним, не отставая ни на шаг, торопился худощавый, невысокий Гарри Оберландер, наиболее голосистый критик Гендерсона в городском совете. Замыкал группу Алан Таннер, брат Мэри Таннер Берген. Обычно он ездил в первой машине со своей сестрой, но они с Максом накануне крепко поссорились и старались держаться подальше друг от друга. — Мэлон, Гонсалес... окружите дом, — приказал Барнс. — Обойдите его с двух сторон так, чтобы встретиться у задней двери. Я пойду с парадной. Вперед! — А я? — спросил Голдмэн. — Тебе лучше остаться здесь, — вздохнул Барнс. Достав из кобуры свой «магнум-357», он направился к дому. На почтовом ящике была написана фамилия «Харрингтон». Только он нажал на звонок, дождь припустил со всей силой. Привлеченная звуком сирены, она наблюдала за ним из окна и сразу же ответила на его звонок. — Миссис Харрингтон. — Мисс Харрингтон. Я взяла свою девичью фамилию сразу же после развода. Это была миленькая блондинка немногим за сорок. У нее была плотная фигура, но ни грамма лишнего веса. Похоже, главным ее занятием была тщательная забота о себе. Судя по ее виду, она не собиралась никуда сегодня вечером — на ней были джинсы и футболка, но волосы были тщательно уложены, а макияж и маникюр казались только что сделанными. — Вы одна? — спросил Барнс. — А почему вы спрашиваете? — кокетливо поинтересовалась она. — Это моя работа, мисс Харрингтон. — Ай, как нехорошо. У нее в руке был бокал с виски. И не первый за этот вечер, как показалось ему. — Вы одна? — вновь повторил он свой вопрос. — Я живу одна. — У вас все в порядке? — Мне не нравится жить одной. — Я не это имею в виду. Вы в порядке? Вас никто не беспокоит? Она бросила взгляд на револьвер, который он держал в руке. — А что? Что-то должно меня беспокоить? — Может. Мы думаем, ваша жизнь в опасности, — громко сказал он, стараясь, чтобы она услышала его в шуме доносившейся из гостиной музыки. Она рассмеялась. — Понимаю, это звучит несколько мелодраматично, но... — Кто угрожает мне? — Газеты называют его «Мясник». Она вскрикнула, но остановилась, будто вспомнив, что это может привести к морщинкам. — Вы шутите. — У нас есть причины подозревать, что именно вы должны стать его жертвой сегодня ночью. — А что это за причины? — Ясновидящая. — Что? Мэлон вошел в гостиную с другой стороны и выключил музыку. Удивленная, она обернулась. — Мы кое-что обнаружили, шеф, — сказал он. Барнс без приглашения вошел в дом. — Да?