– У меня осталось восемь снарядов. У тебя? – Семь процентов и две гранаты. На парковку не пройдём. Дамир был прав – судя по грохоту и вою, холл возле бара заполонили спятившие киберы, рыщущие в поисках уцелевших людей. Там же окапался живой персонал. Кто-то выкрикивал: «На! Получи! Тварь!», какая-то баба визжала на одной высокой ноте. Лезть в эту кашу не хотелось. – Ты глянь! – Борис потянул детектива за рукав куртки, указывая куда-то в сторону и наверх. – Это ж… как его… ведущий известный, с первого канала! – Где? – не сразу сообразил Глеб. – Да не туда смотришь, выше. На свисавших с потолка крючьях, к которым раньше крепились клетки стриптизёрш, распяли какого-то бедолагу. Два крюка торчали из ладоней, один наискось протыкал плечо. Лицо до такой степени исказила агония, что Глеб не сразу узнал мужика, недавно бравшего интервью у Оталана, да и то по остаткам седого зачёса. Глеб не удивился. Он вообще временно утратил способность изумляться, ужасаться или испытывать жалость и пребывал в непонятном эмоциональном отупении. Он только поймал себя на мысли, что статс-секретарь со своей свёрнутой шеей отделался довольно легко. Эдик плюнул на пол, Дамир осклабил в улыбке длинные зубы. Поднял руку, покачал пальцами с толстыми перстнями, приглашая всех подобраться поближе. – К основному выходу не пробиться, растерзают на подступах. Второстепенные заблокированы, вручную щиты не поднять. Предлагаю следующее, – владелец «Алхимии» обвёл взглядом уцелевших людей. – Найти подходящее помещение и устроить там оборону до прибытия властей. – Я за, – поддержал идею Борис. – Можно закрепиться в вип-зоне, это на третьем этаже. Но из бара туда тоже можно попасть, по отдельной лестнице. Я проведу. – Сколько там выходов и куда они… – Нет, – прервал обсуждение детектив. – Нам надо убираться из «Вастума». Как можно скорей. – Почему? – Лицо Бориса приобрело кислый вид. Ему явно не хотелось и дальше продираться с боем по заваленным трупами коридорам. Мысленно он уже видел себя в безопасности, за крепкой стальной дверью, в обществе оставшегося от перебитых «випов» коньяка. – Потому что целью Фархатова являлось уничтожение всех Марининых наработок, а не массовая резня питерских извращенцев, – пояснил свою мысль детектив. – В прошлый раз он для этого взорвал самолёт, со всем экипажем и делегацией робототехников. Очевидно, за три прошедших года Фархатов не подобрел. Перед уходом он сказал Айчилан: «Дай мне десять минут и сделай, что должна». – Думаешь, твоя секретарша хотела активировать какое-то взрывное устройство? – предположила Фура, истратив один из восьми оставшихся зарядов на полыхающего бармена, сунувшегося в зал разносить огонь. – А потом уйти? – Айчилан и сама часть проекта. Он бы её не отпустил, – тихо возразил Эдик. – Согласен, – подтвердил детектив. – К тому же Фархатов до последней минуты не знал, где находится лаборатория Марины, и не смог бы заложить взрывчатку заранее. Борис совсем запутался: – Так есть бомба или нет? – Айчилан и есть бомба. Она всюду следовала за Оталаном и должна была уничтожить лабораторию, как только её найдут. Вместе с собой, своим псевдо-братом и всеми свидетелями. Эдик присвистнул, Дамир вскинул брови, собрав гармошкой выбитый на лбу штрих-код. Борис потрясенно помотал головой: – Погоди, но Айчилан убили. Значит, она ничего не взорвёт. – Она-то не взорвёт. А если до тела доберётся огонь? – Ни одно достаточно мощное устройство не сдетонирует от огня, – заметила Фура. – Но может сдетонировать от другого взрыва, – задумчиво протянул Эдик, глядя на обугленное тело бармена. – Чувствуете запах, похожий на бензин? Знаете, что это? Все сосредоточенно завертели головами, принюхиваясь. – Это смазка от «РобоТеха», – первым догадался Дамир. – «Вастум» её бочками закупает. Она, конечно, к бензину никакого отношения не имеет. Но если огонь до неё доберется, долбанёт так, что мало не покажется. А система пожаротушения полетела. Глебчик прав, оставаться в здании опасно. – Научи меня молиться, добрый ангел, научи: уст твоих благоуханьем чувства чёрствые смягчи.8Отсидеться не получится… – подытожил Дамир. К нему вернулся привычка изъясняться стихами. – Есть идеи, как выбираться? Отряд замолчал, мысленно перебирая оставшиеся варианты. Борис принялся чертить на полу закорючки, окуная изгвазданный конец штыря в багровую лужу. Нарисовав волнообразную линию, Осипов поднял глаза и сощурился, приглядываясь к нише, отгороженной от зала плюшевой портьерой. – Там кто-то живой! Арматурина ткнула в сторону подозрительного шевеления. Тяжелая штора испуганно колыхнулась, приоткрыв что-то пушистое, цвета весенней листвы. – Эй ты, чудила, быстро сюда! – крикнул Дамир. Из-за портьеры высунулся перепуганный мужик в накинутой на плечи зелёной шубе и остроносых туфлях из змеиной кожи. Сочетание показалось Глебу знакомым. Точно, этот самый гондон в числе прочих ломился в номер, когда Оталан застрелил Марину. – Иди, пока я сам за тобой не пришёл! Мужик опасливой трусцой пересёк зал, то и дело спотыкаясь о длинный, путающийся под ногами подол. – Ты кто? – Ди-ди-ди… – Дебил? – подсказал Эдик. – Ди-ди-директор… – наконец-то справился с задачей чудила. Подкрашенные чёрной тушью глаза испуганно перебегали с Фуры на раздетого по пояс, перепачканного сажей и чужой кровью Дамира. Нападавшие сверху блёстки делали вид последнего ещё более диким. – Откуда отключается протокол герметизации? – Из-из-из… Фура, не вытерпев, отвесила директору подзатыльник. Странным образом это помогло ускорить процесс. – Из кабинета сисадминов на пятом этаже. – Чудила, очнувшись от ступора, потёр ушибленную макушку и добавил: – Ай! Больно же. Эдик снова присвистнул, а Глеб едва не застонал, вообразив предстоящий маршрут из забитых монстрами коридоров, лестниц и переходов. – Не дойдём, – озвучил Дамир очевидную мысль. – Есть план здания? – Есть! – Директор с готовностью показал украшенные стразами часы. – Ну так разворачивай, хрена ли ты ждешь? – Сейчас-сейчас… Из дисплея выросли яркие линии, переплелись и сложились в макет шестигранной пирамиды. На втором уровне вспыхнула точка, отметив положение директора на карте. Борис принялся вертеть пирамиду так и сяк в поисках свободного прохода, но повсюду натыкался на красные баннеры с надписью «Заблокировано согласно протоколу…» и длинной серией цифр. Отчаявшись, приятель махнул рукой, закрутив схему «Вастума» юлой. – Стой. – Глеб взмахом руки остановил карусель и ткнул пальцем в квадратного сечения канал, протыкавший здание насквозь. С каждого этажа к нему стягивались отростки и ответвления помельче. – Это что? – Магистральный воздуховод, – порывшись в легенде карты, ответил Борис. – А это идея. Сейчас поищем, откуда ты у нас берёшь кислород… Не обратив внимания на слабое вяканье, Осипов сдернул часы с директорской руки. Развернул экран с настройками, порылся во вкладках, обнаружив раздел «Система вентиляции и кондиционирования». Макет «Вастума» дополнился красными линиями, похожими на кровеносную систему диковинной треугольной черепахи. Борис провёл по полупрозрачной схеме пальцем. – Так, смотрите, это подвал. Здесь находится приточная установка. Здесь и здесь – люки для технического обслуживания. По этой кишке мы доберёмся вот сюда… А потом вот сюда, – грязный палец с обломанным ногтем переместился на уровень выше. – Здесь самый сложный участок, две заслонки, фильтр и вентилятор. Судя по всему, вентилятор пока работает. А дальше остается только решётка, ведущая на улицу. – А забор воздуха на какой высоте? – уточнил Глеб, вспомнив свой недавний спуск по стене. – Два метра над землёй. Минут пять ушло на обсуждение деталей. Пока оставалась возможность сидеть, Глеб чувствовал себя относительно нормально. Только хотелось пить. Но когда пришла пора подниматься, тело охватила внезапная слабость. Колени подгибались, не желая принимать на себя неподъёмный груз. Глеба повело в сторону, танцпол перед глазами заколыхался, пятна прожекторов закрутились калейдоскопом. Он потёр глаза здоровой рукой и обнаружил, что кожа на лице стала липкой и холодной. Укушенная рука перестала ощущаться, словно её и не было, а часть куртки просто набили ватой. – Ты потерял много крови. – Фура поджала губы. – Так дело не пойдет. Пришлось перестроиться. Теперь первым шёл Дамир, за ним – Фура, тащившая неуклюже переставляющего ноги детектива. Следом семенил скулящий от страха директор, всё умолявший позвать кого-нибудь на помощь. Замыкал отряд тощий взъерошенный Борис, сгорбившийся под весом повреждённого Эдика, но так и не бросивший своё единственное оружие. Зрение тоже начало подводить. Действительность стала серой и какой-то смазанной. Возле подвала завязался бой, доходивший до плывущего сознания Глеба в виде несвязанных между собой коротких фрагментов. Он запомнил ещё один взрыв гранаты, и как Дамир колотил кого-то механической рукой. А потом силился захлопнуть шлюз, ломая просунутые в щель конечности и манипуляторы. Запомнил, как они бродили между баков, пирамид из пустой тары и огромных труб, и было то светло, то темно, то снова светло, но на этот раз воздух загустел и налился краснотой, а вокруг шумели какие-то приборы. А потом снова стреляли, и, словно из-под толщи воды, донёсся голос Фуры: «Я пустая! Прикрой!». Подвал оказался сырым и душным, Глеб попросил: «Дайте попить…», но его никто не услышал. Фура сорвала решётку воздуховода, не тратя время на возню с крепежом. Полезла наверх, одной рукой хватаясь за торчащие из стены скобы, а другой удерживая пребывавшего на грани беспамятства детектива. Дамир прикрывал отход. Последнюю гранату он зашвырнул вниз, когда отряд выбрался на относительно прямой участок и смог двигаться быстрей. Позади громыхнуло, задребезжал металл, поток горячего воздуха пронёсся по трубе, усилив и без того невыносимую жажду. – Воды! Дайте пить! Но его волокли вперёд, и перед глазами плыла и плыла оцинкованная сталь воздуховода. Металл прогибался с низким утробным гулом, отзвук шагов долго мотало из конца в конец. Казалось, что по трубе ползло не пять человек, а по меньшей мере тридцать. Лицо заливал липкий солёный пот, и очень хотелось пить… С каждым метром в темноте нарастал гул, похожий на звук заходящего на посадку вертолета. В минуту просветления Глеб понял, что они добрались до вентилятора. Мимо него по цепочке передали Борисов железный штырь. Раздался удар, заскрежетало, стрёкот оборвался. Затем послышался громкий лязг, и Глеба вновь потянули вперёд. По мокрой коже пробежал слабый сквозняк. Прохлада становилась всё ощутимей, пока сталь перед глазами не сменилась ослепительно ярким небом. Дамир взвалил Глеба к себе на спину и помчался вперёд, трясясь и раскачиваясь. Рядом кривыми скачками нёсся Борис, из ушей приятеля почему-то стекала кровь. Грянул взрыв, через мгновение – другой, в десять раз сильней. Покатился над головой, никак не желая стихать. Посыпались осколки выбитых окон, так медленно, что Глеб разглядел каждый вспыхнувший на солнце блик, каждую грань, каждую частицу сверкающего водопада. А потом всё заволокло пылью, обрушившейся на спины бегущих людей, словно огромная морская волна. Эпилог