Ултер Утром Ултер вышел во двор и не узнал прежней мрачной Пайгалы. – Ух ты! Вот это красота! – вырвалось у него. Метель, бушевавшая два дня кряду, прекратилась, и снег укрыл суровые горы пушистым белоснежным одеялом. Снег искрился и сиял так, что глазам больно смотреть. – Это разве красота… – пробурчала сзади неугомонная Вилейка и толкнула в спину, чтобы он не стоял на проходе. – Первый утренний луч над Пайгалой – вот это красота! Пока метель танцевала грозный танец снаружи, Ултер и Вилея затеяли дурацкий спор, что красивее – неприступный Декурион или маленькая Пайгала. Вилейка грозилась привести наследника в волшебное место, где он сразу все поймет. – Опять ты со своим лучом… – заворчал Ули, но Вилея оборвала его, махнув рукой в сторону склона рядом с двором. – Айда с горки кататься! – Ули услышал задорный смех и повернулся. Вся Пайгала высыпала на улицу; и взрослые, и дети, усевшись на куски шкур, громко крича и взмахивая руками, скатывались с горки вниз, останавливаясь на берегу озерца. – Лед еще тонкий, а то и на коньках можно было бы, – пояснила Вилея. В руках она теребила невесть откуда взявшуюся шкуру. – Идем, идем скорее. До сих пор Ули никогда не доводилось кататься ни на коньках, ни на шкуре вниз по склону. Но не признаваться же в этом девчонке! Вмиг засмеет! В Декурионе не больно-то покатаешься: далеко-далеко внизу узкая полоска Декары виднеется. До нее если и докатишься, из окна вывалившись, то костей уже не соберешь. Здесь скат другой – ровный, пологий: словно нарочно сделанный для того, чтобы зимой по нему кататься! – А снег так ярко блестит, потому что его туманом слегка прижало, а затем морозцем прихватило, – пояснила на бегу Вилея. – Сейчас снег такой плотный, что можно хоть на самую макушку взобраться и оттуда съезжать… Вдруг Вилея остановилась. Невдалеке из-под снега виднелись треноги и злосчастное бревно, с которого Ули то и дело падал. Девчонка посмотрела на склон, где с веселыми криками катались горцы, и решительно зашагала к бревну. – Ты куда? – крикнул Ули и повернул за ней. Прочный блестящий наст слегка потрескивал, но держал. А беспокойная девчонка бросила шкуру на берегу и уселась. В руках она лепила снежок. И когда только успела снега зачерпнуть? – Ты чего? – Ули плюхнулся рядом. – Смотри, – строго сказала Вилея и показала, как она лепит снежок. – Поделюсь секретом, как я научилась не падать. Ули вмиг посерьезнел и затаил дыхание. В секретах он знал толк! – Деда тебе показал, где у нас шар равновесия. – Вилейка дотронулась до живота. – Перед тем как встать на канат, я леплю внутри себя вот такой комок. – И она сунула под нос Ули плотный твердый снежок. – А потом. – Девчонка встала и подошла к кромке льда. Лед был тонкий и прозрачный. В нем отражалось голубое небо и виднелась темная вода с белыми пузырями воздуха внутри. – А потом я иду. – И Вилейка катнула снежок, и он легко заскользил прочь по блестящему льду. – Видишь? – повернулась к нему разрумянившаяся Вилейка. – Снежок скользит по прозрачному льду и не может упасть. Так же и я скольжу по канату и ни за что не упаду… – Вилейка! – закричали издалека. – Вилейка! Иди к нам. – Иду, иду! – закричала негодница, подбежала к Ули и толкнула в снег. Звонко хохоча, она умчалась к подружкам. Ултер забрал шкуру и пошел следом. Он ей еще покажет! Сначала, для пробы, Ули скатился с небольшой высоты. Здорово! Внутри все обмирало, ветер свистел в ушах. Сперва его закрутило, как осенний лист, но он мигом понял, как нужно управлять шкурой, чтобы ехать прямо. Ули скатился еще и еще. А затем решил подняться на самую высоту, чтобы разогнаться получше. На такую высоту никто не забирался – он будет первым! Ултер прошел место, с которого все начинали разбег, и двинулся выше. Идти стало тяжелей, и наст похрустывал под ногами. Среди гомона и криков слышался смех Вилеи, который подгонял мальчика. «Пусть все видят, куда я могу забраться!» Наверху снег уже не был таким плотным, и ноги проваливались. Спина покрылась потом, из-под шапки на лоб тоже лился пот. Но Ули упрямо лез выше и выше, пока наконец не добрался до верхней точки. Выпрямившись, он свысока посмотрел на веселившихся под ногами людей. Посмотрел на Пайгалу, на окружающие горы. Вдруг взгляд зацепился за темное пятнышко за ближайшим пригорком. Пятнышко шевельнулось, и Ули нахмурился, всматриваясь в даль изо всех сил… – Дядюшка Вутц! – закричал он во все горло, шлепнувшись на шкуру и отталкиваясь ногами. – Мо-о-орх! Дядюшка Ву-у-утц! Вилея Вилея проснулась, как и задумала, – едва первый петух подал голос. Она открыла глаза и слегка привстала с лежанки. Матушка спала, служанки сопели поодаль. Было еще совсем темно, и вылезать из-под теплого мягкого одеяла не хотелось. И тем более идти на мороз. Но должна же она доказать этому глупому низиннику, второму наследнику, кто прав?! Не зря же они перед сном уговорились, не зря Вилея даже спать легла в одежде?! Да и когда еще получится незамеченными выскользнуть? Вчера взрослые праздновали спасение чернобородых охранников Хранителя и лечили их горячим паром и вином. А затем и сами пива напились, потчуя гостей. Теперь отец храпел так, что крыша подпрыгивала. Вспомнив, каким важным вчера расхаживал Ултер, Вилея прикусила губу. Когда спасенные чернобородые, красные и распаренные, вылезли из бани, они поклонились мальчишке в ноги. А то как же! Ведь если бы он случайно не углядел одного из них – Йотль непременно забрала бы их себе! Тогда Ули засмущался, а Вилейка разозлилась. «Ничего, я ему еще покажу!» Вилея подкралась к лежанке мальчишки и затормошила. – А-а-а?.. – спросонья замычал Ули, но Вилейка закрыла ему рот ладонью. «Вот дурачок, сейчас всех переполошит!..» – Тихо ты, – шикнула она. – Идем. – Куда?.. – сонно протянул глупый мальчишка. – Как куда? – прошипела Вилея. – На первый луч смотреть. Как договаривались! Ултер «И зачем я вчера согласился?.. – корил себя Ули, карабкаясь вслед за неугомонной Вилейкой по темной тропинке. Снег со склона сдуло ветром, и девчонка умудрялась отыскать тропинку даже в предрассветной хмари. – Сейчас бы спал и спал». – Быстрее, быстрее, – торопила Вилея. – Ты пока свой нож искал – столько времени потеряли! Сейчас солнышко взойдет – и не успеем. – Мужчине без кинжала нельзя, – пробурчал Ултер, дотрагиваясь до ножен подаренного отцом кинжала. Наконец подъем закончился и они оказались на плоской площадке у крутой стены ущелья. Над самым обрывом, словно паря в пустоте, цеплялось толстыми корнями в трещины горы большое дерево. Время не пощадило его: обнаженная, растерявшая кору горная сосна стыдливо белела мертвой древесиной, в сухих сучьях шумел ветер и только единственная ветка, зеленея хвоей, подсказывала, что дерево живо. Снизу доносились петушиные переклички и редкий брех собак. В наливающемся синевой небе выступали два черных острых пика. – Вот здесь… – Вилея за спиной вдруг испуганно пискнула, щебенка брызнула из-под ног. – Ултер, сюда! – завизжала она. В мгновение ока Вилейка пробежала по наклоненному стволу и вцепилась в ветви. – Быстрее, ну быстрее же, дурень! – чуть не плакала она. Ултер развернулся и увидел, как по склону спускается, прыгая с камня на камень, огромная пушистая кошка с длинным хвостом. Она словно стелилась по камням, а ее желтые глаза смотрели прямо на мальчика. Ули подбежал к обрыву и заглянул вниз. Колени вмиг ослабли, а внутренности словно схватила холодная невидимая рука: земли он так и не увидел, только облака. – Не смотри, не смотри, – приговаривала Вилея, протягивая руки. – Лепи комок и скользи. Помнишь? Ну, давай, давай! Ули глубоко вздохнул. Перед глазами он вдруг увидел ладошки Вилейки, комкающие снег. Он почувствовал, как хватка внутри исчезла, а около пупа запульсировал тугой комок. – Шар равновесия, – прошептал Ули. «Получается!» – Давай, давай, – шептала Вилея, со страхом вглядываясь ему за спину. – Теперь скользи. Скользи, – упрашивала она. «Комок скользит по льду и не может упасть». Ултер послушно ступил на бревно и скользнул по нему. Шаг. Остановка. Не отрываясь, он смотрел только в огромные зеленые глаза Вилеи, наполненные слезами. Шаг. Остановка. Наконец он скользнул еще раз, и девчонка схватила его. Он рухнул рядом с ней среди раскидистых мертвых ветвей. Дерево качало ветром, но они прочно устроились в развилке ствола. Ули повернулся. Вовремя! Огромная лобастая кошка стояла на уступе, черный нос шевелился, а длинный пушистый хвост хлестал по бокам. По-прежнему не отрываясь, зверюга смотрела на Ултера желтыми глазами с вертикальными прорезями. – Горный лев, – со страхом сказала Вилея, дыша в затылок, и Ултер вытащил кинжал. – Я не боюсь тебя, уходи, – твердо сказал он. «Во мне живет великий воин». Львица сделала шаг вперед, и Ултер увидел, что она прихрамывает. – Не может на снежных коз охотиться, вот и крутится у села, – с ненавистью сказала Вилея. – Мы не козы! Уходи! – повторил Ултер. В ответ львица хлестнула хвостом и ступила на дерево. Сосна покачнулась, а Вилейка за спиной ойкнула. Зверь медленно продвигался вперед. Львица не смотрела вниз, не отрывая взгляда от Ули. Он крепче сжал кинжал и обнял ногами ветку, сцепив носки вместе. Мальчик плавно качнулся из стороны в сторону, проверяя, прочно ли зацепился. Кошка остановилась, поворачивая голову, следя за странными движениями жертвы. Тогда Ули отломал кусок ветки и швырнул в кошку. – Уходи! – прикрикнул он. Из-за спины вылетела шишка и угодила львице в лоб. Кошка рассерженно зашипела и пригнула голову ниже. А потом вдруг прыгнула, оказавшись перед Ули! Мальчик ткнул в пушистую мягкую лапу, на миг пригвоздив к бревну, и тут же выдернул кинжал, вытянувшись вперед. Перед лицом просвистели длинные острые когти, но Ули уже качнулся в сторону и ткнул острием кинжала в желтый кошачий глаз. Удар-отскок – как учил дядька Остах. Скакать не получалось, потому Ули качнулся назад, прижавшись спиной к Вилее. Кошка раскрыла пасть, оглушительно рявкнула, подобралась… Лапы вдруг разъехались, она упала на бревно и соскользнула, полетев вниз. Она взмахивала лапами и хвостом, кувыркаясь в воздухе, но вскоре скрылась в пелене облаков внизу. – Ты… ты… ты… – захлебнулась слезами Вилейка, и Ултер вдел кинжал в ножны. Он развернулся к Вилее, крепко обнимая ногами ствол сосны. Девчонка схватила его за плечи и уткнулась лицом в грудь. – Ну не плачь, – неловко погладил ее по голове Ули. Из-за гор выглянуло солнце, ради которого они и пришли сюда. Туго свернутый рулон солнечного света, спрятанный до поры в темноте, вдруг расстелили перед ними, и утро сияющей лавиной хлынуло в ущелье. Горы вздохнули, приветствуя новый день.