– Скоро поймёте, Глеб Александрович. Позвольте, я закончу. – Фархатов повернулся к окну и задержал на нём долгий взгляд, словно то было экраном, где крутили кино о прошлом. – Чем дольше я работал над своей моделью, тем больше убеждался: мы совершаем ошибку. Да, наши технологии послужат благим целям. Исследования далёких миров, обустройство внеземных колоний. Первая партия – несомненно. А вторая, третья? Новые модели рано или поздно перешли бы в массовое производство. – И что тогда? – Глеб хотел было озвучить апокалиптическую теорию Дамира, но передумал и позволил собеседнику ответить самому. – И тогда на земле появилась бы раса рабов. Нас ждал второй, более страшный виток крепостного права. Представьте целый народ, массу разумных, чувствующих существ, живущих на положении тяглового скота. Или даже хуже. Животные не имеют таких понятий, как достоинство, честь, гордость. Но эти киберы… они всё понимали. И мы, люди, очень скоро растоптали бы лучшее, что в них было. О-о-о, мы это умеем. Умеем использовать тех, кого считаем ниже себя. Использовать, и при этом бояться, и ненавидеть за этот страх. Люди возненавидели бы свои создания за то, что те сильнее, умнее, дольше живут, не знают болезней. Вы думаете, я преувеличиваю? Глеб озадаченно скривил рот. Говна среди человечества хватало, не поспоришь. За годы работы ему попадались такие экземпляры, что не только разумного кибера, маму родную не пожалеют. Но обозначенная Фархатовым картина была чересчур грандиозной. При слове «рабство» воображение рисовало древних египтян на строительстве пирамид. Картина эта никак не вязалась с каскадом небоскрёбов за окном и пролетевшим между ними вертолётом. – А вы вспомните, как долго мы презирали друг друга из-за цвета кожи, национальности, веры, образа жизни. И это люди – людей! У общества появилось бы два пути развития. Либо реставрация рабовладельческого строя, разлагающего души хозяев и поднимающего со дна всю грязь, от которой мы начали избавляться. Либо гражданская война и геноцид. Что страшнее: быть убитым или вовсе не появиться на свет? Очередной кусок хлеба попал не в то горло, Глеб закашлялся и прикрыл рот кулаком. Подумал: «Война, геноцид, новая раса. А ведь с чего всё начиналось? Здравствуйте, товарищ детектив, я хочу развестись». – К сожалению, я был единственным, кто смог заглянуть в будущее. Мне не удалось убедить остановиться ни коллег, ни даже родную дочь. Но я всё-таки свернул проект, прибегнув к экстренным мерам. «Взрыв самолёта над океаном. – Глеб кивнул, удостоверившись в своей правоте. – Возможно, из-за него Марина и перешла на сторону Оталана. Судя по рассказу Эдика, она испытывала к нему сложные чувства. И думала, что ты его убил». – Киберов нового поколения было решено презентовать на конференции в Дании. Я сделал так, что никто не долетел. Ни люди, ни прототипы. И не жалею об этом. Я говорю открыто, потому что мне недолго осталось. Марина к взрыву не имеет ни малейшего отношения, она до последнего ни о чём не подозревала. Я был уверен: взрыв поставит точку. Опытные образцы будут уничтожены, как и все наработки, оставшиеся в лаборатории «РобоТеха». Но я ошибся. Прототипы исчезли. На месте крушения не было обнаружено ни единого обломка. Киберы сумели спастись. Хуже того, одного перехватил Оталан. Судьба остальных мне неизвестна. – Оталан воспользовался находкой? – Разумеется. Он обратился к Марине. Предложил поддержку, запутал, заговорил. И Марина согласилась восстановить данные в тайне от корпорации и от меня. Она ведь так и не простила мне гибели коллег и своего… подопечного. С машинами ей всегда было легче. Но так было необходимо. «Так было необходимо, – подумал Глеб. – Сколько же дерьма произошло в мире под этим девизом?». Но вслух произнёс: – Какую цель он преследует? – Потенциал открытия огромен. – Фархатов слабо пожал плечами. – Тот, кто первым выведет его на рынок, получит деньги, власть, удовлетворение амбиций. Технологии меняются, а людские чаяния – нет. – Неужели вы правда верили, что сможете затормозить прогресс? Разве это не как с атомной бомбой? Если бы её не изобрели американские ученые, открыли бы наши. А не наши, так французские или китайские. – Не совсем. – На лице владельца «РобоТеха» промелькнула печальная улыбка. – В основе линейки были использованы уникальные технологии и материалы. Отдел робототехники состоял из величайших профессионалов, собранных со всего мира. В процессе работы мы открыли неизвестный ранее раздел кибернетики, решили несколько задач, считавшихся неразрешимыми. Я уничтожил весь собранный материал, вплоть до последнего карандашного наброска. Осталась только та информация, что была в голове у меня и у Марины. Над проектом работали гении, опередившие своё время на целый век. Сто лет – большой срок. Подумайте, как выглядела жизнь в тысяча девятьсот сорок втором году. И насколько всё переменилось. Я верю, что однажды общество достигнет морально-этического уровня, при котором сможет принять новую расу как равную себе. Но не сейчас. Пёстельбергер покивал, мысленно пробормотав: «Достигнет, держи карман шире. Говно не эволюционирует». – И потом… – продолжил Фархатов. – Вы действительно хотите, чтобы подобная сила попала в руки к такому человеку, как Оталан? Глеб призадумался. Нет, этого он не хотел. На ум пришла страстная речь пресс-секретаря в машине: «Смейтесь, но, если однажды они станут главными, я не буду возражать». Олег Фархатов сказал, что открытие принесёт своему владельцу деньги и власть. Но господин Алабердиев и так был богат и обитал на самой верхушке пирамиды. Метил на место Фархатова? Чтобы что – купить очередной бизнес-джет и проводить в два раза больше совещаний? Нет, Оталан Алабердиев не производил впечатление примитивного честолюбца. Он был умён, талантлив и переполнен чувством гадливости ко всему, что видел вокруг. Не боялся антиутопии, предсказанной Дамиром. Наоборот… не возражал против иной, более совершенной эволюционной цепочки… А что, если?.. «Слишком фантастично, – оборвал свои же размышления Глеб. – Будь ты хоть трижды гениальный психопат, проект займёт десятилетия. Как ты удержишь его в секрете? У «РобоТеха» были безграничные ресурсы, и то не удалось. Даже Дамир из сраного салона оказался в курсе. А тут задумка в сто раз мощней. Чтобы такое скрыть, надо даже не знаю, куда залезть…». И тут его осенило. «Чтобы такое скрыть, надо залезть на Марс». – Марс как экспериментальная площадка? – Голос подвёл, сбился на неприятный хрип. – Я в вас не ошибся. Первая партия колонистов отобрана им лично. Закупка оборудования, логистика, научно-исследовательская программа – всё идёт через него. Полностью автономное поселение в четырёхстах миллионах километров от Земли. Никакого вмешательства, никаких проверок. «Да уж, – Глеб попытался вообразить указанное расстояние. – Пожарная инспекция точно не доберётся». – Представьте, что произойдет, если Оталан найдёт разработки Марины и заберет их с собой. Никто не сможет его остановить. – Если? – переспросил Глеб. – Вот и причина, по которой я беседую с вами. – Олег Фархатов свёл на переносице седые брови. – Моя дочь была умной. Она не доверяла мне, но не доверяла и Оталану. Я не знаю, в чём именно была суть их конфликта. Видимо, Оталан счёл, что большая часть данных восстановлена и ему остаётся забрать готовый материал. Но он ничего не нашёл. Ни дома, ни в рабочей лаборатории, нигде. – Откуда вам это известно? – Детектив внимательней посмотрелся к измождённому лицу собеседника. – Такая у нас, у акул, жизнь, Глеб Александрович. – Фархатов усмехнулся. – Я слежу за ним, он следит за мной. Просто поверьте, я знаю, о чём говорю. Оталан продолжает поиски. И он найдёт данные, если вы его не опередите. – Я? – Опешивший Глеб дёрнулся и задел локтем пустую чашку. – А может, этим лучше займётся служба безопасности «РобоТеха»? Я понимаю, мои проблемы невелики в сравнении с будущим человечества. Но на мне висит убийство, я в розыске. Не желаю в этом участвовать. Это слишком… – Но вы уже участвуете, – мягко перебил его Фархатов. – Вас втянули в эту историю, и вам не выпутаться без моей поддержки. Служба безопасности ищет данные Марины, не сомневайтесь. Но я чувствую, что Оталан близок к разгадке. У меня осталось слишком мало времени, и я уже не так силён, чтобы пойти в лобовую атаку. На счёт вашей фирмы переведена сумма… – Счет заморожен, – буркнул детектив. – В случае успеха я смогу сделать так, что с вас снимут обвинения. – Так может, сделаете это прямо сейчас? Знаете, работать гораздо удобнее, когда за тобой не охотится полиция и ДРБ. – Не могу, – Фархатов печально покачал головой. – Это лишит меня главного козыря против Оталана. Позже поймёте, обещаю. К вашим услугам любые ресурсы «РобоТеха». Хотите – приставлю к вам охрану, дам помощников. Не смотрите, что у меня здесь один Алексей Петрович на табуреточке. Мы с ним давно знакомы, я просто не хотел превращать клинику в военный городок. Пёстельбергер страдальчески скривил рот. Потёр ладонями лицо, пробормотал сквозь пальцы: – Зачем я вам, скажите честно? – Считайте, что меня ведёт интуиция. Вас не могут поймать уже несколько дней, вы в одиночку раскусили Оталана, догадались на счёт Марса, нашли моё убежище. А значит, и последняя загадка Марины будет вам по зубам. *** Через десять минут Глеб сбежал по ступенькам больничного крыльца. По пути стрельнул у усатого охранника тэ-капсулу и раздавил её зубами, задрав голову к посветлевшему небу. Над городом раскинулась сияющая голубизна, но теплее так и не стало. От охраны и помощников Пёстельбергер отказался, обещать ничего не стал. Единственное, забрал у Алексея Петровича осеннюю куртку, из-за чего тот окончательно утвердился в неприязни к детективу. На выходе из палаты сообразил, что так и не рассказал Фархатову про смерть жены. Почти решившись, оглянулся с порога назад. Взгляд упал на фиолетовые подглазья угасающего светила кибернетики, надтреснутый провал открытого рта. Глеб закрыл за собой дверь, малодушно уступив роль чёрного вестника кому-нибудь другому. Впрочем, судя по осведомлённости господина Фархатова, ни измена Каньи, ни её печальный конец не вызвали бы шквала эмоций. Как там, в мире акул? Все друг за другом следят. Эдик-Забавный убежал недалеко и обнаружился в арке, расписывающим стену новым граффити. Кепка куда-то делась, пахнущий солью и выхлопными газами ветер привольно перебирал тёмные пряди. Разумный кибер отступил от стены, оценивающе склонив голову на бок. Вернулся. Потряс баллончиком и выпустил остатки краски, заканчивая набросок в два цвета: мужчина в деловом костюме, чьё лицо неуловимо напоминало физиономию статс-секретаря, поправлял галстук руками, по локоть испачканными в крови. Под его ногами лежали растоптанные лилии с поломанными стеблями. На вкус детектива, слишком прямолинейно. Санкт-Петербург ожил и загудел. Вдохнув щекочущий горло пар тэ-капсулы, Глеб уставился на билборд с надписью: «Порадуй жену! Персональный помощник по хозяйству всего за четырнадцать тысяч девятьсот девяносто рублей. Беспроцентная рассрочка на двенадцать месяцев». Безликий манекен из белого пластика ловко подкидывал на сковороде блин. За его плечом хлопала ресницами домохозяйка в клетчатом фартуке. Интересно, что бы она сделала, узнав, что персональный помощник – разумен и обладает свободой воли? Забила бы его до смерти кухонным молотком? Вышла на улицу с плакатом «Долой рабство»? Или Фархатов прав, и женщина с билборда не сделала бы ничего? Задвинула неприятную мысль подальше и продолжила удобную жизнь? Детектив натянул капюшон и шагнул на подвесной мост. Эдик нагнал его, на бегу запулив в рекламный плакат пустым баллоном. Бросок получился мощным. Снаряд со звоном стукнулся о лоб домохозяйки и отскочил, оставив вмятину, похожую на след от ветрянки. Детектив проглотил растёкшиеся на языке остатки тэ-капсулы, хлопнул Эдика по спине и скомандовал: – Пошли! – Куда? – парнишка поправил перекрутившуюся лямку рюкзака. – Туда, где всё началось. Я знаю, где живет Бэн. – Ну пошли. Бахилы только сними. Глава 13 Конец октября 2042 г. Санкт-Петербург. Верная откинулась на спинку сиденья, глядя на проносящиеся мимо дома. Болела голова. Это была ненастоящая боль, никак не связанная с давлением в сосудах. Сегодня Верной явился хозяин, возобновивший их связь. Он выглядел очень печальным. Хозяин рассказал, что надо сделать. Вот глупое тело и создало проекцию боли, словно пыталось представить неизбежный финал. В старых книгах писали – дух сильнее тела. Это правда. Верная знала, что справится и не дрогнет в последний момент. *** Умный стоял под холодным душем и обдумывал планы на день. Сегодня надо собрать вещи и рассчитаться с владельцем квартиры. Дамиру можно ничего не говорить, бывший работодатель не станет его искать. Завтра вылетает самолёт в Хабаровск. Рискованно, но Умный заранее прикинул, как обмануть сканеры в аэропорту. От Хабаровска придётся добираться своим ходом, минуя дороги и расположенные на них посты. Не страшно. После заплыва в Балтийском море уже ничего не страшно. Да, надо не забыть вернуть должок. Соседка с верхнего этажа оказалась злопамятной. От участкового Умный отбился, честно рассказав, что произошло, но та не угомонилась и позвонила в службу опеки. Умный сделал мысленную пометку: перед отъездом внести номер соседки во все существующие спам-базы. Выключил воду и потянулся за полотенцем. *** Маленькая залезла на верхнюю полку. С довольным видом растянулась на чистой простыне, достала книжку и пачку банановых чипсов. Её мечты сбывались одна за другой. Она нашла приятную на вид старушку, согласившуюся за вознаграждение проехаться на поезде до Сочи, помочь снять дом на отшибе и уехать в Санкт-Петербург. Проводник изучил поддельное свидетельство о рождении и разрешение от родителей, но ничего не заподозрил. Старушка оказалась прирождённой актрисой и с удовольствием рассказала и ему, и соседям по купе, как дочку бросил подонок-муж, и теперь та пашет на двух работах, не видя белого света. А ребёнку надо море показать, вот, купили путёвочку в санаторий, не в сезон, зато со скидкой… Маленькая слушала её щебетание, и думала, что больше никогда не вернётся назад. Она будет жить на берегу моря. Столько, сколько протянет батарея. *** Шустрый лежал на траве. По подбородку, шевеля крошечными усиками, взбирался муравей. В невидящих зрачках проплывали облака, кожу покрывала выпавшая на рассвете роса. Капля конденсата сорвалась с ресницы и скатилась по виску, оставив влажную дорожку. Если бы Шустрый на мгновение ожил и увидел себя со стороны, он пожалел бы только об одном: его тело никогда не превратится в перегной, питающий цветы и траву. *** Тихий ковылял по улице, стараясь не упускать из вида два далёких силуэта. Из отверстий, оставленных снарядами бойца, сочилась бледная, пахнущая бензином слизь. Боль прошла, но запах сводил с ума. Это был запах смазки для кибернетических протезов, выпускаемой «РобоТехом». Навязчивая вонь преследовала Тихого всю жизнь, куда бы он ни пошёл, чем бы ни занимался. Она сочилась из микропор, скапливалась во рту, вырывалась из груди с каждым вздохом. Иногда ему казалось, что стены домов покрываются трещинами, откуда выползает слизь и превращает город в удушливое болото. Больше этого запаха Тихий ненавидел только самих хозяев. *** Забавный-Эдик остановился и почесал взъерошенный затылок. – И что ты забыл в «Вастуме»? – Он приложил сложенную козырьком руку ко лбу, щурясь на непривычно яркое солнце. – Нормальную жизнь, – со вздохом ответил Глеб. Когда Олег Фархатов рассказал про бесплодные поиски Оталана, Глеб сразу подумал о номере с рисунками Бэнкси. Соваться к Марине домой или на работу – пустое дело. Все очевидные помещения давным-давно прочесали люди Оталана, служба безопасности «РобоТеха», а за ними и полиция. Маловероятно, что один человек сможет найти тайник там, где прошлась частым гребнем команда профессионалов. Но где ещё Марина чувствовала себя как дома? Где проводила немалую часть жизни и, по сведениям Дамира, в открытую работала над киберами? В «Вастуме». Дерево прячут в лесу, песчинку – на пляже. Или в дорогом номере с оригиналом фрески уличного художника, которого Паучок называла просто Бэн. Этот номер Марина долгое время обустраивала на свой вкус, зная, что его не сдадут кому попало. И полагая, что, когда речь зайдёт о подпольной лаборатории, «Вастум» с его специфической славой никто не примет в расчёт.