Ката попятилась назад. – Я… пойду. Мне… э-э… домой надо. – Иди, Каточка, иди. Передавай мой большущий привет Розалии. Скажи, что я нежно целую ее в гладкую щечку три раза и желаю ей всего самого наилучшего. «Он точно с кровати рухнул, – думала Катка, несясь к лифту. – Причем не один раз». Стоило Наташке открыть дверь, как Ката зачастила: – Хочешь прикол? Я сейчас Баранова у подъезда встретила. У деда явные проблемы с головой. Натка отмахнулась: – Он к нам вчера раз десять приходил. Сначала торт принес, потом пирожные, а водиннадцать заявился и подарил Розалии какую-то книгу. – С ума сошел? – Да нет, просто выражал благодарность. – Розалии?! – Ну да. Поди плохо получить в подарок дорогую мебель. Я бы тоже не переставала раскланиваться, окажись на его месте. – Стоп. О какой мебели речь? – Так о нашей, вернее, уже о барановской. – Ничего не понимаю. Натка боязливо обернулась назад и зашептала Катке на ухо: – Розалия отдала Павлу всю нашу мебель из гостиной. И диван, и кресла, и журнальный столик, и даже… – Ой, смотрите, кто к нам приехал, – в коридоре нарисовалась свекровь. – Детка, ты откуда такая красивая? Из дурдома сбежала? А почему я не вижу санитаров, они на лестничной клетке остались? – Розалия Станиславовна… – Как прошел день рождения Ленки? Судя по твоей физиономии, вы квасили все выходные. Что пили: паленую водку, дешевый портвейн, самогон? А может, бражкой баловались? – Мы пили вино. – По тебе не скажешь. Посмотри на себя в зеркало. Глаза отекли, нос распух, да и взгляд какой-то бешеный. – Почему вы отдали мою мебель Баранову? Розалия смерила Натку гневным взглядом: – Уже донесла, Иуда? – Я только… случайно вырвалось. – У тебя не рот, а сито. Я же просила тебя, дубину, по-человечески просила, держать рот на замке. – Простите. – Уйди с глаз долой! Развернувшись, Розалия лениво прохрипела: – А ты, жертва деревенских именин, следуй за мной. ГЛАВА 4 За те два дня, что Катка отсутствовала в родных пенатах, гостиная успела видоизмениться. В центре просторного помещения покоился белоснежный кожаный диван, чуть поодаль примостились кресла. Два журнальных столика, цена которых явно превысила шестимесячный доход среднестатистического москвича, стояли возле дивана, а на их зеркальной поверхности, чувствуя себя очень даже вольготно, разместились десятикилограммовые коты персы Копейкиных. На стене висела огромная плазменная панель, а в углу высилась весьма оригинальная стальная стойка, заставленная литературой гламурной тематики. Со стены были сняты две картины – их дальнейшую судьбу Катка так и не узнала, – а на ихместе висел – о ужас! – метровый постер в золотистой рамке с изображением обнаженной парочки. С окон бесследно исчезли светлые занавески. Им на смену Розалия купила бордовыегардины с золотой окантовкой. Также в поле зрения не наблюдалось привычной пятирожковой люстры. С потолка свисало нечто. На первый взгляд конструкция здорово смахивала на детский велосипед, который был несколько раз сброшен с двадцатиэтажной башни, после чего по нему неоднократно проехала колонна самосвалов. На полу, слепя глаза белизной, разместился пушистый ковер. Завершали картину три напольные вазы, о стоимости которых Копейкиной даже не хотелось думать. – Что скажешь, детка? – вопрошала свекровь. – Согласись, теперь гостиная выглядит во сто крат гламурнее. От старой рухляди не осталось и следа. – Согласна, но сколько на все это ушло денег? – Я всегда знала, что ты мелочная и бездушная особа. Как можно думать о деньгах, когда решается вопрос престижа. – Как вам удалось обновить комнату за два дня? – Ловкость рук – и никакого мошенничества. На самом деле я давно сделала заказ, и так совпало, что все привезли именно в тот день, когда ты смоталась на день рождения к Ленке. – Могли бы и предупредить. – Сообщаю сейчас. Скажи предельно откровенно, гостиная способна шокировать своей роскошью? – Меня шокирует один только вид этих столиков. – Отлично, – свекровь потерла руки. – Значит, мои ученицы оценят обстановочку подостоинству. – Кто? – Ученицы. – Розалия на мгновение задумалась. – Ах, да, я же совсем забыла сказать. Завтра у меня первый урок гламура. Приедут три ученицы, из которых я пообещала сделать настоящих гламурных цыпочек. А еще я собираюсь научить их искусству общения с противоположным полом. Женщина, даже замужняя, должна уметь манипулировать мужчиной и при этом всегда оставаться на высоте. Я знаю, как сделать так, чтобы мужики отодного только взгляда или жеста женщины потеряли голову. Мои уроки будут иметь грандиозный успех. – Минутку. – Ну что еще?! – Опять аферы на дому? – Аферы? Когда я занималась аферами, детка? – Вспомните усадьбу. – Какую усадьбу? – С привидениями, – пискнула Катка и поежилась. Лето, проведенное в усадьбе мужа Розалии, семейство Копейкиных запомнило на всю оставшуюся жизнь. – Не припоминаю! – топнула ногой Розалия. – А свадебные махинации? – Как ты выражаешься, деревенщина? Что за моветон? Мои частные уроки не имеют ничего общего с махинациями. Напротив, они помогут богатым дамочкам влиться в атмосферу гламура. И если хочешь знать, я занимаюсь этим бесплатно. Вот! Катарина сузила глаза: – Так уж и бесплатно? – Ну, практически. – Меня смущает эта порнография. – Ката кивнула на постер. – Порнография? Раскрой глаза, неандерталка. Это ж произведение искусства. Почти, прости господи, живопись! И у них все прикрыто кленовыми листочками, – свекровь недовольно откинула с лица прядь русых волос. – Там продавались и без листочков, но цена в три раза выше. Копейкина подавила вздох: – Все это хорошо, Розалия Станиславовна, но ответьте, о чем вы думали, когда заказывали белую мебель? – О том, почему молоденький продавец-консультант не сводит глаз с моих ног и совсем не интересуется моим бюстом. – Я о другом. Она же белая. Понимаете, белая! – Я знаю, что она белая, к чему ты клонишь?