Не доносив, извергнула Бромия мать из чрева И под ударом молний Кончила жизнь безвременно. Но извергнутого принял Зевс в свое немедля лоно, И, тая от Геры сына, Он его в бедре искусно Пряжкой застегнул златою. Когда же приспел ему срок, Рогоносного бога[6] родил он, Из змей он венок ему сделал: С той поры этой дикой добычей Обвивает менада чело. Строфа II Вы, колыбель Семелы, Фивы, плющом венчайтесь! Нежной листвой оденьтесь, Пурпуром ягод тиса! Вакха исполнись, город, С зеленью дуба и ели! И белорунных кистей Больше на пестрой небриде нашей! Игривый тирс тебя сподобит Вакху, — И вся страна запляшет за тобою, Где свои лики промчит Дионис… В гору он мчится, а женщин толпа Ждет его там не дождется. От станков и от ткацкой работы Их в восторге отбил Дионис. Антистрофа II Крита юдоль святая, Мрачный приют куретов, Зрел ты рожденье Зевса. С гребнем тройным на шлеме Там корибанты обруч Кожей нашли одетый. Дико тимпан загудел: С сладкими звуками слиться хотел Фригийских флейт; тимпан вручили Рее, Но стали петь под гул его вакханки. Сатирам Рея его отдала: Звонкая кожа с ума их свела. В триетериды[7] святые Его звон веселит хороводы, Их же любит наш царь Дионис. Эпод О, как мне любо в полянах, Когда я в неистовом беге, От легкой дружины отставши, В истоме на землю паду, Священной небридой одета. Стремясь ко фригийским горам, Я хищника жаждала снеди: За свежей козлиною кровью Гонялась по склону холма… Но, чу! Прозвучало: “О Вакх, эвоэ!” Млеком струится земля[8], и вином, и нектаром пчелиным, Смол благовонных дымом курится. Прянет тогда Дионис… И вот уже носится вихрем: Он нежные кудри