– Что? – Он же умер. – Значит, теперь он мертвое дерьмо. Так лучше? Энрике сунулся в дверь, заглянул в комнату и увидел Саймона с Ингрид. – Кто это тут с тобой? – Просто какие-то копы, – ответил Корнелиус. Поведение парочки сразу изменилось. Прежде ленивая, расслабленная походка вдруг стала куда более целеустремленной. – О, приятно познакомиться, – пропела Кэнди. Они оторвались друг от друга, заторопились вглубь коридора и в самом конце его скрылись в какой-то комнате. Корнелиус с улыбкой смотрел им вслед, пока они не исчезли из виду. – Корнелиус… – сказала Ингрид. – Мм? – Когда вы в последний раз видели Пейдж? Он медленно повернулся, печальным взглядом окинул комнату. – То, что я сейчас вам скажу, – начал он, – я не сказал полицейским по очевидным причинам. Они ждали продолжения. – Вы должны меня понять. Может быть, я что и приукрашиваю, рассказывая тут вам про Пейдж, про то, как хорошо она относилась ко мне и к Хлое. Но дело в том, что она была тот еще подарочек. Наркоша. Когда приходила ко мне… ну, то есть типа в шахматы поиграть или перекусить чего-нибудь, что уж тут говорить, хотя я не люблю об этом трепаться, я за ней все время присматривал. Понимаете, о чем я? Беспокоился, как бы она чего-нибудь не стащила, ведь все наркоши такие. Саймон все понимал. Пейдж и у них тащила все, что плохо лежит. Из бумажника Саймона пропадали деньги. А когда исчезли кое-какие украшения Ингрид, Пейдж заявила, что она тут ни при чем, да с таким артистизмом, что это тянуло на «Оскара». «Все наркоши такие». Наркоша. Его дочь – наркоманка. Саймон никогда не позволял себе открыто выговорить это слово, но, сорвавшись с губ Корнелиуса, оно обрушилось на него как ужасная, неопровержимая реальность. – Я видел Пейдж за два дня до того, как убили Аарона. Внизу, возле входной двери. Я входил в дом, а она бежала вниз по лестнице. Чуть не шлепнулась. Будто убегала от кого-то. Так быстро, что я и вправду испугался, что она споткнется и упадет. Корнелиус смотрел куда-то в пространство, словно все еще видел ее перед собой. – Я протянул к ней руки, чтобы не дать ей упасть. – Корнелиус поднял руки, хотел показать, как он это сделал. – Я окликнул ее. Но она как ветер пронеслась мимо и выскочила на улицу. То есть такое бывало и раньше. – Что бывало и раньше? – спросила Ингрид. Корнелиус повернулся к ней. – Ну, когда она так быстро пробегала мимо меня. Словно не в себе, словно не видит меня, не знает, кто я такой. Так бывало не раз: пробежит вот так мимо – и к пустырю, который у нас тут рядышком. Заметили его, когда подходили к дому? Саймон и Ингрид одновременно кивнули. – Он весь окружен колючкой, но там сбоку есть проход. Вот она и бежит за дозой… к Рокко. – Рокко? – Это местный наркодилер. Аарон на него работал. – Аарон торговал наркотиками? Корнелиус вскинул брови: – А это вас удивляет? Саймон и Ингрид обменялись быстрыми взглядами. Нет, это их нисколько не удивляет. – Дело в том, что, когда наркоману нужна доза, вы можете хоть защитников НФЛ поставить на его пути, он все равно прорвется. Так что все, о чем я говорю сейчас – ну, то, что она мчалась как сумасшедшая, – в этом не было ничего странного. – А в чем тогда было странное? – На лице у Пейдж я заметил синяки. У Саймона даже зашумело в ушах, а собственный голос зазвучал словно откуда-то издалека: – Синяки? – И кровь тоже. Словно ее избивали. Саймон сжал кулаки. Его охватила ярость, горячая волна прокатилась по всему телу. Наркотики, наркоша, обдолбанная, что там еще – он ведь мог что-то с этим сделать, как-нибудь остановить все это. И кто-то избил его девочку. Саймон живо представил себе, как безжалостная рука складывается в кулак – сжимается, как сжались сейчас его кулаки, – потом кулак отходит назад, на лице презрительная ухмылка, и этот кулак врезается в беззащитное лицо его дочери. Жгучая злость, бешеная ярость бушевала в его груди. Если это был Аарон и если каким-то чудом Аарон оказался бы сейчас перед ним, Саймон убил бы его, ни секунды не колеблясь. Без всякой жалости. И не чувствуя себя виноватым. Прикончил бы его на месте. Саймон снова ощутил теплую ладонь Ингрид, она взяла его за руку, возможно пытаясь привести в чувство. – Я понимаю, каково вам сейчас, – сказал Корнелиус, глядя Саймону в глаза. – И что вы тогда сделали? – спросил Саймон. – А кто говорил, что я что-то делал? – Но вы ведь поняли, что я сейчас чувствую, – сказал Саймон. – Это не значит, что я что-то сделал. Я ей не отец. – Значит, пожали плечами и занялись своими делами? – Возможно. Саймон покачал головой: – Не верю, что вы могли спустить ему такое. – Я его не убивал, – сказал Корнелиус. – Если это сделали вы, – сказал Саймон, – дальше этой комнаты ничего не пойдет. Корнелиус бросил быстрый взгляд на Ингрид. Она кивнула, как бы пытаясь подбодрить его. – Пожалуйста, расскажите, что было дальше. Корнелиус потеребил седую бороду. Снова оглядел комнату с таким видом, будто оказался в ней в первый раз в жизни и увидел, насколько она запущенная. – Да, я поднялся сюда. – И?.. – Постучал в дверь. Она была заперта. Тогда я достал свой ключ. Как сделал это сегодня. Открыл дверь… Музыка наверху умолкла. В комнате стало совсем тихо. Корнелиус посмотрел на матрас на полу справа. – Аарон лежал вот здесь. В отключке. Воняло так, что трудно было дышать. Мне хотелось поскорей убежать и забыть обо всем. Он замолчал. – И что вы сделали? – спросила Ингрид. – Осмотрел костяшки его пальцев.