– В квартирах, где живут животные и маленькие дети, покупка белой мебели и ковра приравнивается к выбросу денег на ветер. – У нас нет маленьких детей. – Зато есть две кошки и один пятидесятисантиметровый попугай, который сидит в клетке исключительно по большим праздникам, и то недолго. Вы представляете, во что превратится мебель через неделю? А через месяц? – Почему ты постоянно ко всему придираешься? Как старая, вечно недовольная бабка. Тебе нельзя угодить, ты во всем видишь только недостатки. Если белая мебель продается, значит, я имею право ее купить. И не смей мне перечить! – Да я только спросила. – Не ори! – И не думала орать. – Я сказала, не ори! Закатив глаза, Катка закрылась у себя в спальне. Вечером, пока свекровь трепалась по мобильнику в своей комнате, Катарина зашла в гостиную. Арчибальд сидел на спинке дивана, а его длинные острые когти впились в кожаную обивку,словно в кусок масла. При этом пернатый считал своим прямым долгом попробовать диван на вкус, для чего упорно пытался оторвать огромным клювом кусок кожи. – Что ты делаешь?! – Ката подбежала к Арчи и замахала руками. – Отвали, стерва! – огрызнулся Арчи. – Улетай отсюда. – Мама! Мама! Мама! – Замолчи! Арчи взмахнул ярко-красными крыльями и вылетел в коридор. Слава богу, что его «мама» была увлечена разговором по телефону, в противном случае все шишки полетели бы на Катку. Стоило выпроводить из гостиной попугая, как ему на смену пришли персы. И если Парамаунт спокойно лег в кресло и, жмурясь от удовольствия, громко мурлыкал, то вреднаяЛизка решила поточить когти. Теперь догадайтесь с трех раз, обо что она их точила. Получив от Катки легкий шлепок по упитанной попе, Лизавета издала грозное рычание и вцепилась зубами-лезвиями в ногу хозяйки. – Ай! Лизка! Персианка стрелой метнулась из гостиной. Готовая разреветься, Ката плюхнулась на диван. Розалия не заставила себя долго ждать. – Немедленно встань! Кто тебе разрешил садиться? Ты же его заляпаешь! Посмотри, уже наделала маленьких дырок. Ката, ты вандалка! – Дырки сделал Арчи. – Не переводи стрелку! Мой мальчик не способен портить гламурное имущество. Уходи к себе, ты меня угнетаешь. Хотя стой. Нет, иди. Или, может быть… Ладно, без тебя обойдусь. Топай. //-- * * * --// В понедельник ровно в полдень к Копейкиным пожаловал долговязый брюнет лет сорока. Розалия Станиславовна приветствовала гостя в свойственной ей гламурной манере. – Толик, зайчонок, ты на редкость пунктуален, – свекрища протянула ему ручку, которую Толик с радостью пожал. Розалию дружеское рукопожатие в восторг не привело. – Котик, ее надо чмокнуть, понимаешь? – Кого чмокнуть? – Мою руку. – Зачем? Свекровь насупилась: – Ну, так полагается. Когда приходишь в дом титулованной особы, необходимо поднести ее руку к губам. Усек? Толик пожал плечами. – Раз полагается, я всегда пожалуйста, – он взял конечность свекрови и чмокнул ее так смачно, что Розалия едва не выругалась. – Наталья, – позвала она, – у нас гость. Натка примчалась в коридор из кухни и с интересом уставилась на Толика. А тот, в свою очередь, помня, что попал к титулованным особам, потянулся к ее руке. Натка отшатнулась: – Эй, вы чего делаете? – Руку давай сюда, – пробасил Анатолий. – Зачем? – Сейчас чмокну. Ты ж тоже эта… как ее там. Особа… Титульная. Натка переглянулась со свекровью: – Розалия Станиславовна, мне страшно. – Котик, котик, Наташке руку целовать не надо. Она ниже рангом. Пока девочки не приехали, ты мне не понадобишься, но тобой займется Наталья. – Как скажете, – закивал мужчина. – Натали, отведи Толяна на кухню. Накорми и напои. К моменту, когда будет необходима его помощь, он должен быть сытым и довольным. Натусик, боязливо глядя на Толика, пропищала: – Сделаю. Три ученицы Розалии, которым так не терпелось окунуться в гламур и научиться правильно общаться с мужчинами, отличались друг от друга как небо и земля. Пышногрудая Ефимия Поликарповна, справившая не так давно сорок пятый день рождения, всю жизнь прожила в коммунальной квартире. Лишь год назад ее мужу феерически повезло, он смог разбогатеть и перебраться из общей жилплощади в частные владения. Тридцатидевятилетняя Евгения, хозяйка салона красоты, также жаждала заразиться от кого-нибудь гламуроманией. А двадцатилетняя Мариночка, ставшая совсем недавно женой нового русского, считала, что без налета гламура выглядит обычной серой мышкой. Да и в будущем, если она, не дай бог, вдруг потеряет своего мужа-спонсора, уроки Розалии совсем не помешают. Ведь, применив советы на практике, можно запросто вскружить голову любому богачу. По крайней мере, так заявила учительница. Розалия пригласила троицу в гостиную, ожидая услышать возгласы восторга по поводу интерьера. Но возгласов не последовало. Женя молча села в кресло, Мариночка, схватив на руки Парамаунта, устроилась во втором кресле, а Ефимия Поликарповна, шмыгнув носом, прогремела: – Ой, е! Белая мебель. Непрактично! Невероятным усилием воли Розалии удалось сохранить на лице милую улыбку. Когда в гостиную вошла Натка с подносом, на котором стояли дымящиеся кофейные чашки, свекровь пристально наблюдала за помощницей. А Ната, боясь ляпнуть глупость, произносила заученные фразы: – Прошу вас, дамы. Ваш кофе, дамы. Приятно вам позаниматься, дамы. – Натали, благодарю тебя. Ты можешь быть свободна. – Я уже могу удавиться? Ой… Я хотела сказать, удалиться? Розалия засмеялась: – Конечно, милая, иди удавись. В смысле – удались. Дрянь такая, два слова запомнить не в состоянии. Вскоре начался урок. Розалия Станиславовна, изображая из себя яркого представителя богемы, тараторила без остановки: – Милые мои ученицы, сразу хочу вас предупредить – научиться быть гламурной не-воз-мож-но!