– Но мы можем показать вам, где берём монетки. Да, мистер Гус? – спросила Лана. Вместо ответа мужчина ещё внимательнее уставился на дорогу. – Почему так пусто? – пробормотал он. – В это время суток здесь всегда было полно народу. Мы же почти в самом центре города! Вокруг проплывали высокие здания. «Хорошо, что я не вижу последних этажей, – подумал Финн. – Особенно если на них по-прежнему те жуткие оранжево-синие флаги». В прошлый раз здесь теснились люди, пустые тротуары выглядели зловеще. – Как будто мы единственные жители этого города, – проговорила Лана и крепче прижала к себе Кафи. Финн хотел как-нибудь подбодрить остальных. Но тут они проехали мимо внушительного здания, украшенного зловещей каменной резьбой. Это был зал, где судили их маму. У Финна всё сжалось в животе. Уродливые морды каменных горгулий словно говорили ему: «Сдайся! Ты всё равно проиграешь! Ты ещё ребенок! Ты ничего не сможешь сделать!» Может быть, эти горгульи обладали тем же свойством, что и запах, телевизоры и монетки. Может быть, они имели власть над людьми. А может, они были как те оранжево-синие флаги, что реяли над домами, и просто напоминали Финну о могуществе злых правителей. – А почему у вас такие странные цвета? – спросила Кона, и Финн обрадовался, что она произнесла это без всякого трепета. Её не было с Грейстоунами в тот раз, когда им пришлось бежать, бросив маму и Джо. Оранжевый и синий не пугали Кону. Лана тревожно схватила её за руку. – Не говори так! – воскликнула она, в страхе озираясь, словно вооружённые охранники могли впрыгнуть прямо в машину и арестовать Кону на месте. – Это цвета здешней главной политической партии, – объяснила Эмма. – Единственной партии, – поправила Лана. – Это символ нашей власти. Нашего правительства. Тех, кто возглавляет страну. Кона, казалось, хотела возразить, но передумала и спросила: – А почему именно синий и оранжевый? – Синий – это небо и океан… то, что нас окружает, – сказала Лана. – Наше правительство дает нам жизнь, как воздух и вода. Оранжевый символизирует огонь и энергию. Это любовь, которую мы все должны питать к нашим лидерам. – Она отбарабанила это единым духом, будто заученное наизусть. И Финн проникся ещё большей неприязнью к синему и оранжевому. – То есть эти люди необходимы как воздух, вода и огонь? – переспросила Кона. – А по-моему, эти цвета означают, что люди, которые управляют вами, ничего хорошего для вас не делают. Лана зажала ей рот, словно пытаясь загнать сказанные слова обратно. Кона отстранилась. – Разве я не права? – спросила она. – Разве эта партия не опасна? Разве ваши лидеры вас устраивают? – Ш-ш! Я согласна, но… пожалуйста, тише. Нас могут услышать. – Мы в машине! – выкрикнул Финн. – Кто нас услышит? – Здесь могли установить прослушку без нашего ведома, – объяснила Лана, побелев от страха. – И повсюду камеры наблюдения. Кто-нибудь может прочесть по губам, – подхватил звукооператор. – Но все, кроме нас, сидят дома и смотрят телевизор! – напомнил Финн. – Сейчас нам ничего не угрожает! Он посмотрел на Эмму и Кону. Чез и Рокки тоже обернулись. Финн скорчил рожицу, наклонил голову и закатил глаза, надеясь, что все его поймут. «Мистер Гус и Лана совсем сошли с ума от страха? И что нам теперь делать?» Жила на шее у звукооператора пульсировала так, будто грозила лопнуть. Лана съёжилась на сиденье, закрыв глаза. Внезапно джип остановился. – Нет-нет, поехали! – взмолился Финн. – Не останавливайтесь, пока не привезёте нас туда, где вы берёте монеты! Вы же обещали! Двойник мистера Густано медленно повернулся, явно борясь за контроль над собственным телом. – Я остановился, потому что мы приехали, – выговорил он. – Да? – Финн живо повернулся к окну. Они находились недалеко от зала Совета, но словно в совсем другой части города. Вдоль улицы тянулось заброшенное здание. Впрочем, оно тоже, как и зал Совета, было украшено затейливой резьбой. Финн увидел всё те же изображения демонов, волков, змей и… «Это, кажется, ангел? Вон там, у самой земли. Ангел с красивыми крыльями». Финн моргнул – и вдруг всё понял. Он узнал силуэт здания, зелёную черепицу на крыше, арки над заколоченными окнами… Он часто посещал это место – в другом мире. – Ребята, я знаю, где мы! – воскликнул он. – Это «Часы с кукушкой»! – Тот ресторан? – уточнила Кона. – О-о… Эмма вскочила. – Здесь и хранятся монетки? – спросила она. – Ну, теперь всё понятно! Глава 44 Эмма Эмма распахнула дверь машины и выскочила на тротуар. В отдалении слышался гул голосов. Они остановились слишком близко к какому-нибудь телевизору? Но Эмма собрала волю в кулак и всмотрелась в здание, перед которым стояла. – Как они могли вырезать здесь этот ужас?! – воскликнула она и погладила стену. – Бедные «Часы с кукушкой»! – Ну, не всё так плохо, – заметил Финн, выйдя из машины. – Посмотри! – Он коснулся фигурки, находящейся на уровне его глаз, ниже лица Эммы. Она нагнулась. Финн указывал на резного ангела. Точно такого же они видели в других «Часах с кукушкой» – а ещё под столом у судьи Моралес. – Что будет, если нажать на крыло? – спросила Эмма. – Лана, мистер Гус, вы знаете? – Не надо… нельзя… – откликнулся телевизионщик, который по-прежнему сидел в машине, вцепившись в руль. Лана вылезла из джипа вместе с Коной, Кафи, Чезом и Рокки и, как и остальные ребята, внимательно посмотрела на ангела. – Давай, – сказала она почти озорным тоном. – Попробуй. Финн и Эмма коснулись деревянного крыла одновременно. Ангел открыл рот – точно так же, как в других «Часах с кукушкой». Эмма подставила ладонь. Как она и ожидала, изо рта ангела выкатилась монетка. – Вот здорово! – воскликнул Финн. – Это чьё? – Пока ничьё, – ответила Лана. Эмма провела пальцами по гладкой поверхности монетки. Обе стороны были пусты. – Её можно взять и использовать, – благоговейно прошептала она. Лана кивнула. На лице девочки теперь читался не страх, а радость. – Здесь недалеко моя школа, – сказала она. – После уроков я обычно иду сюда, прислоняюсь к стене и делаю вид, что играю в телефоне. Но мой рюкзак лежит на земле открытым. Я завожу руку за спину, вот так, и нажимаю на крыло. Потом я несу монетки домой, прячу под кровать и жду, когда будет можно переправить их в тайники. – Она говорила так же быстро, как Эмма, когда речь шла о чём-нибудь научном. – Значит, ты разносила по городу только пустые монетки? – спросила Кона. – Нет, с надписями тоже. Иногда я прятала монетки тех людей, которым пока не хватало смелости их отправить. – Представляете, сотни человек втайне действуют вместе, не зная друг друга ни в лицо, ни по имени, – сказал другой мистер Густано. Наконец он вышел из машины, хотя по-прежнему держался за дверь, словно боялся отпустить. – Мне было приятно думать, что мы все заодно. Пусть даже мы не могли в этом признаться. Но… – Но где теперь эти люди? – перебил Рокки. – Вы с Ланой сумели спастись от телевизоров – а они почему нет? Мужчина ухватился за боковое зеркальце и тяжело задышал: – Этот шум… на стадионе… Эмма осторожно заглянула за угол здания. Действительно, неподалёку находился огромный, залитый огнями стадион. В её мире ничего подобного рядом с «Часами» не было.