Глава XII Будущее и прошлое Когда я подошла к нужному кабинету на седьмом этаже, оказалось, что там уже кто-то есть. Я села в кресло и попыталась представить список вопросов, которые хочет задать доктор Сивер. Это было несложно, ведь я уже не раз проходила через эти испытания. Когда я задремала под шум грозы, разносившийся по пустынным коридорам седьмого этажа, дверь кабинета психолога наконец-то открылась. – Привет. Я подняла голову, услышав знакомый голос Скалларк, и встала. – Привет. – Проходи, пожалуйста. – Кэм открыла дверь шире, я кивнула и подхватила свою сумку, лежащую на соседнем кресле. Прежде чем войти, я посмотрела девушке вслед. Ее фигура сжалась, словно от страха. Плечи поникли. Она что, плачет? Я вздохнула, вошла в кабинет и прикрыла за собой дверь. Приготовилась к худшему, потому что знаю, чего ждать от этой встречи и от доктора Сивер. Она деловито улыбнулась, сидя за письменным столом: – Кая Айрленд. Присаживайся. Очень хорошо, что ты ко мне зашла. Словно у меня был выбор. Я опустилась на стул и положила сумку на колени. – Вы хотели о чем-то поговорить? Я украдкой осмотрела кабинет. Цветов нет. На полках стоят книги и папки. На столе нет никаких личных вещей. Доктор Сивер, заметив мой изучающий взгляд, с обескураживающей усмешкой пояснила: – Это не мой кабинет, Кая. На самом деле я работаю в Старом городе в психиатрической лечебнице, а университет посещаю для консультаций студентов и вот в такие дни, – она развела руками, – когда провожу семинары по медицинской психологии. – Я молчала. Ясно ведь, что она имеет в виду – она здесь из-за меня. – Я просмотрела твое личное дело, Кая. Я хотела сказать, что она не имела права читать его, но в горле встал комок; мне так отчаянно захотелось моргнуть, но я боялась сомкнуть веки даже на секунду – доктор Сивер буравила меня зелеными глазами, как хищный зверь, который только и ждет, пока жертва (то есть я) отвлечется. Так и не дождавшись моей реакции, она достала из ящика стола картонную папку, похожую на ту, которую притащил Аспен. Она положила папку перед собой, но не стала открывать. Мы обе знали, что внутри. – Я не говорю о твоей психической оценке, Кая. – Она добродушно улыбнулась, ясно давая понять, что догадалась о моих страхах. – Доктор Ворс, разумеется, без ордера не смог бы предоставить мне записи ваших сеансов. Я говорю о том деле, которое было в полиции. – О, – без всяких эмоций отозвалась я. – Понятно. В полиции думают, что мне нужна психологическая оценка? – Нет, Кая. Мы просто хотим разобраться в происходящем. Мы все хотим помочь тебе адаптироваться на новом месте. Ведь ты… совсем недавно переехала в Эттон-Крик. Ты весьма успешно училась в Хейденском университете, не попадая ни в какие неприятности, а здесь внезапно стала центром внимания. – Ногти доктора Сивер стучали по папке. На безымянном пальце было колечко с желтым камнем. Долгое время я ничего не отвечала. Меня бросило сперва в холод, затем резко в жар, и я почувствовала, как на спине выступила испарина. Я повела плечами и посмотрела в окно на черное небо, чтобы немного отвлечься, и только потом нашлась: – Поверьте мне, я не испытываю никаких трудностей. В отличие от меня доктору Сивер было что сказать: – Десятого сентября твоя мать погибла в пожаре. Это случилось в тот же день, когда ты переехала в Эттон-Крик. На следующий день убили девочку, с которой ты подралась в туалете. И несколько дней назад убили твою подругу у тебя на глазах. Ты все еще утверждаешь, что у тебя нет никаких трудностей, Кая? – Очевидно доктор Сивер не обладала особой чуткостью, но, к счастью, ее слова не слишком меня задели. – Мы здесь для того, чтобы поговорить о тебе. – Вы здесь для оценки, доктор Сивер, – возразила я. – Должны понять, можно ли оставить все как есть или стоит принять меры. Она опять притворилась, что не услышала меня. – Я здесь только для тебя, Кая. Я хочу, чтобы ты это знала. – Доктор Сивер замолчала, ожидая от меня какого-нибудь комментария, а может, благодарности. Сколько раз она произносила эту фразу? Столько же, сколько я слышала ее? Очень-очень много раз. – Хорошо, Кая, давай просто продолжим. Я вижу, что ты сильная дисциплинированная личность. – Она вновь неосознанно постучала пальцами по папке, словно ей не терпелось открыть ее. – Я просмотрела твои оценки и хочу заметить, что они все еще на высоте, несмотря на боль. Твоя правая рука еще не зажила, верно? – Я могу и левой рукой писать, – отозвалась я, тщетно пытаясь замаскировать напряжение в голосе. Доктор Сивер кивнула: – Двенадцать месяцев ты провела в военной школе. – Пятнадцать, – поправила я, более чем уверенная в том, что она специально ошиблась, чтобы вовлечь меня в разговор. Напряжение в моем голосе стало еще более очевидным. – Пятнадцать месяцев в военной школе и медицинские курсы. Так что да, вы правы, меня не остановит травма руки. – Но физическая боль не та боль, которую сложно пережить, – невозмутимо сказала доктор Сивер, и я ощутила, что она выигрывает. Я поддалась ей, и она ухватилась за возможность. Я нахмурилась. – Доктор Сивер, я уже посещала психолога. Я все это пережила. Я так прямо сидела, боясь выдать свой страх, что затекли мышцы и начала ныть спина. Я не хотела, чтобы она сказала тому, кто инициировал беседу, что у меня не все в порядке с головой и меня следует немедленно госпитализировать. – Когда погиб твой отец, ты посещала психолога в университете, верно? – Да, все так. – А теперь, два года спустя, несчастье случилось с твоей мамой. Мы должны поговорить об этом. – Почему? Доктор Сивер в недоумении нахмурилась, и это было искренне. – Что – почему? – Почему мы должны говорить об этом? – Кая, это может быть довольно сложно, но так надо. – Это не касается никого, кроме меня. Доктор Сивер вздохнула и откинулась на спинку кресла. Она вновь подбирала тактику. – Нас с тобой, можно сказать, связывают деловые отношения. Я выполняю свою работу, а ты выполняешь свою. Она говорит в точности как детектив Гаррисон, – подумала я, отвлекшись. – Но иногда этого мало – выполнять свои обязанности. Иногда нужно нечто большее, чтобы преодолеть боль. – Я не чувствую боли. – Но ты должна. Тебе не кажется, что это довольно странно? – Чтобы выглядеть тактичной, доктор Сивер тщательно подбирала слова, но суть от этого не менялась. – Благодаря воспоминаниям о дорогих нам людях мы можем жить дальше. Да, иногда больно, но это нужно пережить, чтобы выжить. – К чему вы клоните? – Стараясь не думать о происходящем, ты пытаешься… – Я думаю о нем слишком часто, – перебила я. С какой стати все решили, что имеют право указывать мне, что я должна чувствовать? Доктор Сивер собиралась ответить, но ее прервал телефонный звонок. – Прошу прощения. – Она отвернулась с трубкой к окну, и я абстрагировалась от ее разговора. Заметив под ногами какой-то предмет, я склонилась и подняла его. Фотография Аспена. Крохотный клочок, будто для паспорта. Это, несомненно, Аспен, хоть и выглядит моложе. Нет щетины и татуировки на шее, волосы не взлохмачены. Но эти серые внимательные глаза я узнала бы где угодно. Доктор Сивер договорила и повернулась ко мне с усмешкой на губах. – Давай продолжим. Я положила фотографию Аспена в карман штанов, пока доктор Сивер укладывала папку с моими файлами назад в стол. – Ты права, Кая, я слишком на тебя давлю. – Зачем она доставала папку? Чтобы я начала нервничать? Испугалась и все выдала как на духу? – Я больше не стану так делать, но ты должна пообещать, что не будешь закрываться. Ты должна постараться доверять людям. Тебе лишь девятнадцать. Нельзя закрываться от мира. Доверять людям, – повторила я про себя, будто заучивая новое слово. – Я доверяю, доктор Сивер. У меня есть друзья! – добавила я резко, но тут же исправилась и, прочистив горло, мягче закончила: – Точнее… я дружу с Аспеном. – Да, – кивнула доктор Сивер, не захватив наживку, – он хороший парень. Но давай продолжим говорить о тебе, хорошо? – Хорошо, – сдалась я. За окном сгустились тучи. Чернота разлилась по коридорам, по кабинету психолога, забилась в каждый темный угол. От беспокойства сдавило горло. – Ты заговоришь, Кая Айрленд. Ты все-все расскажешь. * * *