– Расскажи, – потребовала Эмма так же настойчиво, как мама. – Расскажи нам всё. Все затаили дыхание. Даже малышка Кафи замолчала. Чезу показалось, что он сейчас упадёт. «Это касается папы. Эмма утверждает, что на монетках папин почерк. Я сейчас что-то узнаю про папу». – Это всё очень странно, – сказала миссис Густано, не сводя глаз с мамы, словно не могла оторвать от неё взгляд. – У Рокки был день рождения… Финн тихонько объяснил Коне: – Чез и Рокки родились в один день. Так что это был и день рождения Чеза. Чез не помнил, как ему исполнилось четыре года – сразу после этого произошло слишком много событий. – Мама пыталась меня уложить, – сказал Рокки со вздохом, – чтобы я немножко поспал перед началом праздника. А я не хотел спать, и мама сама положила голову на подушку, чтобы показать, какая она мягкая. Я закрыл ей уши руками – и в правом ухе нашёл монетку! – Я сказала: «Рокки, ты настоящий волшебник!» – подхватила миссис Густано. – Но на самом деле ничего не поняла. Четырёхлетние дети не умеют показывать такие фокусы. И никто из нас раньше не видел этой монетки. Она возникла прямо как из воздуха. – И ты носил эту монетку с собой с четырёх лет? – скептически спросила Кона. – Нет, – ответил Рокки, закатывая глаза. – Он бы её обязательно потерял, – с усмешкой сказал Финн Густано. – Он вечно всё теряет. – Её я бы не потерял, – возразил Рокки, поднимая монетку повыше. Она была довольно большая и вряд ли поместилась бы в ухе миссис Густано. – Мы решили, что это на счастье. Когда… когда мы вернулись от похитителей, я подумал, что мне нужен какой-нибудь талисман. Поэтому когда мы поехали к вам, я сунул монетку в карман. – Но на ней нет шифра, в отличие от остальных, – сказала Эмма. – Здесь что-то написано… – Да-да, на ней написано «ПОЖАЛУЙСТА, ПОСЛУШАЙ», – сказала миссис Густано. – Но клянусь вам, когда Рокки её нашел, там был какой-то странный шифр. – А потом вы коснулись её, – произнесла мама как во сне, – и шифр превратился в слова… – Всё это так странно, – сказала миссис Густано и притянула детей ближе, словно хотела их защитить. – Вы так говорите, будто видели всё своими глазами. Но откуда вы знаете, что случилось с Рокки и со мной восемь лет назад? Я находилась в Аризоне, а вы в Огайо… нет, подождите, если верить вам, в те времена я жила в одном мире, а вы в другом! Э… вы действительно думаете, что я поверю в эту историю? – Да, потому что я говорю правду, – ответила мама. – И потому что… именно я послала вам эту монетку. Миссис Густано сморщилась, словно собиралась заплакать. Тем же жестом, что и мама, она закрыла рот рукой. – Мы всегда были связаны, да? – спросила она, беспомощно роняя руку. – Ещё до того, как моих детей похитили. До того, как мы нашли эту монетку. Может быть, даже до моего рождения. С того момента, как познакомились мои родители… – Наверное, в ту же самую минуту в другом мире встретились родители миссис Грейстоун, – сказала Натали. – Миссис Грейстоун ни в чём не виновата. Никто не виноват. Просто двойники связаны друг с другом. Это… вроде как один и тот же человек в разных обстоятельствах. Ну или два варианта одного человека, и они действуют по-разному, потому что живут в разных мирах. Но всё равно они связаны. – Я так и не понял, зачем нужны монетки, но поверьте – мама не хотела причинить вам зла, – сказал Чез. Мама по-прежнему обнимала его, но Чез подумал, что это он должен ей помочь. – Мама никогда и никому не причиняла зла! – Чез не лжет, – кивнула мама. – И спасибо за приятную новость, что монетка всё-таки до вас дошла! Вы не представляете, каково это – восемь лет думать, что у нас ничего не вышло! – Она вдруг рассмеялась. – Но вы получили монетку. Вы её получили! – Мама, пожалуйста, объясни нам всё, – взмолилась Эмма. – Как и зачем ты послала монетку миссис Густано восемь лет назад? И почти одновременно Кона повернулась к Джо: – Папа, ты знал про монетки? Когда ты жил в другом мире, ты посылал их сюда? Джо покачал головой и растерянно пожал плечами. – Это был секрет, – сказала мама. – Мы всё держали в тайне, даже от людей, которым доверяли. Потому что невозможно было предугадать, кого схватят и что узнают… – её лицо омрачилось. – Мы с Эндрю, моим мужем, работали журналистами. Но это стало слишком опасно, потому что наши правители хотели только одного: чтобы страна верила им. Мы решили, что нужно и дальше делать своё дело, что наше призвание – собирать информацию и объяснять людям, что происходит. Но нам приходилось действовать тайно, анонимно. А если правду можно распространять только по секрету, как сплетню, – кто поручится, что её не примут за очередную ложь? – Никто не знал, чему верить, – мрачно произнёс Джо. – И никто ничему не верил. – Мы с Эндрю поняли, что нужно действовать радикально, – продолжала мама. Она улыбнулась и прижала к себе Чеза, Эмму и Финна. – Представляете, нас осенило, когда мы читали вам книжку «Хортон слышит ктошку!». – «Человек – это личность, даже если он совсем маленький»? – уточнил Финн. – По-моему, мама имеет в виду ту главу, где герои обращаются за помощью к другому миру, – сказала Эмма. От радости она даже запрыгала на месте. – Именно, – сказала мама. – Наш мир стал таким мрачным. Причина заключалась не в одном каком-то законе, не в одном правителе, а в тысяче мелких шагов, год за годом. Очень много страха, недоверия и ненависти, пока люди полностью не лишились свободы. Никто не смел открыто говорить правду. Никому не позволялось ставить под сомнение решения правительства. – А если правительство говорило: «Небо зелёное, а трава синяя», людям приходилось соглашаться, – подхватил Джо. – Никто не мог сказать: «Послушайте, я не слепой, я вижу, что это не так!» Мама протянула руку и коснулась его плеча. – Теперь вы понимаете, почему нам с Эндрю приходилось всё держать в секрете? – умоляющим тоном спросила она. – Но одна наша подруга-физик сказала нам, что за пределами нашего мира, возможно, есть и другие миры. Мы вместе пытались послать сообщение в другой мир. Не могу объяснить это с научной точки зрения, но наша подруга поняла, какой металл нужно использовать, и как встроить в монетку крошечный прибор, и почему идентификатором должен быть отпечаток большого пальца, чтобы прослушать сообщение мог только двойник… Мы с Эндрю решили нанести шифр на монеты его почерком – это было проще всего. Я должна была записать первое сообщение. Мы договорились отправить первую монетку в другой мир в день рождения Чеза, – мама многозначительно посмотрела на миссис Густано и Рокки. – А потом, если всё получится, через неделю послать вторую, ещё через неделю – третью… – Я не получила ни одной монетки, – возразила миссис Густано. – Ни Рокки, ни Эмма, ни Финн. Ни мой муж. Мама выпустила Чеза, Эмму и Финна из объятий. И Чезу пришлось самому сказать: – Всё изменилось. Сразу после моего дня рождения папа погиб. – И наша подруга-физик тоже, – шёпотом добавила мама. – А потом мы с детьми перебрались в этот мир, и я изо всех сил старалась держаться подальше от вашей семьи. Пока Эндрю был жив, я думала, что вы сможете помочь нашему миру. Но оказавшись здесь, я поняла, что стала для вас угрозой. «Вот именно, – с болью подумал Чез. – Из-за нас похитили детей Густано. Мы спасли их, но вся их жизнь пошла под откос. Им пришлось расстаться с папой. И теперь этому миру грозит опасность из того, другого, мира». Неужели и в этом виноваты Грейстоуны? – Но что вы подумали, когда услышали моё сообщение? – спросила мама у миссис Густано. – Вам не показалось, что мой голос в точности похож на ваш? Вы хоть на секунду подумали, что должны меня спасти? На лице миссис Густано отразилось изумление. – Простите, Кейт, – сказала она. – Я ничего не слышала. Ни звука. Рокки, а ты что-нибудь слышал? Тот покачал головой. – Значит, монетка выполнила самую сложную часть задачи – прошла между мирами, – но не сработала, как простой диктофон? – уточнила мама. Она опустилась на кровать, словно сразу лишившись сил. – Мам, но теперь у нас тоже есть монетки, – сказала Эмма. – Может быть, нужно просто найти подходящего человека. Может, за последние восемь лет техника усовершенствовалась. – И она передала монетки по кругу, позволив всем в комнате их потрогать. Когда монетки дошли до Чеза, они показались ему холодными, фальшивыми и совершенно ненужными. Цифры и символы на них так и оставались непонятными. Монетки вернулись к Эмме и Коне, и те убрали их в карманы. Рокки спрятал свою монетку, на которой было написано «Пожалуйста, послушай». – Может… может, мы потом с ними разберёмся, – сказал Чез, потому что все опять помрачнели. – Правильно, – откликнулась мама. – Когда мы передохнём и позавтракаем, мы обязательно что-нибудь придумаем. Чез подумал, что даже Кафи различила бы в мамином голосе неискренность. Они опять зашли в тупик. Натали не смотрела на Чеза. Её взгляд был устремлен на что-то падающее с потолка. Сначала Чез увидел только струйку золотого света. Натали вытянула руку и подставила ладонь. И Чез увидел, что на ней лежит монетка, совершенно такая же, как у Коны и Эммы, покрытая непонятным шифром. – Её прислали мне, – сказала Натали уверенно. – Я это чувствую. Эмма спросила: «В чём это выражается?» – а Эмма Густано уточнила: «Да, что именно ты чувствуешь?» А потом загалдели все сразу: «Большой палец! Давай проверим, совпадут ли отпечатки!» Натали коснулась пальцем монеты – с таким видом, словно участвует в священном ритуале. Убрав палец, она выдохнула: – Шифр превратился в слова! Здесь написано «НАЙДИ НАС»! – Нажми ещё раз, – едва дыша, велела мама. – Второе прикосновение активирует… – Она замолчала, и из монетки зазвучал голос Натали. «Нет, – подумал Чез. – Это не голос Натали, хотя он очень похож. Это голос её двойника – другой Натали, которая так похожа на нашу». Он видел радостное волнение Эммы. Видел гордость и надежду на лице мамы. Чез знал, о чём она думает: то, над чем они с папой бились целых восемь лет, оказалось не напрасным. Финн весело скакал по комнате. Чезу захотелось обнять Натали. А потом до него дошли слова другой Натали: – Это предупреждение! Мы все в опасности. Помогите мне, а я помогу вам. Глава 19