— Пусти, Вась, раздавишь же! — буквально пискнула в ответ она. На самом-то деле не так уж он крепко ее обнимал, просто такое проявление внимания почему-то смущало девушку… Хотя, казалось, с чего бы? Но как-то так уж само собой выходило… Впрочем, как бы то не было, девушка сейчас была счастлива. И ей так хотелось верить в то, что так будет и дальше, чтобы забыть про все те угрозы, что таятся где-то там, во внешнем мире. Про который она старалась вообще как можно меньше думать. Пожалуй, про них можно было бы сказать, что «сошлись два одиночества», и это было бы недалеко от истины. Хоть и со своими нюансами. Пусть они и не клялись друг другу в любви и вечной верности, но им было просто хорошо вместе… Для Василия, помимо того, что у него больше полугода не было женщины и потребности в домашнем уюте, оно стало еще и возможностью обрести какой-то смысл в жизни, ради чего можно жить и бороться. Ну а желание помочь оказавшейся в беде девушке постепенно переросло в нечто больше. Пусть и не в любовь, но в достаточно сильную привязанность. В случае же с Мелиссой все было одновременно проще и сложнее одновременно. После всего случившегося ей надо было как-то найти в себе силы жить дальше, вновь почувствовать себя человеком, симпатичной молодой девушкой… Поверить в то, что ее жизнь не закончилась в том проклятом сарае, что пусть не все, но хоть что-то еще можно исправить. Но для этого надо было почувствовать, что ее не презирают, ей не брезгуют после всего произошедшего, что кто-то готов ее поддержать и защитить. Так что когда тогда Василий предложил ей сготовить ему еду, то на душе словно какое-то облегчение получилось. Странно, конечно, но раз он не брезгует взять еду из ее рук… Да, ей до сих пор было страшно, больно, обидно, хотелось только завалиться на кровать и реветь, уткнувшись носом в подушку, жалеть себя, как жестоко к ней обернулась жизнь. Но ведь она сильная, она смелая! И Мелисса буквально силой заставила себя встать и заняться делом… И Василию понравилось, он даже улыбнулся, сказал ей спасибо! И тогда она смогла преодолеть свой страх еще раз, хотя уже думала, что не решится на такое больше никогда в жизни. Но в тот миг в голову вдруг пришло осознание того, что если не сейчас, то уже и впрямь больше никогда. Поскольку иначе она будет со временем лишь еще больше накручивать себя, делать свой страх еще сильнее. И в лучшем случае просто останется одной на всю жизнь, а в худшем — просто сведет саму себя с ума. Хотя в какой-то миг страх все же чуть не победил ее. Когда Василий после нескольких секунд сомнений тихонько приобнял девушку, она на миг вздрогнула и попыталась отстраниться, но все же смогла подавить свой порыв. — Ты уверена, что и впрямь этого хочешь? — видя ее реакцию, спросил тогда Василий. — Мне… так надо, — только и смогла тогда ответить Мелисса. — Потом объясню… Не сказать, чтобы Василий что-то понял, но раз уж девушка так считает — спорить не стал… Ей оно сейчас, пожалуй виднее. Лишь постарался быть с ней настолько ласковым и нежным, насколько только оно у него получится. Выкинуть из головы и недавний разговор с шефом, и то, что он ему говорил и лишь позаботиться о том, чтобы ей не было больно и обидно, чтобы не будить воспоминаний о том, что ей довелось пережить. Ну а сама девушка попыталась еще робко и нерешительно отвечать на ласку, и постепенно страх и впрямь практически прошел, ушел куда-то на задворки сознания. Даже удовольствие получить удалось, хотя на это она как-то и не надеялась… Но вместо этого почему-то появился страх — вдруг Василий сейчас бросит ее? Ведь она же для него фактически никто! — Не бросай меня, пожалуйста? — когда они лежали, прижавшись друг к друге, на кровати, тихо попросила девушка. — Будь рядом… — Не брошу, милая, — согласился Василий. Откровенно говоря, парня в тот миг мучали противоречивые мысли… С одной стороны — осознание того, что все это было правильно. И раз уж Мелисса попросила — похоже, это ее «мне надо» было не спроста. Зачем? Ну это знала лишь она сама… Может быть, чтобы поверить в то, что еще может быть кому-то мила и желанна. А, может быть, пыталась перебить плохие впечатления хорошими или что-то еще в таком же духе. Но с другой… Он ведь клялся в верности Квете! И пусть им и пришлось расстаться, но мысль об измене ей так и не хотела его отпускать. Странная такая мысль… Раньше-то он мог чуть ли не каждую неделю подружек менять! Однако Мелисса все же оказалась для него чем-то куда большим чем просто симпатичной девчонкой… Про себя Василий чувствовал за собой ответственность за ее судьбу, за ее счастье, за то, чтобы ей больше никогда не попасть в беду. И еще его одолевало бешенство… Почему всякие твари так любят издеваться над теми, кто в чем-то лучше них, но при этом не может защитить себя? Вот как над этой девчонкой… Такой милой, доброй, симпатичной. Такой… настоящей. Так, наверное, он мог бы сказать про нее. Откровенно говоря, Василий считал, что красивые девушки среди американок — редкое исключение. Инквизиция ли постаралась с «истреблением ведьм», в которые запросто записывали тех, кто «не дал» какому-нибудь богатому или знатному уроду или что еще, но… Идет вот, казалось бы, симпатичная девушка по улице, но как поднимешь взгляд на лицо, так крокодилья морда на ее фоне покажется эталоном красоты! А в отношении женщин Василия можно было считать эстетом — оценивать внешность он привык, в первую очередь, по симпатичному лицу и стройной, пропорционально сложенной, фигурке, а не по тому, какого там у девушки размера сиськи или жопа… Точнее, они как раз должны были укладываться в ту самую пропорцию, а не «лишь бы побольше». Ах, ну да — еще почему-то ему казались особенно привлекательными длинные волосы. Так что Мелисса по мнению Василия как раз и была настоящей красавицей… Тут и милые черты лица, и ее серые глаза, и стройная спортивная фигурка, и среднего размера упругая грудь, которую было так приятно полапать, и, в особенности, эти вот длинные рыжие волосы. Не потому ли и мучали ее куда дольше и больше, чем большинство других жертв людоедов, с кем расправлялись очень быстро? Правда, это ее лишь и спасло. Уродам захотелось иметь сексуальную игрушку, ну а еда… Найдут и еще! И вот к настоящему моменту они уже третий месяц жили практически как муж и жена… — Пойдем ужинать! — все же выскользнув из его объятий, с улыбкой произнесла девушка. — Пойдем, — согласился Василий. Готовить русские блюда она уже научилась неплохо… Как и говорить по-русски, хоть и с явно заметным акцентом. Даже «краткую форму» имени он на русский манер говорил — Мила… Впрочем, Мелисса вообще успела неплохо освоиться здесь и уже чувствовала себя как дома. Правда, лишь внутри дома. Стоило им пойти куда-нибудь в город, так она чуть ли не вцеплялась в руку Василия и ни на шаг не отходила от него. А еще Василия порой откровенно пугали ее перепады настроения. Вот, казалось бы, она смеется над чем-то, но вдруг что-то напомнило ей о прошлом, и через минуту она уже ревет в три ручья… — Что сегодня делал на работе? — с улыбкой глядя на то, как Василий уплетает ее еду, спросила Мелисса. Хоть она и сама себе побоялась бы признаться в том, что влюбилась, но девушке было приятно, что он с таким удовольствием ест то, что приготовила она. Что обращает внимание на то, что она прибралась в доме, что хвалит ее, что вообще так по-доброму к ней относится. И за это ей хотелось как-то отблагодарить его, в чем-то помочь — воспринимать в таком качестве помощь по дому или секс девушка не могла, ведь это все не только для него, а для них обоих… Причем, ей самой оно было как бы не важнее. Но чем она может помочь — она не знала, и оттого она чувствовала себя как-то неловко. Словно нахлебницей какой! Так, может быть, хоть из разговора узнает, в чем он нуждается? — Шеф посылал к соседям нашим, на переговоры, — вспомнив про сегодняшний день, поморщился Василий. — Хочет договориться о том, чтобы добычу угля восстановить… — Угля? — заинтересовалась девушка. — Господин мэр хочет восстановить электростанцию? — Ага, — усмехнулся в ответ Василий. — Помнишь, я говорил тебе, что он искал эмигрантов энергетиков? — Помню, — сразу нахмурилась девушка, а в глазах показались слезы. — Мой брат был… — Прости, — мысленно отвесил себе подзатыльник парень. — Я не хотел… — Ты не виноват, — тихо буркнула под нос Мелисса. — Я должна к этому привыкнуть… Но я не могу! Не могу и думать о том, что он умер такой страшной смертью! — Я не должен был тебе напоминать, — тяжело вздохнув, возразил Василий. Несколько минут они просидели в тишине, но потом девушка все же попросила его продолжить, и Василий все же закончил рассказ о том, чем занимался сегодня на работе. После того, как накануне Нового года шеф назначил его своим вторым заместителем, по промышленности и обороне, жизнь его поменялась. С одной стороны, он больше лично не ходил в рейды — лишь планировал их, определял цели. Из-за чего, казалось бы, он должен был стать куда свободнее. Ага, размечтался! По факту если раньше он по возвращению из рейда мог бы при желании на несколько дней уйти в запой или зависнуть в клубе с девками, как это делали многие другие «мафиози», и ничего не делать, то теперь работы хватало на каждый день. Спланировать вместе с помощниками систему обороны городка и обеспечить ее создание. Казалось бы, почему он? А очень просто! Он хотя бы, как бывший танкист, хоть что-то понимает в военном деле, чем могли похвастаться очень немногие из имеющихся тут. Разве что кое-кто из бывших «беляков», но им шеф почему-то не очень-то доверял. Похоже, опасался возможного переворота с их стороны. К счастью, удалось ему все же найти нескольких помощников… И, помимо самих мафиози, оборону города решили возложить и на ополчение, которое еще и предстояло вооружить и хоть чему-то обучить. Впрочем, две недели назад выяснилось, что все это было сделано не зря… Когда к ним нагрянула орда из бывших «байкеров», а ныне хорошо вооруженной крупной банды, обложившей данью множество окрестных поселений, то их встретили на подготовленных позициях. И попытавшаяся взять их нахрапом банда практически вся так и полегла в коротком бою, «подарив» городу трофей в виде буквально набитого оружием и боеприпасами фургона… Так что когда они устроили ответный рейд — застали уцелевшую часть банды буквально со спущенными штанами. Они и в мыслях не держали возможность поражения! Да, в рейд он после этого ходил лишь однажды — как раз после того боя с бандой. И когда они в ответ буквально с ходу захватили их поселок, то обнаружили там приличные запасы продовольствия, топлива и вооружения. А еще — несколько сотен рабов, кому было предложено переселиться к ним. Благо, захваченных запасов продовольствия хватит и на них, и на «коренное» население! И хоть им и предоставлялся выбор вернуться домой, но куда идти-то? По сути, выбора у большинства и не было! Как говорится, колхоз — дело добровольное! Хочешь — вступай, а не хочешь — можешь с голоду подохнуть! И жить в их городке и платить «налог на защиту» «господину мэру» большинство посчитало меньшим злом. Впрочем, про участие в том рейде Василий девушке и не говорил… Точнее, упомянул мельком и таким образом, чтобы выглядело все так, словно он приехал уже под самый конец, когда все было закончено и оставалось лишь пересчитать пленных да составить список имеющегося на местном заводике промышленного оборудования… Про то, что он чуть ли не одним из первых врывался в городок и лично участвовал в бою, подстрелив одного из бандитов, парень предпочел промолчать, чтобы Мелисса лишний раз не волновалась. Собственно говоря, «возрождение промышленности» и было второй задачей Василия. Хотя он и не очень-то представлял, как этого добиться. Мечта шефа, как он успел понять, была в создании этакого «небольшого, но сильного» государства с собой любимым во главе. Правда, на всякий случай он все же предпочел подстраховаться, из-за чего и объявил себя именно мэром. Дескать, вернется завтра центральная власть — ну так все нормально! Он ни на что и не претендовал, лишь старался тут жизнь налаживать. И даже если бы от него потребовали провести выборы, то в их результате Аркадий Тимофеевич совершенно не сомневался. За него проголосуют даже не из страха перед его подручными, а уже просто в благодарность за то, что помог выжить в это тяжелое время и не требовал за это слишком многого. А уж там, глядишь, и дальше политическая карьера сложится! Пусть не до президента, но до какого-нибудь его помощника может и добраться! Впрочем, это было все же резервным вариантом. Основной же был несколько другой — создание собственного «царства»… Себя он при этом видел кем-то вроде местного Сталина, о чем практически напрямую заявил при праздновании победы над бандой «байкеров». Отмечали, разумеется, в узком кругу — сам шеф, еще пара его помощников, ну и Василий. Яркий электрический свет… Праздничный стол, который даже по прежним временам можно было бы считать пусть не шикарным, но очень хорошим. Алкоголь на любой вкус, включая где-то раздобытую настоящую водку — импорт из СССР. И они, отмечающие победу… — Ну что, выпьем что ли за товарища Сталина? — внезапно предложил шеф. — Ч-чего? — чуть не поперхнувшись водкой и буквально вылупив глаза от удивления, произнес Василий. Уж чего-чего, а такого отношения к Сталину от него парень не ждал совершенно! Потому и так отреагировал, хотя шеф понял его реакцию и совсем иначе. — Ну а что? — в ответ ухмыльнулся тот. — Я-то понимаю, что большинство из вас не любят его, диктатором называют. Ну диктатор, и что? Зависть берет? — Почему зависть? — не понял Василий. — А потому! — заржал в ответ шеф. — Да дай этим придуркам из вашей шайки власть как у Сталина — устроят такую диктатуру, что реальному Сталину и не снилась! Будут отстреливать всякого, кто с ними не согласен, да еще и разворуют всю страну… Что, не так что ли? — Ну, наверное, — пожал плечами Василий. — Вот и я о чем! — вновь заржал Аркадий Тимофеевич. — А Сталин — мужик! Из сына сапожник в правители одного из сильнейших государств — вот это я понимаю! Завистники Сталина — просто жалкие неудачники, кого бесит, что это он смог, а не они! Ну да, такое отношение к Сталину босса мафии Василия откровенно шокировало! Впрочем, это было не его дело… Его забота — выполнять приказания шефа. Сказано той же экономикой заняться? Значит, занимайся! А, будучи человеком неглупым, господин Пальцев неплохо понимал, что без экономики никакого государства быть не может. За прошедшее с начала года время он успел достаточно многое. Во-первых, провел своеобразную перепись населения и составил список тех, кого можно считать ценными специалистами для промышленности. Бывшие, кто до эмиграции, а кто и до самой Катастрофы, рабочие, инженеры и технические специалисты. Бывшие студенты — кто, где и на кого учился. Провел опись имеющихся в городе производственных мощностей и, с помощью специалистов, оценил их состояние. Несколько раз выезжал в вымершие города с поселками — посмотреть, можно ли найти там что-то ценное. Побывал и на той самой угольной шахте, которая нынче фактически не работала. Немногочисленные жители бывшего шахтерского поселка теперь на свой страх и риск спускались под землю чтобы вручную нарубать уголька для отопления собственных домов, ну и потихонечку этим же углем и приторговывали. Благо, еще в первую осень они создали достаточно сильный отряд самообороны с хорошим вооружением. Но главной головной болью Василия стала эта самая электростанция — небольшая ТЭС на окраине городка. Остановилась она еще до того, как в эти места принесло облако вулканических газов, от которого и погибла большая часть населения, и больше не работала уже никогда. Тогда из-за аварии на газопроводе и землетрясений работа станции стала невозможной, а до перевода ее на резервное топливо в виде угля дело так и не дошло. Не успело… И вот теперь шеф думал восстановить ее работу, что было нужно не только для запуска промышленных предприятий, но и в целях экспорта электроэнергии потенциальным союзникам. Правда, для этого сначала надо было отремонтировать станцию, завезти уголь и суметь запустить ее саму. Вот только угля того надо было много! А для того, чтобы было много угля, надо иметь много электричества! Прямо этакий замкнутый круг… Сегодня вот Василий и говорил со старшим шахтеров о поставках угля… И, вроде, тот и не прочь поставить достаточную для запуска станции партию. Но месяца через два-три, да и по конской цене. — Ну а что ты хочешь? — пожимал плечами мужик. — Нам баб с детьми кормить надо… Торговались буквально до упаду! Обещали друг другу золотые горы, чтобы убедить принять свою точку зрения. Только… Ну да, электричество позволит кратно увеличить объемы добычи. Но куда этот уголь девать? Добывать больше угля чтобы получить больше электричества? А зачем? Нам вот, мол, жратва нужна, а без лампочек жить уже привыкли. Вот если б где горючее для автомобилей взять… Не знаешь, где достать и чем оплатить? — Так и не договорились? — выслушав Василия, спросила Мелисса. — Нет, — пожал плечами парень. — Мы не сможем платить по таким ценам, а они не идут на уступки. — Не видать нам, значит, электрического освещения? — грустно улыбнулась девушка. — Неа, — пожал плечами Василий. — Пока уж точно… Что еще сегодня было нового или интересного? Ах, ну да… Сообщение разведчиков о том, что американские военные куда-то уходят. Еще пару недель такое сообщение дошло по цепочке тех, с кем они поддерживали отношения, а сейчас вот и сами убедились. Куда-то на восток едут тягачи с ракетами, вывозят запасы ядерного и химического оружия, перегоняют самолеты, едут автобусы и грузовики с людьми. И очень резко реагируют на любые попытки даже приблизиться к ним. Одна какая-то крупная банда, сумевшая где-то разжиться военной техникой и оружием, как-то попыталась напасть на один из конвоев. Ответ был настолько жесткий, что буквально шокировал всех! Сначала военные разнесли тяжелой техникой в хлам все силы банды, потом буквально стерли с лица земли артиллерией занятый ими поселок и, под конец, зачистили его пехотой. Так что больше дураков связываться с военными не нашлось. И вот теперь и их разведчики издалека понаблюдали за этими конвоями. О том, чтобы на них нападать, не было, конечно, и речи. Просто пытались понять, что же такое происходит… И понять не могли. То про оставшихся на севере страны военных не было ни слуха, ни духа. Кто тут остался — сидели по своим военным городкам и носа не высовывали за их предел. А тут вдруг такое «переселение народов». Единственное, что все же удалось выяснить — военные перед уходом взрывают оставленные без присмотра ракетные шахты, аэродромную инфраструктуру, вплоть до взлетно-посадочных полос, и какие-то еще объекты совершенно уж никому не понятного назначения. После долгих раздумий попытались вступить в контакт с военными — но те отказались что-либо говорить и лишь велели проваливать ко всем чертям и больше не показываться у них на виду. На чем все наблюдение и свернули. — Может быть, они собираются восстановить страну? — с затаенной надеждой спросила у Василия Мелисса. — Вряд ли, — отрицательно покачал головой он. — Не похоже… Иначе они бы хоть как-то пытались распространять информацию об этом, вступали бы в контакты с выжившими… Но тут ничего! — Совсем-совсем ничего? — Да, — согласился Василий. — У шефа рация есть, так мы на ней весь эфир проверяли… никаких намеков! Ловятся лишь передачи двух из трех южных правительств… Но там одна пропаганда. — Правительства? — заинтересовалась Мелисса. — Значит, где-то на юге еще живы… США? — Ну как сказать, — поморщился при воспоминании парень. — Сейчас есть аж целых три группы, кто объявляет себя законными приемниками США… — Но если так… Зачем тогда сидеть тут, посреди опустевших земель? — удивилась девушка. — Почему не поехать туда? — И это будет самой большой ошибкой в жизни, — грустно усмехнулся Василий. — Но почему? — Знаешь, Мил, — тихо произнес парень. — Лучше тебе не знать, что творят там эти уроды… Как ни странно, но Мелисса ему поверила… Хоть и уже казалось, что она тут за эти без малого уже два года повидала всякого, сама пережила такой ужас, какой большинство не сможет даже в страшном сне представить себе, но уж слишком серьезным было выражение лица Василия когда он говорил о том. И она не стала ничего спрашивать, решив, что порой незнание — оно к лучшему… — Скажи, — после долгого молчания произнесла Мелисса. — Я могу тебе чем-нибудь помочь? — Помочь? — удивился такому вопросу Василий. — Но разве ты мне не помогаешь вон по дому хотя бы? — Разве ж это помощь? — удивилась девушка. — Это просто… жизнь. Так надо. — За то я прихожу с… ээээ… работы в чистый и теплый дом, к сготовленному ужину… Прихожу и знаю, что ты меня ждешь, что ты мне рада. Разве этого мало? — Мало, — отрицательно помотала девушка. — Я чувствую себя нахлебницей у тебя на шее, и от этого мне… стыдно. Ну да, именно так оно будет правильнее всего сказать. Стыдно… Она-то понимала, какие нынче времена. Многие не то, что даже готовы убить за банку тушенки — друг друга жрут! А он ее кормит, поит, достает ей какую-то одежду и нужные в хозяйстве вещи… Можно было, конечно, сказать себе, что он бандит, он это все не заработал, а украл. Но бандиты — они не такие! Для себя девушка скорее сравнивала Василия с кем-то вроде начальника гражданской милиции города, кто должен защищать его от набегов… Только уже не столько индейцев, сколько вообще бандитов всех мастей. Ну и, попутно, поиск нужного для выживания и уничтожение всяких уродов вроде тех, у кого в плену ей довелось побывать. Но если он борется за правое дело, то разве ж он бандит? И что он получает какую-то долю от найденного в рейдах — так это можно считать конфискацией, не у честных же людей отбирают? Так что можно сравнить это с выплатой зарплаты… — Я не знаю, Мил, — после долгого раздумья честно ответил Василий. — ты и так делаешь все, что в твоих силах… Ну да, что она еще может кроме того, что и так уже есть? Дома? А что они особо тут делают-то? Да ничего! По работе? А что она может помочь, учитывая, что из всего образования — неоконченная школа? В последний класс она должна была пойти как раз в 1966 году, но это уже не случилось. От других людей она и вовсе практически шарахается. И когда еще оно пройдет — неизвестно… Так чем она сможет ему помочь? Да ничем, скорее всего… Это Василий прекрасно понимал. И многие другие, наверное, сейчас сказали бы — да нафига она мне нужна? Вот некоторые, вроде того же Каширина, и так над ним по этому поводу ехидничали. Нашел, дескать, подружку себе — она тебе хоть огород вскопает? Но даже и без той его привязанности бросить девушку на произвол судьбы было бы абсолютным свинством. А уж с ней и подавно!