Прикосновений с каждой минутой становилось больше. Док вежливо прокашлялся, и она убрала лапу. – Да, очень, – сказал я. Вдруг мне подумалось, что если бы они знали, почему я так устал и проголодался – потому что провел долгий и мучительный день в Крольнадзоре, – их мнение обо мне, наверное, значительно упало бы, меня бы вышвырнули из их дома, и Конни наверняка больше бы никогда не заговорила со мной. Мне совсем не хотелось об этом думать. Док черпаком разложил всем овощное рагу, которое на вкус оказалось таким же вкусным, как и его аромат. Я сказал миссис Кролик, что рагу удалось, и она довольно улыбнулась. – А ты все еще служишь в армии, Док? – спросил я. – Ушел в запас. Меня потрепало шрапнелью, я потерял два пальца, одно яичко и частично зрение на одном глазу, когда попал под минометный обстрел в Кандагаре, – я тебе рассказывал. Сейчас я внештатный консультант по вопросам безопасности, торгую возможностью отрицать свою причастность. – Кажется, я не совсем понял, – сказал я. – В наши дни война ведется уже не так, как раньше, – сказал он, – и дамоклов меч ответственности за военные преступления может сильно ограничивать возможности военных в столь быстро меняющихся условиях конфликта. – Мы можем сменить тему? – сказала Конни. – Уверена, Питер не хочет рассуждать о военной политике. – Правительства нанимают нас, частных военных подрядчиков, чтобы мы делали грязную работу за них, но не от их имени, – продолжал Док, не обращая внимания на просьбу Конни. – Так что, когда все летит к чертям, они могут отвернуться и сказать, что они здесь ни при чем. Заверяю тебя, дело очень доходное. – Я даже не сомневаюсь, – сказал я. – А что насчет тебя, Питер? – живо спросила Конни, снова касаясь моей руки. – Чем ты занимаешься? – Я работаю бухгалтером в небольшой фирме в городе. – Главбух? – спросил Док. – Нет, бухгалтер-кассир, – ответил я. Меня хорошо подготовили с моей легендой. Я мог убедительно рассказывать о программах бухучета целых три минуты. По счастливому совпадению дольше о бухгалтерии никто слушать не хотел. – Теперь понятно, почему у тебя так отлажено Скоростное Библиотекарство, – сказала Конни. – А где сейчас мать Пиппы? – Она больше не с нами, – негромко сказал я. – Рак? – спросила Бобби. Кажется, она вообще не понимала, насколько неуместен такой вопрос. Наверное, было бы проще ответить утвердительно, чтобы они прониклись ко мне сочувствием, но Елена однозначно не была мертва, и мне казалось неправильным говорить, что это так. – Нет, она все еще жива. – В тюрьме? – спросил Кент. – Нет. – Ее увел другой самец? – вдруг заинтересовавшись, спросил Док. – Как на дуэли? – Нет, – сказал я. – Она просто… потеряла ко мне интерес. Видимо, я недостаточно очаровал ее. – Неудивительно, – сказал Док, смерив меня взглядом. – Нашла себе кого-нибудь помоложе, да? – Кинооператора. Он снимает документалки, – ответил я, постепенно привыкая к прямоте кроликов. – Они перестроили сарай в Тоскани и теперь живут там. – Мы умираем довольно часто, так что брак редко длится долго, – сказала Конни. – Нас убивают хищники, миксоматоз, дуэли, автомобили. Слова «смерть» и «развод» часто используют в качестве синонимов. Я уже дважды оказывалась вдовой. Мой первый муж умер двадцать один год назад. – Соболезную, – сказал я. – Что случилось? Миксоматоз?.. Я с осторожностью поднял эту болезненную для кроликов тему. Несмотря на то что вирус был создан и использовался в качестве бактериологического контроля грызунов еще до Очеловечивания, зараза со всеми ее симптомами и последствиями перекинулась и на преобразившихся кроликов. Она стала причиной почти сорока процентов кроличьих смертей, и эффективной вакцины пока было не видать. – Нет, – сказала Конни, задумчиво вздохнув, – не микси. «Тойота Королла». Они переехали ему голову, так что он хотя бы умер быстро. Я попытался сообразить, как такое вообще могло произойти, и Конни, почувствовав мое замешательство, прибавила: – Травянистые обочины все еще занимают особое место в наших сердцах. А водителя так и не нашли. Второго мужа звали Дилан. Он был немного беспечен, но хорошо играл на гитаре и все ему было нипочем. В такого кролика легко влюбиться. Произошла какая-то ошибка, его приняли за другого, а потом кто-то выдал его имя этим животным из «Две ноги – хорошо», и они потушили его живьем. Я бы потеряла голову от горя, если бы не появился Клиффорд и не собрал меня по кусочкам. Я надеялся, что они не заметили, как у меня перехватило дыхание и мои щеки порозовели. Даже если бы они каким-то чудом простили мне работу в Крольнадзоре, они бы никогда не простили того, что я приложил руку к гибели Дилана. – Конни давно мне нравилась, – сказал Док, – так что, естественно, я сделал ей предложение. Мне только жаль, что наше счастье было основано на такой утрате. Она протянула лапу, и Док крепко сжал ее. Он поднял стакан. – За Дилана, – сказал Док. – За Дилана, – сказала Конни. – За папу, – сказали Кент и Бобби. – Как видишь, – сказал Док, – мы, кролики, почти обо всем говорим честно. Жизнь слишком коротка для того, чтобы плести интриги, заниматься позерством и лицемерить. Третий круг Лаго как раз об этом – об истине, которая следует за истиной. Ложь же, напротив, порождает новую ложь, одну за другой. От этого круг темнеет, а темный круг нарушает равновесие и ведет к краху. – К краху, – эхом повторили остальные. – Обо всем говорите честно, значит? – спросил я, решив, что за вопрос о Елене я могу задать собственный. – Да. – Почему у Кента на ноге датчик? – Копание нор без должной осмотрительности и внимания, – буднично ответил Кент. – Правда? – сказал я, но Кент еще не закончил. – Копание нор без лицензии; подготовка к преступному копанию; неосторожное копание, повлекшее за собой материальный ущерб; причинение смерти опасным копанием; копание под воздействием опьяняющих веществ; подстрекательство к копанию; копание во время двухлетнего условного срока за копание; принадлежность к запрещенной копательной организации и отказ прекратить копание по требованию властей. – Ого, – сказал я. – Да на тебя все статьи повесили. – И все – ни за что, – сказала Бобби. – Этот полудурок Сметвик переписал все законодательство против кроликов. – Кента не посадили только потому, – сказала Конни, – что в том деле было замешано много кроликов, и Кент был лишь маленькой шестеренкой, передаточным звеном, убиравшим грунт. Кент получил два года домашнего ареста, а остальные получили от трех до девяти лет тюрьмы. – Только шесть из пяти тысяч шестисот семидесяти двух кроликов, сидящих сейчас в тюрьме, попали туда за убийство, – сказала Бобби. – Большинство осудили за копание или кражу овощей с грядки, хотя для нас это вообще не преступление. – Все, что растет в земле, это дары Лаго, – сказал Кент. – Корнеплоды не могут быть чьей-либо собственностью. – Кента могли осудить и строже, – сказал Док. – Хорошо, что АгПоК прислало нам одного из своих адвокатов. Агентство по поддержке кроликов было создано всего лишь через три недели после Очеловечивания. Оно неустанно – и почти всегда безуспешно – пыталось улучшить отношения между кроликами и людьми. «Наша работа завершится, – заявлял их официальный представитель Патрик Финкл, – когда место премьер-министра займет женщина-крольчиха». – Питер, – сказала Конни, – будешь еще бренди из одуванчиков? – Да, спасибо. Конни налила мне еще одну рюмку, и я нетерпеливо опрокинул ее. Бренди прошибал мгновенно, и мне стало тепло и приятно. Дальше мы заговорили о сокращении бюджета на образование и здравоохранение, а потом – об этических различиях обычной и ветеринарной медицины. – Нам бы тоже хотелось, чтобы нашим мелким болячкам уделялось так много внимания, – сказал Док, – а вам при этом стоит задуматься о плюсах эвтаназии. А потом Конни вместо пудинга вынесла ежевичный парфе, который таял во рту. Когда ужин закончился, детей отправили делать уроки, а Конни выгнала меня и Дока в гостиную, сказав, что принесет нам кофе. – Я могу задать тебе вопрос? – спросил я Дока, ворочавшего головешки в камине. – Конечно. – Вчера, когда я принес Конни корзинку с морковками, ты разозлился. Не скажешь, почему?.. – Я должен извиниться за свою горячность, – сказал он немного смущенно. – Замужней крольчихе дают очищенные морковки только в одном случае – если хотят ее увести. – Понятно, – сказал я. – И поэтому ты заговорил о дуэли. – Ну да. Тебе еще повезло, что это был сорт «Осенний король». Принеси ты «Космическую фиолетовую», никаких сомнений бы не осталось. Я бы попросил тебя назначить секунданта[40], и на заре мы бы уже стояли у барьера на каком-нибудь туманном болоте. – Ого, – сказал я, осознав, какую ужасную оплошность допустил. – Извини. – Да забудь, – дружески сказал Док, – но если ты и правда попытаешься подкатить к Конни и она ответит тебе взаимностью, то мы с тобой будем стреляться на рассвете. – Я не собираюсь отбивать у тебя жену, Док. – Вот и славно, старина. Сигару? – Нет, спасибо. Я на время призадумался.