Маруся прикусила губу и постаралась избавиться от приятного ощущения окруженной заботой женщины. Гипертрофированная эмоция, чаще всего бесполезная, реже – абсолютно вредная. – Не торопилась, я смотрю. – Береслава залетела в окно и спрыгнула с метлы. – Ух, я скажу, у тебя начальство! Одни глазюки чего стоят! – Красивые, – согласно кивнула внучка. – При чем тут красивые? Страшные, ишь стреляет ими, будто все вокруг шпиёны и ему денег должны. – Бабуля. – Маруся рассмеялась, представляя воочию описанную картину. – Ну тебя! Козлова-старшая пожала плечами и по-молодецки запрыгнула в кресло. – Бабуля тут полетала, молодость вспомнила и решила подзадержаться. Младшая ведьма обернулась, оглядела бабушку с ног до головы, затем склонила голову набок и прищурилась. – Подзадержаться? Сознавайся! – В чем? – искренне удивилась Береслава. – Бабуля… – предостерегающе протянула Руся. – Лугару, – сдалась женщина. – Бабуля! На этот раз возмущению внучки не было предела. – Ну а что? Славный мальчик. Болеет. И красавец каких мало. Неужто не заметила? – Бабуля. – Во взгляде молодой ведьмы появился намек на недоверие. Она грозилась занять оборонительную позицию. – Как много можно вложить в одно обращение, – примирительно улыбнулась Береслава. – Не по нраву богатырь, я уяснила. Ну а так, отстраненно, что о нем думаешь? Маруся расслабилась и дошла-таки до печи. – Как тут не заметишь? Конечно, заметила. Только тебе напиши – ты ж сразу сочинишь чего-нибудь. Пожилая ведьма ласково наблюдала за внучкой. Ее девочка мгновенно выдала свои самые потаенные, спрятанные глубоко даже от самой себя, мысли. Как и предположила Береслава, исходя из рассказов Маруси, Ликург потихоньку занимает в голове подчиненной неприлично обширные территории. И сегодня Козлова-старшая лично в этом убедилась. Чистокровный Эйдолон с отцовской внешностью и материнским обаянием вскружит голову всякой. Береславу позабавили попытки мальчика скрыть свою истинную сущность. Конечно, попытки замечательные и обманут бо́льшую часть живущих созданий, но это тех, кто не имел чести лично пообщаться с Аресом и его прекрасной супругой. А Береслава такой чести удостаивалась не раз и хорошо помнила взрывную семейную пару. Ликург похож на них обоих. Сегодня ведьму как никогда порадовал тот факт, что Маруся не войдет в число женщин, покоренных божественной аурой Эйдолона. Только аптекарям известно, что преемник избирается, еще будучи новорожденным, и отмечается особым знаком – наговором неподчинения. Сложнейшая незримая невесомая паутина окутывает тельце ребенка и растет вместе с ним, защищая от всякого влияния на психику ученика извне. Ни бог, ни маг не в состоянии приворожить или подчинить своей воле будущего аптекаря. Так на корню пресекаются всяческие попытки украсть опасные знания. Так Маруся оказалась огражденной от врожденного обаяния своего шефа. Береслава снова улыбнулась. Скорее всего, ее внучка оказалась единственной, кому божественный мальчик понравился сам по себе. Впрочем, почему бы и нет. По крайней мере, он думает о Марусеньке в три раза больше, чем она о нем. С этой оптимистичной мыслью пожилая ведьма вернулась к проблеме более насущной – лугару. – И ничего я не сочиню. Ух, там боли и одиночества – мрак! – Тебе ромашковый сбор? – А хвойный есть? – Угу, – пробормотала Руся, забираясь в шкаф за очередной баночкой. – Не знаю, наверное. Я в души не лезу. – Ну и правильно. Нечего там делать, – подтвердила Береслава. – Я сама туда сунусь. – Эх, бабуля… – Пока не забыла. Ты б спросила своего босса-то: как он в парке рядом с тобой с утра оказался. Рука Руси замерла в воздухе, так и не высыпав щепотку травы в чайник. А вот и впрямь – как?! Почему ей раньше в голову не пришло поинтересоваться? Ей даже подозрительным ничего не показалось. – Нет, я точно тут задержусь, – прошелестел словно издалека довольный голос бабы Бери. История четвертая Маниту, опыты и человек «В этом Мире для каждого создания человек олицетворяет нечто свое. Одним – еда, другим – мода, третьим – отвращение, четвертым – подопытные крысы. Я спросил наставника, чем создания отличаются от людей, кроме магии? В ответ получил: ничем». Из личных записей Константина Ивченко Ликург лежал на крыше гаража и созерцал звезды. В дом идти не хотелось. Кри была там, а значит, система предупредила ее о приезде хозяина. С месяц назад он бы извинился еще днем, тогда адреналин бил через край, кровь еще вскипала рядом с прекрасной нимфой, но это тогда. Сейчас кровь неприятно стыла в венах, язык не ворочался. В общем-то со стороны Кри ничего не изменилось – она вела себя, как и раньше, – это он изменился. Захотелось хоть разок заставить ее махнуться ролями. Он на горло самолюбию наступал не раз. Она ради него на такое способна? Входная дверь хлопнула излишне громко, отдавшись надеждой в душе. – Лик! – позвал его знакомый чарующий голос. – Спустись. Не заставляй меня лазить по крыше. Бог с неохотой поднялся и спрыгнул на лужайку. Она стояла на расстоянии пары метров, окутанная лунным светом. Окружающая зелень, завороженная природной магией нимфы, тянулась к ней. – Так не может продолжаться, – заговорила девушка. – Я не живу столь долго, сколь ты, и не могу позволить себе тратить жизнь на детские забавы. Ты же зачастую ведешь себя как ребенок. Ты вспыльчив. Неосторожен. Не думаешь о будущем. Это чересчур для меня. Лик засунул руки в карманы брюк и пожал плечами. – Хорошо. – Хорошо? – В ее голосе послышались обида и боль. – Хорошо, – уже тверже проговорила она. – Хорошо. Я вещи завтра днем заберу. Эйдолон молча наблюдал, как Кри забежала в дом, но уже через минуту выскочила обратно, села в свою машину и исчезла из его жизни. Только ворота глухо стукнули на прощанье, скрывая от взгляда хозяина дорогу и задние фонари маленького модного автомобиля. Сердце сжала тоска. Не поменялись они ролями. – Пить будешь? Лик вздохнул и нехотя оглянулся. Позади на кирпичной ограде сидел Иму и внимательно осматривал друга. – Я не настроен на продукцию компании Диониса. – При чем тут вино? – удивился аниото. – Чистая контрабанда. – Давно там сидишь? – Влез, когда она из ворот выруливала. И чтоб ты знал, все нимфы – су… – Иму! – остановил его Лик и запрыгнул обратно на крышу гаража. – Стаканы сам добудь. Не хочу заходить в дом. – Не вопрос. – Леопард приземлился на лужайку, где только что разыгралась сцена прощания между двумя любовниками. – А что пьем-то? – сообразил спросить бог в спину друга. – Текилу. Система правосудия в своей массовости весьма слепа. Жрецы фемиды, стремясь предвосхитить каждый возможный случай преступного деяния, расширяют законы все новыми и новыми положениями, дополнениями и актами. Со времен становления государственности создания своими поступками внесли немало бесполезных и даже порой смешных запретов. Скажем, дивам категорически запрещалось в общественных местах смотреть на одну и ту же особу женского пола больше чем три минуты. Небольшая поправка впоследствии добавила к женскому и мужской пол, правда нетрадиционной ориентации. Или чего стоит запрет гульябани не откусывать головы обитающим в городе птицам. И ведь, что самое любопытное, все эти забавные важности образовались не на пустом месте, а после многочисленных обращений к правящим в годы написания первых кодексов регентам и императорам. Впрочем, это все мелочи. Костяк документов составляли по-настоящему необходимые запреты, спасающие от безнаказанности истинно преступного мира. Хаос всевластия, в который погрузили когда-то жители свой мир и мир людей, больше не должен был воцариться ни на одной из планет. Но как бы ни были предусмотрительны приверженцы порядка и права, они не могли предусмотреть абсолютно все, и порой случались досадные накладки. Одной из таких накладок воспользовался защитник гиены Гуниду из рода Дингир. Настояв на невменяемости подзащитного и необходимом для судопроизводства медицинском освидетельствовании, а также заручившись письменным доказательством финансовой и административной ответственности главы рода за члена семьи, адвокат организовал транспортировку Гуниду из темницы в частную клинику для душевнобольных. К несчастью, гиена оказался созданием не слишком благодарным и благородным: временно устранив охрану и прыткого адвоката, он растворился в лабиринте улиц среди тысяч созданий всех мастей, характеров и форм. К тому моменту, когда информацию распорядились донести до Ликурга Эйдолона лично, бог на пару с аниото был в стельку пьян, и отвечать на настойчивые сигналы наушника или стационарного телефона в доме не собирался, а Гуниду уже мчался навстречу своей цели – ведьме с чудесным именем Маруся. Руся недовольно хмурилась на бабушку. – Как ты это делаешь? – Ну ты у нас, может быть, пыльная, а я мудрая, – невозмутимо констатировала Береслава.