— А это уже не имеет значения, — усмехнулся товарищ Бенедиктов. — А вот потенциально талантливому конструктору работать водителем — это, как минимум, нерационально. Сейчас такое время, когда каждый советский человек должен заниматься тем, где он сможет принести максимум пользы нашей советской стране… У вас в городе летом начнется строительство завода СарСельМаш, куда эвакуируют часть производства из Новосибирска. Но уже сейчас мы собираем специалистов для будущего заводского КБ… Так что пойдешь работать туда. — Хорошо, — кивнул в знак согласия Михаил. — А с учебой как? — Продолжишь учебу как и сейчас, — ответил министр. На том их разговор и закончился… Завтра утром Михаилу выезжать домой, ну а пока — последняя ночь в Москве и прощание с Катей и ее родными. За пару недель в Москве у них уже успели сложиться достаточно неплохие отношения, хотя мать девушки и ждала, когда же он уедет. Не потому, что была против него как человека, а чтобы, так сказать, не маячил на глазах у дочери. Раз уж все равно ничего выйти у них не может… — Значит, уезжаешь? — когда они решили прогуляться вечерком по улице, спросила Катя. — Сама же знаешь, — пожал плечами Михаил. — Знаю, — согласилась девушка. — Не знаю, почему ты так запал мне в душу… Но это все равно! Просто будь счастлив! — выдала она совсем уж неожиданную для него фразу. — И пусть все мы будем живы и здоровы к тому времени, когда растает снег! — И ты будь счастлива, Кать! — ответил Михаил. Вот тоже странная ведь фраза пошла в народе… «Когда растает снег». Снег-то скоро растает, в его родном городе где-нибудь в мае, в Москве — наверное, в июне. Примерно на полмесяца-месяц раньше, чем год назад. Но фраза эта означала совсем другое — окончание Долгой зимы. Только почему-то люди стремились как можно реже упоминать само это название. Словно от этого Долгая зима станет еще дольше и холоднее! Так что «когда растает снег»… Именно так чаще всего говорили, если только не считать официальных речей или каких-нибудь статей в немногих еще печатающихся газетах. — Значит, будешь теперь конструктором работать? — улыбнулась девушка, переводя тему разговора. — Напридумаешь там всяких штуковин, а нам, технологам, потом думать, как их сделать? — Конечно! — рассмеялся Михаил. — Должен же кто-то для вас работу придумывать? А то обленитесь там от безделья-то, пузо отъедите такое, что в дверь не пройдет… — Да-да-да! — тоже рассмеялась девушка. — Но родные конструктора не позволят такому случится! Уж постараются придумать чего позаковыристее, чтобы нам жизнь медом не казалась! — А кем ты, Кать, хотела стать до Катастрофы? — вдруг спросил Михаил. — Я? — задумчиво произнесла девушка. — Не знаю… В НИИ какое-нибудь пошла бы… А ты? — А я — конструктором электронных приборов… У нас же ведь город электроники практически! — А авиазавод как же? — удивилась Катя. — Не знаю, — пожал плечами Михаил. — Не тянуло меня никогда самолетами заниматься… А ведь странно даже несколько! На стройке авиазавода работал его дед, на заводе работали его родители, чуть позже туда пошел и его старший брат, как из армии в той реальности вернулся. Но вот самого Михаила туда почему-то не тянуло совершенно! Его куда больше интересовала электроника. И о том, чтобы работать на авиазаводе, никогда не было и мыслей. Правда, в этой реальности ему таки придется поработать там… Почему? А потому, что именно заводскому КБ авиазавода поручена разработка новых образцов сельхозтехники! Просто потому, что других практически ничем не занятых конструкторов в городе взять было негде. Сибсельмашевцы — они в Новосибирске и останутся, завод-то полностью ликвидировать не собираются, по сути это не эвакуация, а строительство нового предприятия, пусть и с использованием части оборудования оттуда. А все работы по самолетам законсервированы. Так что конструктора авиазавода сейчас фактически занимались лишь сопровождением серийных изделий, в виде двигателей внутреннего сгорания различного назначения, да выполнения различных сторонних заказов вроде проектирования вспомогательного оборудования для тех же теплиц или доработки различный техники под новые условия эксплуатации. Вот из них-то и решили создать КБ будущего СарСельМаша, который пока существовал лишь в проекте. Так что даже работать придется пока все на том же авиазаводе, пока не построят новый завод. — У нас вон хвалят ваши двигатели, — улыбнулась девушка. — Первая партия когда пришла — ох уж матерились на них! Половину не вернули лишь потому, что некогда было через половину страны возить. Сами доработали… А потом, говорят, качество лучше наших собственных стало… — А ты что хочешь… Авиация, военная промышленность, — усмехнулся Михаил. — Туда все лучшее собирали. Оборудование, специалистов… Контроль качества тоже куда жестче. — Но у вас их выпускают меньше года! — в голосе Кати прозвучала даже какая-то обида. — А у нас — уже десятилетия! А к нам теперь претензии в министерстве, требуют повышать точность и качество изготовления. — Ну если можно повысить, значит нужно? — Ага, — согласилась девушка. — Но многие недовольны… Говорят, делали и делали двигатели, никаких претензий не было, а тут «эти вылезли»… И теперь ваши двигатели все идут на машины, а наши — на что ваших не хватит, а значительную часть отправляют как запчасти на автобазы. — И что теперь будут делать? — Ну что? — пожала плечами Катя. — Прислали нам ваши доработки, теперь внедряем. Мелочи, вроде, зачастую чисто технологические улучшения, но все же влияет… Разработан план мероприятий по повышению качества производящейся продукции. Вон тут недавно к нам несколько человек от вас в командировку в связи со всем этим присылали, чтобы на месте во всем разобраться. Так что скоро не хуже вас моторы, думаю, делать станем! Ну да… В оборонке СССР всегда было все лучшее! Так что такое положение дел для Михаила было не особо удивительно… Пусть в этом мире было гораздо меньше пофигизма и наплевательства, чем в его прошлом. Не было той «уравниловки», чтобы нормальный рабочий получал почти столько же как и пьяница-тунеядец, который систематически гнал брак, но его зачастую не могли даже уволить. Он же пролетарий! Максимум — вызвать и «пропесочить» на профсоюзном собрании, где он клятвенно пообещает, что «больше никогда» и полчаса спустя забудет про это обещание. За качество тут спрашивали достаточно строго, вплоть до увольнений по статье за систематический брак всех причастных! После чего такого «работничка» разве что дворником взяли бы… Не было «авралов» накануне срока поставки — поскольку куда внимательнее относились к выполнению планов. Что откровенно пошатнулось в прошлой реальности еще годы в 50-е и было окончательно угроблено косыгинской реформой, когда на первый план стали выходить не количество и качество произведенной продукции, а полученная предприятием прибыль. Здесь до сих пор работал метод повышения эффективности экономики, делающий выгодным повышение качество и снижение себестоимости производимой продукции. Так что качество даже гражданской продукции было неплохим. Вот только военная продукция — она и в параллельной реальности военная. И даже если является полным аналогом гражданской, то требования к качеству там куда выше! — Приедешь еще в Москву? — отвлек Михаила от мыслей вопрос Кати. — Не знаю, — пожал плечами Михаил. — Может быть… Когда сойдет снег. Захотелось было пошутить что-нибудь в силе «если партия прикажет», но не решился. Не поймет ведь наверняка, посчитает такую шутку чуть ли не кощунством… Или скорее даже наоборот, воспримет на полном серьезе. Ведь все знали и помнили слова товарища Ленина о том, что «Партия — ум, честь и совесть нашей эпохи». И напрочь забыли про сказанные гораздо позже товарищем Сталиным слова: «Партия… Что партия… Она превратилась в хор псаломщиков, отряд аллилуйщиков»… Правда, этом мире он все же довел до конца задуманную им реформу — отстранил партию от управления экономикой. Впрочем, ленинскому лозунгу это не мешало… За то появились другие, вроде «Коммунистическая партия — орудие борьбы за победу дела Ленина-Сталина». Ведь кто отвечает за идеологию? КПСС, разумеется! Но вот приехать на завод и что-нибудь приказать делать по своему усмотрению — на это у партийных начальников полномочий нет. — Когда сойдет снег, — не заметив мгновенной заминки Михаила, произнесла девушка. — Кать, а ты Сталина помнишь? — вдруг спросил парень. — Я? — удивленно произнесла девушка. — Мне же девять лет было когда товарища Сталина хоронили, это же как раз после праздника было… Помню как весь народ плакал, помню митинг, помню сколько людей с Вождем попрощаться хотели. Говорят, давка тогда случилась, с сотню человек погибли. Потому и товарища Берию потом тихо хоронили, никто даже не знал, когда именно. Но живым товарища Сталина я не видела… Я же еще маленькой была! «Из-за давки? — удивился услышанному Михаил. — Или были другие причины для таких похорон Берии?» Да, что-то вновь подсказывало ему, что не своей смертью помер товарищ Берия! В пятьдесят шесть лет, да еще и накануне дня Великой Ноябрьской Социалистической революции вдруг такой инфаркт, что умер буквально через пару часов! Не все так просто, похоже, было в этом мире… Хотя втихую запустить слух о том, что публичных похорон не будет из-за опасений давки — это неплохо придумано было. И никаких тебе вопросов о том, почему, например, у тела половины головы нет! Ну или чего-нибудь еще недостает… «В результате тяжелого инфаркта скоропостижно скончался верный борец за победу дела Ленина-Сталина товарищ Берия!» Но нет… Эти догадки Михаил не будет говорить даже самым близким людям! Оставит их при себе… А на следующий день Михаил выехал в обратный путь в свой родной город… Такой же трехвагоный составчик с тепловозом ТГМ, такие же купе, такие же виды на заснеженную страну, и вновь разговоры с попутчиками по поезду. Ну а что еще оставалось делать по дороге? Разве что спать да читать газету… Где как раз писалось о переходе в контрнаступление советской армии в Польше, взятии Белостока и Люблина, о создании «зоны безопасности» в приграничной полосе на территории «бывшей Польши». Но если еще несколько дней назад война с Польшей была главной темой для обсуждения, даже он с Катей и ее родителями не раз говорил на этот счет, то сейчас оно уже отошло куда-то на второй план. «Они же недавно клялись социализм строить! Мы им помогали в этом, а теперь вот они на нас же и напали!» — вспоминал Михаил удивление девушки. Ну да, именно эта война больше всего всех шокировала — даже несмотря на то, что в стране было еще немало тех, кто когда-то воевал с белополяками. Хотя те-то как раз и не удивлялись ничему… Но сейчас возникла куда более важная тема для обсуждения… Хотя даже две! Во-первых, заявление советского правительства о готовности принять в страну полтора миллиона американских беженцев — в основном, военных, моряков и членов их семей. Тех, кто все это время сидел со своими ядерными арсеналами у себя за океаном. И сейчас те предлагали сдать их в обмен на предоставление советского гражданства. Правда, в противном случае грозили ядерным ударом — им, дескать, терять уже нечего. — Суки! — ругался один из попутчиков Михаила. — Мало того, что вулкан этот взорвали, так еще и ядерной войной грозятся! — Ага, — согласился с ним другой. — И ведь попробуй не взять… Кто знает — блефуют ли они или и впрямь готовы ударить? — Именно что! — поморщился первый. — Вот и товарищу Пономаренко пришлось им на уступки пойти… Выбора-то и нет, по сути! — Пишут, что они все же и заплатить неплохо готовы, — заметил третий. — Промышленное оборудование какое-то привезут, ученых с инженерами, технологии передадут… — Да нахрен нам нужны их технологии! — выругался первый. — Мы и сами что нужно создадим! А вот что эти твари бомбой грозятся… — Ну подыхать-то никто не хочет, — усмехнулся третий. Но как бы даже не еще хуже того была вторая новость… Во-первых, та самая пришедшая из Африки эпидемия продолжает распространяться по Турции и уже проникла и в приграничные районы страны. И, во-вторых, она уже вовсю свирепствует на территории бывшего Ирака, несколько случаев зафиксировано и в двухсоткилометровой «карантинной зоне» вдоль советской границы. В связи с чем принято решение о полной изоляции района силами Советской армии. Вся связь — исключительно односторонняя. Кто вошел на территорию — до окончания эпидемии оттуда уже не выйдет. Что ж, по-своему правильно. Ну а уж что будет дальше — время покажет… И, наконец, вот уж и родной город, встречавший Михаила светом станционных прожекторов и… оттепелью, с ручьями, хлюпающим под ногами мокрым снегом и мелкой дождевой пылью. И уже ждущей его на платформе женой — позавчера он ей телеграмму посылал о времени приезда. — Миш, приехал, — когда они, никого не стесняясь, обнялись прямо у вагона поезда. — Наконец-то ты приехал… Мне без тебя так тоскливо было! — Я тоже скучал по тебе, Вик, — улыбаясь в ответ, произнес Михаил. — Ладно, поехали уж домой… И, кстати, я теперь инженер-конструктор на авиазаводе, так что практически в одном месте работать будем. — Ты конструктор? — удивленно произнесла девушка. — Но ведь мы даже университет не закончили! — Ну вот так бывает, — усмехнулся Михаил. — Так бывает… Интерлюдия Американцы приплыли в Австралию в середине лета — и с этого времени жизнь в стране начала налаживаться… Тем более, что с собой они везли немало промышленного оборудования, техники и материалов. И очень быстро начавшийся было в стране после ядерных ударов бардак задавили военные. И тут-то Сергею, можно сказать, повезло снова. Ему довелось встретиться с одним из своих прежних деловых партнеров и предложить ему бизнес-проект по торговле крольчатиной. Откровенно говоря, до прибытия в Австралию мужчина понятия не имел о такой здешней проблеме. А потом сильно удивлялся тому, что кроликов здесь едят очень немного. А ведь поблизости их как бы не столько же, сколько и людей на материке! Массово отлавливать их и жрать стали только после ядерных ударов — и, пожалуй, Сергей оказался одним из начинателей этой идее. Но… теперь сюда приплыли и имевшие немалые запасы всего необходимого американцы, так почему бы не организовать бизнес по международной торговле крольчатиной? Тем более, что это для посевов общее похолодание на планете и ливни — зло… Урожай из-за этого и впрямь собрать удалось весьма скромный, а посеять после атомных ударов — и того меньше. За то с похолоданием зазеленили пустыни запада материка, увеличилась кормовая база для травоядных вроде тех же кроликов — и потому скоро стоит ждать резкого роста их численности. А еще — если засадить пустыню лесополосами, то даже как вернется тепло — она уже будет не пустыней, а степью. Вполне пригодной для земледелья! И эти его предложения очень понравились недавнему бизнес-партнеру. Тем более, что восточную часть материка прилично так загадило радиацией… «Как же хорошо, что тогда не слишком большую дозу получил!» — вспоминая тот день, радовался Сергей. А ведь на востоке материка тогда царил сущий ужас! Да, всего полтора десятка бомб — но они попали именно на крупнейшие города. Число только погибших насчитывало несколько миллионов человек… И промедли он с отъездом всего буквально час — и тоже пополнил бы эту цифру. — Что нового есть? — войдя в офис своей новой фирмы с весьма забавным названием «Бешеный Кролик», спросил у секретарши Сергей. — Вам на подпись договоры, мистер Вульф, — показав небольшую стопку документов, произнесла женщина. — Давай сюда, — взяв со стола папку, произнес Сергей, буквально сразу исчезнув за дверью своего кабинета. Думаете, Сергей взял себе в секретарши какую-нибудь фигуристую молодую блондинку? Три раза ха! Как бы не так! На счет того, что никаких связей на работе — это у него было строго! Но отнюдь не из каких-то моральных принципов. Просто секретарша — это тот человек, кто знает про твой бизнес буквально все и имеет столько компромата, что при желании сможет засадить далеко и надолго. Ведь через нее проходит почти вся рабочая документация! И секретарша-любовница запросто может воспользоваться этим для шантажа… А оно Сергею надо? Так что миссис Аманда была уже немолода, почти полтинник стукнул, выглядела так, что слишком впечатлительные представители мужского пола рисковали с одного взгляда стать импотентами на всю оставшуюся жизнь, за то специалистом была вполне себе толковым! А больше ничего Сергею и не надо было. Уж с бабами-то проблем у него никогда не было! Порой даже по несколько любовниц одновременно бывало… Но только это все — там, за пределами фирмы! «Итак, что мы имеем? — подумал Сергей. — Хотя то, что имеем мы, а не нас, — это тоже уже неплохо». Новое правительство Австралии, подсчитав наличные продовольственные резервы, установило лимит на экспорт разных видов продуктов продтоваров — и в них попала и та самая крольчатина. Только с кем ей торговать? В мире осталось не так-то много государств, у кого было бы что-то интересное для Австралии… Англия? После ядерного удара по Австралии и ответки по ЮАР об этом нет и речи. Франция? Часть французов перебралась в Алжир, буквально зачистив его от арабов — им не нашлось места даже в качестве разнорабочих, тут своих белых желающих хватало! Европейская часть страны фактически заброшена, но ведь французы сохраняют свое присутствие на побережье Средиземного моря и могут вывезти что-то нужное и из других мест? Например, оборудование заводов Альстома или Эйирбаса. Итальянцы? Ну, в принципе, аналогично. Правда, у них в Европе все слишком сильно порушено землетрясениями. Но что-то же должно было остаться? Так почему бы не продать им крольчатины в обмен на оборудование заводов Фиат или Альфа Ромео? И у них-то выторговать выгодные условия будет проще, чем у французов… У них полодение дел куда хуже, да и атомных бомб нету. Сложнее диктовать другим свои условия. Кто еще там? Испания? Ну может быть… Впрочем, это все было делом политиков, кто решал, чем с кем торговать и какие требовать условия. А вот работа Сергея была куда проще — наладить добычу и предварительную переработку мяса кролика — проще говоря, подстрелить, распотрошить, заморозить и передать кому надо туши. Но все это еще предстояло организовать! И именно этим он сейчас и занимался — благо, начального капитала более-менее хватило, хотя без кредита все же не обошлось. Но дело обещало быть выгодным — десять раз окупится! Закончив с изучением текста присланных договоров, тщательно выискивая в них возможные подвохи, спустя пару часов Сергей подписал их и отложил в сторону. «А неплохо все идет! — усмехнулся Сергей. — Хрен вам, англичашки, на все рыло! Меня и атомная бомба не берет!» Вызвав секретаршу, он отдал ей все документы, а затем включил радиоприемник. Телевидение в Австралии пока еще не восстановили, но радио уже транслировалось. Что там нового-то? Опять говорили про распространение «африканской лихорадки», но это было уже привычно — Сергей даже перестал обращать на эти новости внимание. Им-то оно точно не грозило, через океан никакая зараза не перемахнет. А вот если она дойдет до СССР… Сергей аж зажмурился от удовольствия, представив себе такое. Рабская страна, где не ценят таких инициативных людей как он! Но он-то точно не таков! Пока рабоче-крестьянское быдло дохло в окопах под Москвой и Сталинградом, он сидел в тылу и тихонько делал свой гешефт. Мобилизация? Какая еще⁈ У него же спинка больная — вон справка лежит, сами смотрите! Потом, правда, чуть не поставили к стенке за спекуляцию, но он отбрехался, свалив все на подельников. Дескать, я не я и лошадь не моя! И на него все же так ничего и не нарыли — хотя Сергей-то сам помнил взгляд того следака из ментовки. Словно желал вот прямо сейчас, на месте, пристрелить! Потом Сергей сумел и контрабандой вывезти из страны кое-какие из накопленных и припрятанных ценностей. Но это же ведь уже дело десятое? За то в США уж он развернулся… И пусть дальнейшему развитию его бизнеса и помешала Катастрофа, но ведь теперь-то ему выпал второй шанс? * * * — Привет, Мил! — ввалившись домой и скинув с себя одежку, обнял встречавшую его Мелиссу Василий.