Глеб сделал осторожный шаг, нацелившись прокрасться вдоль стены. Мол, он – добропорядочный гражданин и рад посодействовать, если бы не срочные дела… Увы, оператор засёк его на подходе. – Оставайтесь на месте и дождитесь своей очереди! Это не займёт много времени! Твою мать! Пёстельбергер обречённо прикрыл глаза, глубоко вдохнул и потянулся к спрятанному под кофтой пистолету. Оставался один выход – разбить камеру и бежать, бежать и не останавливаться… Но его опередили. Парнишка выбросил руку с баллоном, направив струю камере в глазок. Дрон ослеп. Запустилась система самоочистки, но краска мгновенно схватилась плотной розовой коркой. – Чего встал? Валим! – крикнул вандал-анархист, дёрнул Глеба за рукав и поволок за собой. И опять началась беготня по мокрым улицам. И опять подошвы ботинок с размаху впечатывались в лужи, поднимая брызги, разбивая отражения вывесок и витрин, грохоча по ржавым ступеням и подвесным мосткам. И опять кололо под ребром, а сердце надрывалось в груди, не справляясь с нагрузкой. Надо бросать курить. И пить. И жрать всухомятку. Парнишка скакнул вбок и ввинтился в неприметную щель между домов, наполовину закрытую вендинговым автоматом. Глеб еле поспел следом, вовремя повернувшись боком. Перепрыгнул кучу мусора, споткнулся о выбоину в асфальте, в последний момент выровнялся и побежал дальше. Вдвоём они вывалились из щели, увернувшись от школьников на скутерах, перебежали дорогу и нырнули в следующую подворотню. Перелезли через забор (Глеб с трудом подтянул тяжёлое тело, парнишка взлетел вверх со скоростью кота) и наконец-то остановились в глухом дворе без единого фонаря. Кое-где сквозь шторы просачивался жидкий свет, но обитатели первого этажа легли спать. А нет, в окне показался неясный силуэт. Глеб испуганно отпрянул, но тут же почувствовал запах тэ-капсулы, идущий от раскрытой створки, и успокоился. Граффитчик рассмеялся, стянул платок и вытер им перепачканный лоб. У Глеба хватило сил только на то, чтобы согнуться пополам и опереться о колени руками. Отдышавшись, он перевёл взгляд на спасителя. Перед ним стоял темноволосый паренек лет пятнадцати-шестнадцати, с широко расставленными глазами, носом уточкой и круглыми тоннелями в ушах. На месте правого резца во рту чернела щербина, шею целиком покрывала татуировка. – Поректили упырям баст! – Парень пребывал в восторге от приключения. – Эдик. – Спасибо, что помог, Эдик, – Глеб пожал протянутую руку, проигнорировав непонятную фразу. – Глеб. – Говно вопрос. Любишь тегать, люби и бегать. Спаситель ткнул пальцем в кофту-худи. Глеб опустил глаза и впервые заметил надпись на груди: «Banksy». Хрен знает, что это значило. – Мне тоже нравятся его работы. Интересный был художник. Знаешь, что до сих пор никто не в курсе его настоящего имени? – Нет, не знаю. – Глеб прислушался: не гудит ли, снижаясь, вертолет? Не крадётся ли, рассредоточившись между парадных, группа захвата? Но во дворе было на удивление тихо. Похоже, оператор дрона принял их за случайных приятелей-дебоширов и решил не отвлекаться от основного задания. – Ты райтер? – поинтересовался Эдик, с интересом разглядывая нового знакомого, откинувшего капюшон и жадно втягивающего ночной воздух. – Староват ты для нашего дела, дядя. В спортзале хоть позанимайся, дыхалка никакая. – Нет, я не… Господи, я – идиот. Ты даже не представляешь, какой я идиот… – Чего это не представляю? Идиотов полно. Вот нормального человека поди найди… Это кто тебя так? – Парень снова невежливо ткнул в собеседника пальцем, на этот раз в лицо. Глеб дотронулся до подбитой скулы. – Завтра в новостях увидишь. Эдик уважительно присвистнул. Попрощавшись с бунтарём, Глеб поглубже натянул капюшон и добрался до станции монорельса. Забился в угол, откинулся на изрезанную дерматиновую спинку, устало вытянул ноги. Если отбросить пустое самоедство, обрисовывалось два главных вопроса. Первый – почему убийца выбрал в качестве козла отпущения именно его, детектива Пёстельбергера? И второй – что вообще произошло в «Вастуме»? Кем была жертва, почему её так грубо устранили, как во всем этом замешана респектабельная жена владельца «РобоТеха»? За окном с бешеной скоростью проносились опоры моста. Рекламные голограммы превратились в смазанные потоки света, огни автомобильных фар казались искрами, подхваченными ураганом. Такой же ураган овладел и жизнью самого Глеба. Силком вытряхнул из офисного кресла и потащил его, жалкого, слабого, цепляющегося за камни и пучки травы, к обрыву, за которым нет ничего, кроме пустоты и воя сирен. Чтоб тебя черти драли, Канья… Но он покажет неведомым скотам, что недаром ест горький сыщицкий хлеб! Вся беседа с Каньей была записана, от первого до последнего слова. Он сделает копию разговора и самолично отнесёт её в полицию. Докажет, что пришёл в «Вастум» по просьбе госпожи Фархатовой, ожидая встретить в номере неверного мужа, а не какую-то разрисованную девку. Оставалась одна проблема: чтобы получить съёмку, надо попасть в офис. Сервер, на котором хранились записи с камер, не был подключён к общей сети. Так безопасней. Оставишь дверь – и рано или поздно её вскроют, какие замки ни ставь. А на сервере скромного частного агентства лежало слишком много конфиденциальной информации. В офисе его будут ждать, к гадалке не ходи. Придётся либо рисковать самому, либо просить помощи у Айчилан. Впрочем, ей всё равно не миновать свидетельской скамьи. Секретарша не слышала разговора с Каньей, но могла подтвердить сам факт внеурочной встречи. Интересно, а в «Вастуме» имелись камеры? В общем зале наверняка. А вот в самих номерах вряд ли, слухи расползаются быстро, можно всю клиентуру растерять. Его собственная аппаратура, скорее всего, не сработала из-за глушилки. Во время проверки камеры работали исправно. Значит, глушилку включил убийца перед нападением. Он же забрал её с собой – вернувшись в ванную, Глеб без проблем собрал материал. Речь шла о компактном и очень продвинутом устройстве, что указывало на профессионала. Глеб вышел на предпоследней станции и очутился посреди городской окраины, застроенной панельными многоэтажками. Между домов раскинулись пустыри, забитые припаркованными автомобилями. Нижние этажи пестрели вывесками парикмахерских, продуктовых магазинов и лавок с разливным пивом. Район напоминал облегчённую версию злополучного номера в «Вастуме». Зато местные жители не помнили соседей в лицо, не интересовались чужими делами и не любили полицию. Пёстельбергер отыскал по памяти нужный дом, поднялся на четвёртый этаж, открыл биометрический замок и проследовал в крохотную квартирку. Единственная жилая комната выглядела пыльно и неуютно, вся мебель ограничивалась диваном, табуреткой и древним раздвижным шкафом. Зато квартира была оформлена на родственницу старой подруги, давно переехавшую в дом престарелых. Первым делом Глеб поставил на пол тяжёлый кейс и снял хайд-хэд, экономя заряд. Задёрнул шторы, включил свет и отправился изучать кухонные полки. Где-то здесь, посреди запасов консервов и круп, прятался растворимый кофе. Невыносимо хотелось упасть на диван и отрубиться, но перед этим надо было сделать пару неотложных звонков. А потому – кофе. Крепкий и горячий, как кочерга, уже приготовленная в аду для аппетитной задницы Каньи. Набирая воду в чайник, Глеб снова и снова прокручивал картину произошедшего в «Вастуме». Ловушка была рассчитана на двоих. Жертва пришла в номер сама, по своей воле и, судя по поведению, далеко не в первый раз. Убийца знал о её привычках, а с остальным помог подкупленный администратор. Можно не сомневаться, Олег Фархатов и не собирался переступать порог кибер-борделя, не зря же Глебу вся эта история с самого начала показалась странной. Что можно сказать о противнике? Выдержка как у грёбаного пятизвездочного коньяка! Проторчал в костюме кибера полтора часа, ни разу не шелохнувшись. Умный, расчётливый. Подготовил не только убийство, но и подставного болвана с полным набором улик. При этом не чурается риска. В задуманной операции в любой момент всё могло пойти наперекосяк. Жертва, хорошо знакомая с киберами, могла заметить подмену и убежать. Или Глеб прихватил бы с собой пистолет, оказался чуть расторопней и открыл огонь прямо через фальшивый щиток. Да мало ли. Была ещё одна деталь… Почему он спрятал ладонь в рукаве перед тем, как дотронулся до сенсора? Боялся наследить? Убийца организовал подставу, выкрал оружие, достал редкую глушилку, но забыл купить гель, скрывающий отпечатки? Ерунда. Пёстельбергер вернулся в комнату, помешивая растворимый кофе вилкой, больше на кухне ничего не нашлось. Достал из тайника запасной смартфон, записанный на подставное лицо, и немного наличности. Фальшивые документы с открытой визой брать не стал, время крайних мер пока не пришло. Включил смартфон, развернул голоэкран на всю стену и начал перебирать новостные каналы. Долго искать не пришлось. – …ла свежая информация об убийстве Марины Фархатовой, дочери Олега Фархатова, легендарного основателя и владельца «РобоТеха». Как заявил специалист по связям с общественностью департамента региональной безопасности, возбуждено уголовное дело по факту убийства, совершённого с применением огнестрельного оружия. По словам главного следователя, в потерпевшую было произведено три выстрела, все три ранения оказались смертельными. Пресс-служба «РобоТеха» на данный момент не готова дать комментарии и просит проявить уважение к горю… Ошеломлённый Глеб поставил изображение на паузу. Бодрость пришла безо всякого кофе. Получается, когда в борделе кричали «Фархатова», имели в виду не Канью, а её взрослую падчерицу Марину! Плевать на позднее время, пора звонить Айчилан. Дисциплинированная девушка ответила после первого же гудка. В голосе не было и намека на сонливость, на заднем фоне слышались шебуршание, стук и невнятные переговоры. – Здравствуй, мам, я на работе. Мне сейчас не очень удобно говорить, поэтому если ничего срочного, лучше перезвони. Глеб подавился заготовленной речью: «Извини, что так поздно, не могла бы ты прямо сейчас отправиться в офис…». Похоже, Айчилан и так была в офисе. И, судя по «мам», в незавидной компании дознавателей и криминалистов. Глеб прочистил горло и выдавил: – Обыск? – Ты права. Извини, я теперь нескоро освобожусь. – Что-нибудь нашли? – Полный холодильник продуктов. Фарш вот-вот протухнет, сделай с ним что-нибудь, или придётся выкидывать. – Свяжись со мной, как только сможешь, – упавшим голосом попросил Глеб. – Я позвоню, когда поеду домой. А сейчас ложись спать. Связь оборвалась. Какой уж тут спать… Глеб упал на диван и обхватил голову руками, взъерошив русые волосы. Не склонная к поэзии Айчилан выбрала для разговора странные метафоры, но «полный холодильник продуктов» и «тухлый фарш» не предвещали ничего хорошего. В шкафчике над плитой, посреди ударного запаса гречки и макарон, лежала бутылка водки. Но сейчас ему лучше сохранить ясность рассудка. Помощница перезвонила только два часа спустя, когда её издергавшийся начальник, проглотивший к тому времени три чашки кофе, выходил из душа, вытирая голову кухонным полотенцем. Натягивать на мокрое тело одежду не хотелось, как и смущать Айчилан голым торсом. Поэтому Глеб не стал включать изображение, оставив видеосвязь односторонней. На виртуальном экране возникла знакомая фигурка в строгом костюме с воротником-стойкой, подпиравшим округлый подбородок. Приоткрылись вишнёвые губы, сложились буковкой «о». – Глеб Александрович, вы ранены? Почему вы не показываетесь? Ощутив что-то вроде благодарности, Глеб поспешил успокоить помощницу: – Со мной всё в порядке, не волнуйся. – Где вы? – В безопасном месте. – Я могу приехать. Вам что-нибудь привезти? – Не надо, всё есть. – Вы в городе? – Да, сейчас да. Лучше расскажи, что там с обыском. Айчилан принялась докладывать, сухо и деловито. Каждое слово, вылетавшее из маленького прелестного рта, вбивало гвоздь в крышку гроба. Ситуация складывалась препаршивая. На древнем компьютере Пёстельбергера обнаружили переписку с Мариной Фархатовой, из которой следовало, что детектив долгое время шантажировал погибшую, угрожая слить в интернет запись группового секса с киберами. Судя по вопросам, заданным следователем в ходе пристрелочного допроса, лживая Канья подтвердила обвинения в шантаже. Более того, она утверждала, что пришла накануне в агентство, чтобы заплатить выкуп и убедить Глеба оставить падчерицу в покое. Айчилан пришлось подтвердить, что появление посетительницы в поздний час её удивило, что женщина выглядела расстроенной и не желала сообщить цель своего визита. Секретарша также призналась, что не покидала приёмную и потому не в курсе содержания разговора. При обыске в офисе была найдена крупная сумма денег наличностью (Канья передала полиции список номеров банкнот) и пистолет, аналогичный тому, из которого, по предварительной версии, была застрелена дочь Олега Фархатова. Глеб слушал, поджав губы, морщась и холодея с каждой минутой. Казалось, по полу потянуло сквозняком, хотя единственное окно оставалось закрытым. Офис перевернули вверх дном. Всё оборудование, вплоть до принтера, изъяли для экспертизы. Опального детектива объявили в розыск, разослав фото по всем отделениям полиции и департамента, а также в редакции новостных каналов и интернет-порталов. – Подожди… – Глеб замахал руками, словно желая разогнать наваждение. – Съёмка. Съёмка разговора с Каньей, на сервере. Её нашли? Прежде, чем ответить, Айчилан медленно покачала головой. Узкие тёмные глаза смотрели прямо на детектива, хотя откуда помощнице было знать, в какой части комнаты застыл её ошарашенный шеф. – Нет. В этот день камера не работала. Из-за скачка напряжения вышел из строя блок питания. Глеб Александрович… Ответьте… Глеб? Глеб, ответь мне пожалуйста! Пёстельбергер стряхнул оцепенение. – Ясно. Спасибо. – Что вы собираетесь делать? – Пока не знаю, – Глеб устало помассировал переносицу. – Я могу чем-то помочь? Мой брат занимает высокую должность в… – Ничего не надо. Хотя нет, подожди… Попробуй разузнать имя и адрес администратора, который дежурил… – детектив бросил взгляд на настенные часы в виде виниловой пластинки: большая стрелка приближалась к пяти, – вчера вечером в «Вастуме». – Поняла. До связи. Айчилан отключилась. Какое-то время на экране мерцал, угасая, неподвижный силуэт – прямая осанка, роскошная чёрная коса, уложенная венцом, аккуратные ушки – но затем растаял и он, сменившись логотипом приложения для видеосвязи. Голова Глеба ломилась от тысячи мыслей. Но на первое место почему-то выбралась самая бесполезная: наверное, прав Борис, и Айчилан терпела неудобный график и крошечную зарплату из-за него. Сегодня она впервые назвала детектива по имени и на ты. Глеб улыбнулся. Красивая смышлёная девушка собиралась мчаться непонятно куда ради человека, в чьей невиновности даже не могла быть уверена до конца. Если он когда-нибудь выберется из этого дерьма, то обязательно выдаст ей премию. Возможно, в Борисовой валюте.