— Только один. — Мэгги… Она подняла палец: — Всего один. И не под запись. — Где твой диктофон? — Какой же ты подозрительный. — Она вынула из сумки диктофон. — Выключен. Видишь? Убрала обратно. Я вздохнул. — Ладно, только один, но я ничего не обещаю. — И не надо. — Журналистка нервничала. — Броуди упомянул, что жертва была проституткой из Сторноуэя. Тебе известно ее имя? — Брось, Мэгги, я не могу тебе этого сказать. — Я не спрашиваю, как ее звали. Просто скажи, знаешь ли ты имя? Интересно, в чем загвоздка? Если не вдаваться в подробности, не будет вреда ответить. — Официально тело не опознано. — Но ты все-таки знаешь, да? Я промолчал. Мэгги закусила губу. — Ее, случайно, звали… не Дженис? У меня все было написано на лице. Я отставил поднос, потеряв аппетит. — Откуда у тебя такая информация? — Я не могу разглашать источник. — Мы не в игрушки играем, Мэгги! Если тебе что-то известно, ты обязана доложить полиции. — Сержанту Фрейзеру, что ли? Представляю, что будет. — Тогда Эндрю Броуди! На карту поставлена не просто статья для газет, а жизнь людей! — Я обязана сохранять конфиденциальность. — А если еще кого-нибудь убьют? Будет повод для эксклюзива? Мысль задела нужный нерв. Мэгги отвела взгляд. — Ты родилась на Руне, — давил я. — Тебе плевать, что тут может произойти? — Конечно, нет! — Тогда скажи мне, откуда тебе известно имя. В ней боролись противоречивые эмоции. — Послушай, все не так, как кажется. Человек, который со мной поделился… Он доверился мне. И я не хочу доставлять никому хлопот. Он тут ни при чем. — Откуда тебе знать? — Я просто знаю. — Она посмотрела на часы и встала: — Мне надо идти. Зря пришла. Не следовало. — Но ты все-таки это сделала. И не можешь просто так уйти. Мэгги по-прежнему колебалась. Покачала головой: — Дай мне время до утра. Даже если не прибудет подкрепление, я обещаю рассказать все тебе или Броуди. Мне надо сначала подумать. — Не стоит, Мэгги. Она направилась к двери. — Завтра, обещаю. — Мэгги смущенно улыбнулась. — Спокойной ночи. Журналистка ушла, а я сидел на кровати и думал, откуда ей известно имя покойной. Я называл его только Броуди и Фрейзеру, ни бывший детектив, ни сержант не могли доверить информацию Мэгги. Я слишком устал, чтобы трезво мыслить. Пока ничего не поделаешь. Суп остыл, но есть и не хотелось. Я разделся, тщательно умылся, чтобы отделаться от запаха дыма. Завтра проверю, хватит ли у генератора отеля мощи на горячий душ. А пока спать. Я провалился в сон в мгновение ока. Проснулся только один раз, перед полуночью, в холодном поту: приснилось, будто я гнался за кем-то и меня тоже преследовали. Не помню кто. Осталось лишь чувство уверенности, что, как быстро я ни беги, разницы никакой. Я лежал в темной комнате, слушая, как постепенно замедляется сердцебиение. Ветер слегка успокоился, и, засыпая, я исполнился оптимизмом, что ураган стихает и завтра прибудет полиция. Зря надеялся. Погода на острове, как и сама Руна, припасла самое страшное напоследок. 21 Три часа ночи — мертвое время. Организм пребывает в состоянии минимальной активности, физически и умственно. Защитные функции на нуле, наступление утра кажется невероятно далеким. В голову лезут темные мысли, выползают тайные страхи. Обычно это просто такое состояние разума, низина биоритма, из которой человек поднимается с первым лучом солнца. Обычно. Постепенно я нехотя пробудился, зная, что, как только сознание возьмет верх, заснуть будет сложно. Поздно. Подо мной заскрипели пружины, когда я повернулся на бок взглянуть на часы. Три часа. В отеле повисла тишина ночи. Снаружи свирепствовал ветер. Я лежал, смотрел в потолок, сон совсем развеялся, непонятно отчего. И тут я заметил: что-то изменилось. Я видел потолок. Вместо кромешной тьмы. Сквозь штору проникал свет. Я подумал, что на улице зажегся фонарь, восстановилось электричество. Вздохнул с облегчением: может, и телефон заработает? И, думая об этом, я заметил, что свет неровный. Он то усиливался, то угасал, и мое облегчение тотчас сменилось тревогой. Я бросился к окну и отодвинул штору. Дождь перестал, фонарь не подавал никаких признаков жизни, дрожал на ветру, словно дерево без ветвей. Свет шел с залива, слабый желтый отблеск отражался на крышах домов, становясь все ярче. Пожар! Я быстро натянул одежду, вздрогнув при боли в плече. Поспешил в коридор и постучал в дверь сержанту. — Фрейзер! Вставай! Ответа не последовало. Если он проторчал в баре допоздна, пытаясь заглушить вину и скорбь по Дункану, теперь его не поднять. Я бросился вниз. Эллен должна была проснуться от учиненного мной шума, но ее нигде не было видно. Я выбежал на улицу, и ветер чуть не сорвал с меня куртку. На холме люди высыпали из домов, хлопая дверьми. Кричали что-то друг другу и спешили к бухте. Проходя улочку за отелем, я заметил, что старой машины Эллен нет на месте. Видимо, она уже уехала проверить, что там стряслось. На небе отражался свет, падая и на скользкие от дождя тротуары. Вероятно, подожгли паром. Добравшись до пристани, я увидел, что он пришвартован в привычном месте. Горела развалившаяся рыбацкая лодка Гутри. Корма и рулевая рубка были полностью охвачены пламенем. Его языки игриво выглядывали из прорезей дырявого каркаса. Вверх поднимался черный дым. Кругом бегали люди, передавали друг другу ведра и орали, силясь перекричать треск огня. Гутри командовал парадом, из мастерской появился Кинросс с тяжелым огнетушителем, подошел вплотную к пламени и втянул шею от жара. Мне на плечо опустилась рука. Повернувшись, я увидел лицо Броуди, окрашенное в желтый цвет. — Что случилось? — спросил я. — Понятия не имею. Где Фрейзер? — Угадайте. Мы замолкли, закашлявшись от порыва ветра с дымом. Он раздувал огонь до неистовой стены марева. Почти все селение собралось вокруг: одни беспомощно смотрели, другие пытались помочь. Ведра передавались по линии, выкатили шланг, струя словно проваливалась в пламя. Было очевидно, что лодку не спасти, однако важно, чтобы огонь не распространился. Вдали виднелось красное пальто Мэгги: она стояла в толпе. В сторонке держался Камерон с осунувшимся лицом. Эллен нигде не было. Я предположил, что хозяйка отеля уже здесь, хотя странно, что она не разбудила ни меня, ни Фрейзера, перед тем как уехать. Броуди заметил, как я верчу головой.