Чез вжал подбородок в грудь, как черепаха, прячущаяся в панцирь. Он мог сказать Рокки: «Нет, ты не один, мы все заодно». Или: «Я уверен, с твоими родными всё в порядке». Но он бы солгал. Чез ни в чём не был уверен. Он понятия не имел, что там с семьёй Рокки, с мамой, Натали, госпожой Моралес, Джо… Может быть, от футболки Чеза по-прежнему пахло бомбой-вонючкой; может быть, ужасные сцены, которые показывали по телевизору, надёжно запечатлелись у него в памяти. Потому что в ответ он с горечью произнёс: – У вас хотя бы есть отец. Твой папа жив. – И тут же зажал себе рот ладонью: – Прости! Прости! Зря я это сказал! Только тогда Чез заметил, что глаза у Рокки красные и влажные. И что он изо всех сил стиснул зубы. Чез научился этому много лет назад, когда ему стало стыдно плакать при посторонних. И тут у Рокки глаза полезли на лоб. – Я завидую тебе, что брат и сестра тут с тобой, а ты завидуешь мне, что у меня есть папа? – спросил он. Не в силах взглянуть на Рокки, Чез уставился на чёрную спинку переднего сиденья: – Когда ты увидел двойника своего отца на парковке и побежал к нему, мне на секунду показалось… знаешь, если бы это правда оказался твой папа, я был бы очень рад. Как если бы мой папа был жив… – Чез почувствовал, что краснеет. Зачем он сказал это Рокки?! Он почувствовал себя жителем этого мира, который делает свои бесполезные монетки и отправляет их наугад. Или вообще не отправляет. – Но ты же понял, что он не мой папа, – произнёс Рокки. – Ты пытался меня остановить. Чтобы со мной не случилось ничего плохого. Чез молчал. – Я здесь просто с ума схожу, – продолжал Рокки. – Но если в обоих мирах есть мой папа, значит, в нашем мире есть двойник твоего папы? Эндрю Грейстоун из хорошего мира? Может быть, когда всё это закончится – если закончится, – вы его разыщете. Вдруг он тебе понравится. И тогда будет легче… Чез никогда раньше об этом не думал. Не то что Эмма, которой нравилось гадать, что в двух мирах совпадает, а что отличается и почему. При мыслях о параллельном мире у Чеза начинала болеть голова. А от слов Рокки заныло и сердце. Папа был неповторимым. Особенным. И он ушёл навсегда. – А тебе стало легче, когда ты увидел двойника своего папы? – спросил Чез. – Когда ты подбежал к человеку, который так на него похож, а он оказался не папой? – Нет, – ответил Рокки. – Стало только хуже. Особенно когда этот двойник оказался таким трусом. – Рокки передразнил: – «Ой, а вдруг кто-нибудь меня увидит? А вдруг кто-нибудь меня услышит?» Он как те чудики, которые отправляют послания в космос. «УСЛЫШЬ НАС, НАЙДИ НАС…» Чез хихикнул. Почему он раньше не замечал, что Рокки такой забавный? «Наверное, потому, что до сих пор мы только дрожали от страха, или плакали, или убегали. А иногда всё это сразу». Возможно, и двойник мистера Густано при других обстоятельствах тоже был бы весёлым. Родись он в другом мире, он был бы очень хорошим человеком. «Совсем как папа Рокки…» – Вообще-то этот звукооператор вёл себя очень храбро, – заметил Чез. – Он смастерил рычаг, отдал его моей маме, сделал монетки и послал их в другой мир… Рокки потеребил скотч на запястье. – Твой папа тоже храбрый, – сказал он. – И мама. А мой папа продает страховку. Хочешь прикол? Мы с ребятами однажды поспорили, у кого папа самый скучный. И все единогласно проголосовали за моего… – Наверное, ему просто не нужно было проявлять храбрость, – пожал плечами Чез. Он посмотрел в окно. Дома стояли далеко от дороги, но в каждом окне виднелся свет от телевизора. Сердце у Чеза забилось быстрее. – Я имею в виду – пока вас не похитили, – договорил он. – И пока его не подставили. А теперь, когда мы встретили мистера Гуса, он поможет оправдать вашего папу. – Ну да… – отозвался Рокки. – И знаешь что? Когда всё это закончится, приезжайте к нам в гости в Аризону. Наши мамы так похожи, и мы как родные, правда? У меня никогда не было близких родственников, кроме Эммы и Финна. Мой папа свозит нас с тобой на рыбалку. Младших брать с собой необязательно, пусть развлекаются сами. Конечно, родного отца он тебе не заменит, но всё-таки… На мгновение Чез представил себе это: он, Рокки и мистер Густано у реки, текущей среди красных скал… Ведь в Аризоне, кажется, красные скалы? – Да, будет здорово, – ответил он. И засмеялся. – Но знаешь, Финны никуда нас не отпустят одних. И Эммы! «Когда всё это закончится… после того как всё это закончится…» Возможно, Чез ещё надеялся. Наверное, и Рокки тоже. Глава 43 Финн – Я хочу знать всё, – выпалил Финн. – Я тоже, – сказала Кона. Финн едва сдерживал смех. Он забрался на переднее сиденье джипа, рядом с мистером Гусом. А потом повернулся, чтобы посмотреть на Кону и Эмму, и ему показалось, что он видит двойников. Ну, не стопроцентных двойников, конечно, – у Коны волосы длиннее и кожа темнее, и, при всей любви к Эмме, Финн не мог не отметить, что у сестры более острый подбородок. Но в глазах у обеих девочек горело любопытство. И обе одинаково подались вперёд, натянув застёгнутые ремни безопасности. Кафи даже переползла на колени к Лане, потому что сидеть у Коны было негде. – А ваша подруга Джина… как она вообще узнала, что существует другой мир? – спросила Эмма. И Кона в ту же секунду выпалила: – А вы знаете, когда два мира разделились? И почему? Обычно, когда Эмма начинала рассуждать про параллельные миры, Финн переставал слушать. Честно говоря, он всегда переставал слушать, когда речь заходила о чём-нибудь научном. Эмма обожала математику и естествознание, а Финн предпочитал всякие шутки и развлечения. Иногда, впрочем, она помогала ему сделать что-нибудь интересное – например, посмотреть, что будет, если смешать уксус и соду. Тогда Эмма и Финн с успехом действовали сообща. Но именно он разобрался с шифром на монетке. Именно он придумал, как использовать телевизор в благих целях. И… Финн тоже хотел кое о чём спросить звукооператора. – А почему вы остались на улице, когда все остальные вернулись в столовую к телевизору? – спросил он. – Почему вы не поступили как все? – Не знаю. Не знаю. И… не знаю, – ответил Гус, резко крутанув руль. – Ничего не могу тебе сказать. – Но это нечестно! – заныл Финн. Может быть, он выбрал неподходящее время для вопросов? – А если бы среди нас был ваш двойник из другого мира, вы бы рассказали? – негромко спросила Лана. – Вы всё записали на монетки? Двойник мистера Густано смотрел прямо на дорогу, как будто ехал сквозь туман или проливной дождь, хотя на самом деле светило солнце и дорога впереди была прямой, чистой и пустой. – Джина обнаружила существование другого мира, наблюдая за поведением атомов, – сказал он. – Или молекул. Простите, я сам до конца не понял её объяснений. В любом случае, вы ещё дети! Вы не разбираетесь в теоретической физике. – Не судите по внешности, – буркнула Эмма. Кона пожала ей руку. – А Джина не пыталась выяснить, каким образом разделились миры? – спросила она. Телевизионщик поморщился: – Чтобы это узнать, надо изучать историю… настоящую историю. Наши правители этого не допустят. А здесь «история» – это только то, что оно нам подсовывает. Сплошная ложь. – Мама говорит, что два мира стали такими разными из-за тысяч мелких повседневных действий, – сказала Эмма. – Это логично, – кивнул он. – Наш мир изменился не за один день. – Он указал на дом, окружённый колючей проволокой. За окнами мерцал телевизор. – Люди раз за разом принимали решение не доверять соседям, не помогать им, не верить тем, кто говорит: «Правители лгут! Ищите правду! Вам не должно быть всё равно!» – Так говорили мои родители, – с гордостью заявил Финн. – Но вы, мистер Гус, сказали правду, когда сделали запись. И не поддались телевизору. – Это… вечный бой, – произнёс телевизионщик. Он так крепко вцепился в руль, что у него на руках вздулись вены, а на шее подрагивала жилка. – Не знаю, сколько ещё продержусь… – Он стиснул зубы, как будто не хотел в этом признаваться. – Я думаю, вы смогли удержаться, потому что знали Джину, – сказала Эмма. – И Грейстоунов, – прошептала Лана. – Потому что вы передали им рычаг. Два раза! А ещё вы побывали в другом мире. – Рано или поздно я найду ответы на все вопросы, – заявила Кона. – Я хочу знать точно, а не гадать. Я изучу всё, что касается обоих миров. На сей раз Эмма пожала ей руку. – А это вообще когда-нибудь закончится? – дрожащим голосом спросила Лана. – Разве вы не чувствуете, что телевизоры становятся всё сильнее? – Потому что мы въехали в самые густонаселённые районы, – объяснил другой мистер Густано. – Здесь много телевизоров. Финн отвёл взгляд от домов, заборов и колючей проволоки, нагнулся и обхватил сумку с монетками. А заодно и чехол с рычагом. То и другое лежало на полу у него под ногами. Затем Финн вспомнил, что надо делиться. – Вот, – сказал он, поднимая сумку и ставя её между собой и звукооператором. – Теперь вам будет легче. – Может быть, говорить про монетки тоже помогает, – предположила Эмма. – Я помню, вы сказали, что их изобрела Джина… но кто делает их теперь? До того, как на них что-нибудь запишут и отправят в другой мир? – Я уверен, что где-то есть фабрика, но её местонахождения мы не знаем, – ответил мужчина. – Это слишком опасно. Если нас схватят, то наверняка заставят назвать адрес. И… всё разрушат.