– А что во-вторых? Взгляд Эдика потух. – Во-вторых, срок службы моего блока питания подходит к концу, – перепачканные краской пальцы бессознательно потёрли грудь чуть ниже ключиц. – Хватит недели на две. Если меньше двигаться, то на три. – А обычные батареи «РобоТеха» не подходят? – Сгорают, как щепки. Каждый месяц менять надо, или даже чаще. Глеб вспомнил рассказ Дамира о необычных комплектующих Паучка. И кудрявую девочку, потрошащую обезображенное тело. Так вот, что это было… Что ж, каждый борется за свою жизнь. На парапет села чайка, разинула клюв и издала резкий неприятный крик. – И ты думаешь найти этот особенный блок питания у Марины? – А где ещё? На «Озоне» поискать? – Чувство юмора тебе тоже запрограммировали? – Глеб ожидал, что парнишка взбрыкнёт. Но тот усмехнулся, потерянно и жалко. Провёл ладонью по наморщенному лбу, убирая косую прядь. – Сложно сказать, чему научили, а что пришло само. Марина иногда обращалась со мной как с младшим братом. Ставила любимые песни, советовала книжки, рассказывала про стрит-арт. На следующий день не как с братом… А на третий экспериментировала с наличием эмпатии. То есть кромсала кого-нибудь из наших у меня на глазах. В научных целях. Глеб ничего не ответил. Что тут скажешь? Зеркальные окна высоток, выходящие на залив, полыхали отражёнными лучами рассвета. Нижние уровни по-прежнему утопали во тьме. Лучи прожекторов побледнели, фонари погасли через один. Оставшегося света не хватало: по утрам в конце октября долго не расходилась зыбкая хмарь. Глеб потянул завязки на воротнике худи, прикрывая шею от ветра. – Поможешь пробраться к Олегу Фархатову? – А то! – Эдик невесело усмехнулся. Сейчас его лицо впервые выглядело странно для подростка. Нижняя половина кривилась в широкой ухмылке, на щеках появились насмешливые складки. Но широко расставленные карие глаза смотрели вдумчиво и печально, плохо сочетаясь с образом задиристого пацана. Эдик- Забавный натянул поверх кепки капюшон. – Тогда прошу прощения! – Глеб без предупреждения выбросил руку вперёд, метя собеседнику в нос. Парень уклонился, при этом нижняя часть его корпуса не сдвинулась с места. – Спятил?! – Для дела! – прорычал Глеб и провёл ещё несколько ударов, последний с хитрым финтом. Все до единого ушли в молоко, а субтильный подросток даже не вытащил рук из карманов. Пришлось снизойти до объяснений. – Мне надо попасть в эту клинику. Хочу прикрыться раненым. – Вот и помогай после такого. Во мне и крови-то нет, – буркнул Забавный-Эдик и стянул с плеча рюкзак. Покопался внутри, достал литровую канистру с краской. Протянул изумлённому детективу. – Если громко орать и разводить панику, на пару минут прокатит. Глеб скептически хмыкнул, но канистру взял и открутил колпачок. Краска оказалась багрово-красного цвета, ближе к венозной крови. Детектив плеснул из горла, залив пареньку подбородок, шею и грудь. – Ну как? – Забавный умыл руки оставшейся краской и добавил штрихов под носом и на лбу. – Сойдёт, – согласился детектив. В утренних сумерках потёки выглядели жутко, но и под яркими лампами вестибюля персонал не сразу раскусит подлог. Особенно, если Эдик как следует подыграет. И Эдик не разочаровал. В клинику Глеб вломился с залитым псевдо-кровью подростком на руках. Пинком распахнул дверь, с порога проорав: «На помощь! Это мой сын! Его сбил машина!». Навстречу кинулась не только девушка с ресепшена, но и медсестра в зелёном халате, и усатый охранник, стоявший у проходной. Эдик кричал, метался, хрипел и булькал, усугубляя панику. Детектив промчался через вестибюль и бросил симулянта на диван. Схватил подбежавшую медсестру за плечи и принялся трясти, умоляя помочь. Женщина освободилась с профессиональной сноровкой и оттеснила Глеба в сторону, чтобы не мешал. Тот послушно отступил в коридор, упиравшийся в двери с сенсорным замком. Осторожно попятился. Толпа, голосившая вокруг Эдика, на манёвр внимания не обратила. Метнулся к замку и приложил пропуск, незаметно украденный у медсестры. Дверь разблокировалась, детектив скользнул в проход. И сразу угодил в дезинфекционный шлюз. Зашипели струи аэрозоля, кабина наполнилась туманом с резким больничным запахом. В следующей комнате лежали одноразовые халаты, бахилы и шапочки из спанбонда. Детектив воспользовался находкой и переоделся, чтобы не привлекать внимание неподобающим видом. Перед тем, как покинуть пентхаус, он прошерстил имевшиеся на компьютере сведения о клинике. Рядовых посетителей принимали на первом этаже, исследовательский центр и помещения для персонала располагались на втором. Но был ещё и третий этаж, никак не обозначенный, где вполне могли находиться частные палаты. Карточка медсестры дважды помогла преодолеть автоматические створки. Глеб поднялся по лестнице на третий этаж и осторожно высунулся из-за угла. В просторном холле, залитом неживой белизной энергосберегающих ламп, имелось несколько ответвлений. Он выбрал центральное. Метров через десять проход закончился двумя одинаковыми дверьми, расположенными напротив друг друга. В торце висели план эвакуации и информационный стенд с выключенным экраном, поверх которого скотчем приклеили распечатанное на принтере объявление: «Торжественное чествование В.Г. Корхова, награждённого званием Заслуженного врача Российской Федерации, переносится на пятницу, девятнадцать ноль-ноль». Ниже висело ещё одно, заботливо вложенное в файлик: «Кто потерял наушники и зарядку от айфона, пусть обратится на пост дежурной медсестры». «Двадцать первый век, – усмехнулся Пёстельбергер. – Эти листочки а-четыре всех футурологов переживут. И на первых телепортах висеть будут, и на Оталановых марсианских куполах». Он приложил карточку к замку на первой двери. За ней скрывалось стерильное помещение с чем-то вроде аквариумов вдоль стен. Большинство заполнял прозрачный гель, внутри которого сновали металлические головки с тонкими жалами, откуда вытекали струйки розовой пасты. Образовавшаяся тонкая плёнка ложилась на предыдущие слои, понемногу образуя различные фигуры: коричневый треугольник со скруглёнными вершинами, багровый шар, пронизанный синими трубками. В соседнем аквариуме и вовсе выращивали длинный жёлто-серый шланг. И лишь увидев среди геля полностью сформированное лёгкое, детектив сообразил, что попал в лабораторию биопринтинга. Дальнее устройство запищало, высветив сообщение: «Нехватка коллагенового белка. Процесс будет остановлен через пять минут». – Иду-иду, не ори, – донеслось откуда-то из-за оборудования, и Глеб поспешил уйти. За следующей дверью оказался узкий предбанник, отделённый от основного помещения прозрачной панелью. В комнате за стеклом велась операция. На столе лежал пациент с кислородной маской на лице. В разрезанную брюшную полость опустился медицинский манипулятор. Покопался и застыл, подчинившись команде хирурга. Доктор-человек протянул руку и требовательно пошевелил пальцами. Ничего не произошло. – Ах ты собака, ты ж не понимаешь… Зажим! За-жим! – Уточните наименование. – Зажим кровоостанавливающий, зубчатый! – Номер? – Два! Механическая клешня, закреплённая на длинной суставчатой подставке, с жужжанием повернулась и вынула из лотка на столе ножницы с длинными изогнутыми концами. – Дерём такие деньги с пациентов и экономим на персонале. – Хирург раздражённо выдернул у клешни инструмент. – Зоя меня без слов понимала. Двадцать пять лет ассистировала! Я рот не успевал открыть, а она уже знала, что нужно. Оператор, следивший за работой механизмов через подвешенный в углу монитор, взялся что-то отвечать. Но детектив покинул операционную, не узнав его мнения по этому вопросу. За поворотом соседний коридор стал выглядеть поприятней – возле каждой палаты стоял пуфик, висели рамки с фотографиями пляжей и цветущих полей. Гадать, где именно скрывается Фархатов, не пришлось: Глеб насчитал с десяток дверей, но только у последней скучал охранник. Детектив притаился за углом, соображая, что делать дальше. Взгляд упал на закуток для посетителей, где стояли автомат с газировкой, корзина для мусора и журнальный столик. Детектив сгрёб со стола пачку брошюр, запихал в урну, к смятым картонным стаканам. Посмотрел на охранника. Тот сидел на краешке стула, уставившись на развешенный в воздухе трёхмерный сканворд. Губы его вяло шевелились. Глеб достал зажигалку и подпалил бумажный курган, после чего перебежал на другую сторону коридора и спрятался за шкафом. Из урны повалил вонючий дым, на потолке заверещала сигнализация. Дождавшись, когда охранник протопает мимо, Глеб покинул укрытие и беззвучными скачками помчался вперёд. Только бы хватило уровня доступа неизвестной медсестры! – Эй, ты кто? Стоять! Глеб с разбега хлопнул карточкой по сенсору. Датчик мигнул зелёным, детектив прыгнул в палату, готовясь скороговоркой объясниться с больным. Следом прогрохотал охранник, на бегу сражаясь с клапаном на кобуре. – Всё в порядке, это ко мне! – раздался на удивление спокойный голос. – А я всё гадал, Глеб Александрович, когда же вы меня навестите? Алексей Петрович, не в службу, а в дружбу, принесите кофе. Вы голодны? И пару бутербродов. Да, и передайте, чтобы отпустили того храброго юношу и извинились перед ним за невежливое обращение. В первую секунду Глебу показалось, что он ослышался. Но физиономия подбежавшего охранника приняла недовольный вид, а пистолет вернулся на место. Олег Фархатов, полулежавший на широкой больничной койке, гостеприимно указал на стоявший неподалёку стул. От к капельницы сгибу локтя тянулась пластиковая трубка, за спиной мерцала аппаратура, перемигивались датчики. Владелец «РобоТеха» выглядел хуже, чем на последних публичных фото. Весь как-то съёжился, постарел, посерел. Орлиный нос заострился, и только взгляд остался прежним: цепким, живым. Рядом с койкой парил виртуальный монитор, где транслировались события из вестибюля. Эдика давно раскусили. Двое охранников, усатый и ещё один, пришедший на подмогу, держали симулянта за локти, а девушка в форменном халате возмущённо жестикулировала, повернувшись к камере спиной. Эдик молчал, уставясь в пол. С подбородка стекали остатки краски. Сложившаяся сцена неуловимо напоминала картину «Допрос партизана» из учебника по истории, пока в коридоре не появился человек Фархатова. Персонал расступился, продолжая обмениваться гневными взглядами. Эдик освободился, сердито дёрнув плечом. Девушка что-то сказала, обведя ладонью диван, но кибер подхватил с пола рюкзак и сиганул прочь. – Ну же, Глеб Александрович, – Олег Фархатов с усилием растянул в улыбке синеватые губы. – Прошу вас. Детектив сделал неуверенный шаг и опустился на стул. Снял медицинскую шапочку, смял в шуршащий комок. Выходит, за ним следили. Точнее, за ним следили ещё и с этой, неожиданной стороны. Вернулся охранник. Придвинул низкий столик на колёсах, поставил перед Глебом кофе и тарелку с бутербродами. Отступил в сторону, достал портативный сканнер и запустил знакомую программу. Над головой детектива вспыхнули красные шестиугольники, похожие на те, что были в лифте, только поменьше и побледней. – Скрытая аппаратура в больнице запрещена, – пояснил хозяин палаты. – Телефон тоже придётся на время сдать. Нам предстоит конфиденциальный разговор. Если у человеческого удивления имелся предел, то Пёстельбергер явно его нащупал. Он безразлично пожал плечами и опустошил карманы. Красные линии достигли пояса, вновь проигнорировав микрочип Дамира. При виде еды проснулся аппетит. Дождавшись, когда охранник закончит сканирование и уйдёт, Глеб сделал большой глоток кофе, затем вцепился в бутерброд. – Вы как колобок, Глеб Александрович. И от бабушки ушли, и от дедушки ушли. «От тебя бы теперь уйти» – подумал детектив, пережёвывая булку с огурцом и пластиком красной рыбы. Неожиданно радушный прием его насторожил. – Разгадали, кто за всем стоит? – Оталан Алабердиев, статс-секретарь министра науки и образования. – Но вас, должно быть, мучает множество других вопросов? Пока трапезничаете, постараюсь ввести вас в курс дела. А потом зададите оставшиеся. Пойдёт? Фархатов нажал кнопку на подлокотнике и поднял спинку койки, перейдя в сидячее положение. – Я с самого начала не верил, что вы убили Марину. – Олег Фархатов говорил тихо, сильно растягивая слова. На выдохе из горла доносился хриплый присвист. – Детектив-шантажист, скрытая съёмка. Канья, вступившаяся за честь семьи. Что за ерунда. Знаете, что бы ответила Марина на подобные угрозы? Она бы рассмеялась и сказала: «Выкладывай». Моя дочь ничего не боялась. Владелец «РобоТеха» улыбнулся, глядя куда-то поверх собеседника, и после недолгой паузы продолжил: – Вы уже знаете, что Марина в тайне от меня вела собственные разработки. Я всё понимал, но не вмешивался. Хотел дать ей время одуматься. Самой понять, к какой страшной ошибке может привести пытливый ум. И раз Оталан убил мою дочь, значит… она всё-таки сделала правильный выбор. Вас удивляет, почему я говорю об этом так спокойно? У меня в крови столько обезболивающих, что можно руку пилить, не закричу. – Олег Фархатов облизнул сухие губы. – Думаю, Оталан даже не стал никого нанимать. Господин Алабердиев разбирается с проблемами лично. Вы знаете, что он проходил службу в армии? По официальной версии, в радиотехнических войсках. А неофициальная неизвестна даже мне, так что судите сами. Детектив кивнул. Во время беседы про автопилот статс-секретарь произвёл на него схожее впечатление. Сначала Глеб подумал, что Оталан принадлежал к той редкой разновидности шишек, что почитают устранение конкурентов не работой, а приятным бонусом. Но нет. Удовольствие здесь было не при чём. Только сухой расчёт: нет посредников – нет сопутствующего риска. И история неудачного покушения в Чморятнике подтверждала его правоту. Фархатов нажал другую кнопку, и глухая с виду стена растаяла, сменившись панорамным окном. Над Санкт-Петербургом поднималось солнце, обещая погожий денёк. Исчезла болезненная неопределённость ночи, гулкий озноб проходных дворов. Мегаполис выглядел торжественным, как опера Вагнера. Розовый свет разукрасил щёки больного румянцем. – Как вы догадались, эта история началась с государственного гранта на создание киберов нового поколения. Но и до него в «РобоТехе» велись схожие разработки. Мы взяли заказ, мы были уверены в успехе, и мы его достигли. К означенному сроку было произведено шесть полноценных прототипов, полностью себя осознающих, прошедших тесты Тьюринга, Лавлейс и Войта-Кампфа. Способных на коммуникацию и решение сложных задач в той же степени, в какой способны мы с вами. Или даже в большей, учитывая моё состояние. Глеб обратил внимание, что Фархатов, как и Оталан, почему-то избегали словосочетания «разумные киберы». Хотя термин был проще и точней. – Все модели были разными по конструкции и поведенческим характеристикам. Мы экспериментировали, искали оптимальное решение. Каким должен быть источник питания, где использовать синтетическую плоть, как реализовать функцию работы в сцепке? Копировать ли человеческие органы, если нам требовались схожие функции, или создавать что-то своё? Результат оказался ближе к понятию киборга-синтета, чем к привычному киберу или андроиду. Полностью антропоморфная оболочка, передача и считывание мимики, в некоторым образцах – система пищеварения и кровоснабжения. Отличная от нашей, упрощённая, но работоспособная. «РобоТеху» было, чем гордиться. Я, Марина и четверо наших коллег вели каждый свой прототип в части психологического взаимодействия. Мы придерживались абсолютной конспирации. Но Оталан всё равно нашёл брешь. – Почему вы мне это рассказываете?