Эш наблюдал за тем, как объект подрулил к ветхому дому на две семьи. – Это «кадиллак»? – спросила его Ди Ди. – Похоже на то. – А точнее – «эльдорадо»? Ди Ди вечно болтала без умолку. – Нет. – Ты уверен? – Это «Эй-Ти-Эс». «Кадиллак» перестал выпускать «эльдорадо» в две тысячи втором году. – Откуда ты знаешь? Эш пожал плечами. По этой части он был спец. – У моего папочки был «эльдорадо», – сказала Ди Ди. Эш сдвинул брови: – У твоего папочки? – А что, думаешь, я его не помню? Ди Ди с шести лет скиталась по интернатам и приемным семьям. Эш в первый раз попал в интернат в четырехлетнем возрасте. И на протяжении следующих четырнадцати лет он успел сменить более двадцати. Ди, вероятно, не меньше. И три раза в течение всего восьми месяцев они оказывались в одном и том же интернате. – Он купил, конечно, подержанный. Типа очень подержанный. Днище совсем проржавело. Но папочка любил эту машину. Он разрешал мне сидеть на переднем сиденье, рядом с ним. И даже не пристегивал. А кожа на сиденьях! Она вся потрескалась. Я все ноги себе исцарапала. Короче, он включал громкую музыку, а иногда и сам подпевал. Это я лучше всего помню. У него был хороший голос, у моего старика. Он улыбался и начинал петь, а потом типа отпускал баранку и рулил одними запястьями, врубаешься? Эш конечно врубался. А еще он знал, что ее папочка одной рукой держал баранку, а другую запускал своей юной доченьке между ног, но сейчас было не время поднимать этот вопрос. – Папочка любил эту проклятую машину, – сказала Ди Ди и надула губки. – Пока… Эш не выдержал. – Пока что? – спросил он. – Наверное, тогда все и пошло наперекосяк. Когда папочка узнал, что это за машина. Когда она говорила «папочка», Эш всякий раз морщился. Объект вышел из машины. Крупный, крепкий парень в джинсах, истоптанных ботинках – дешевая подделка под фирму «Тимберленд» – и фланелевой рубахе. Лицо заросло бородой; камуфляжной окраски бейсболка «Ред сокс»[15] слишком мала для его тыквы. Эш указал на него подбородком: – Наш клиент? – Похоже на то. Что будем делать? Объект открыл заднюю дверцу машины, и из нее выскочили две девчушки с ярко-зелеными школьными ранцами за плечами. Дочери, Эш это знал. Ту, что повыше, зовут Келси, ей десять лет. Младшую – Кира, ей восемь. – Подождем, – ответил он. Эш сидел в кресле водителя. Ди Ди на переднем сиденье рядом. Эш не видел ее три года. Он уж думал было, что ее нет в живых, а тут вдруг совсем недавно снова встретились. Ему казалось, что встреча пройдет неловко – слишком много воды утекло, – но они быстро освоились, и все стало по-прежнему. – Так что там случилось? – спросил Эш. – Что? – С «эльдорадо» твоего папаши. Когда все пошло наперекосяк? Что он узнал? Улыбка сползла с ее лица. Ди Ди заерзала на сиденье. – Не хочешь, можешь не говорить. – Нет, – сказала она. – Я хочу. Оба уставились через переднее окно на дом объекта. Эш положил руку на бедро, где висела кобура с пистолетом. У него были свои инструкции. Он не знал, что натворил этот здоровяк – впрочем, как и любой в его списке, – но, как говорится, меньше знаешь – крепче спишь. – Однажды мы пошли пообедать в крутой ресторан, где готовят рыбу, – начала Ди Ди. – Бабушка еще была жива. Поэтому платила она. А папа ел только мясо, а рыбу не выносил. То есть реально не выносил. Эш понятия не имел, к чему она ведет. – Ну вот, подходит официант и давай читать нам, какие в тот день были лучшие блюда. А в руках у него была черная доска, и на ней мелом записаны блюда. Шикарно, да? – Да. – В общем, официант добрался до этих рыбных блюд – у него еще был такой дикий акцент – и, значит, говорит: «Наш повар очень рекомендует…» Тут этот официант указывает рукой на свою доску, будто это автомобиль в телеигре «Правильная цена»: «…гриль-дорадо с грецким орехом, петрушкой и соусом песто». Эш повернулся и посмотрел на нее. Можно было подумать, что и годы, и все, что ей довелось испытать, неблагоприятно скажутся на внешности Ди Ди, но выглядела она еще красивее, чем раньше. Золотистые светлые волосы сплетены в тугую, толстую косу, падающую на спину. Губы пухлые, лицо – кровь с молоком. Глаза зеленые с ярким изумрудным оттенком, скорей всего, это из-за контактных линз или какой-то особой косметики. – А папочка просит его повторить это, название рыбы, и официант повторяет, а папочка… Черт возьми, когда она перестанет так его называть. – …а папочка уже так и кипит. Ну вот, а потом вскочил и выбежал из ресторана. Стул перевернул и все такое. Представляешь, его машина, его суперкрутая машина названа в честь какой-то паршивой рыбы! Папочка просто не мог этого перенести, понимаешь? Эш посмотрел на нее: – Ты это серьезно? – Конечно серьезно. – Эта машина не названа в честь рыбы. – Ты что, не слышал про рыбу под названием «дорадо»? – Слышал, конечно, но Эльдорадо – это такой мифический город в Южной Америке, где много золота. – Но ведь и рыба тоже, ты не согласен? Эш ничего не ответил. – Эш? – Ну да. – Он вздохнул. – Да, и рыба тоже. Объект вышел из дома и двинулся к гаражу. – С ними со всеми надо устроить по-разному? – спросил Эш. – Не знаю, как насчет по-разному, но сделать надо так, чтобы между ними не обнаружилось никакой связи. То есть сейчас не должно быть так, как было в Чикаго. Но все равно у него было большое пространство для маневра. – Не спускай глаз с дома, – сказал он. – Разве в этот раз я с тобой не пойду? Кажется, она обиделась. – Нет. Садись за руль. Не выключай двигатель. Не спускай глаз с двери. Если кто-нибудь выйдет, сразу звони. Он не стал повторять приказ. Объект скрылся в гараже. Эш вышел и направился туда же. О своем объекте он знал вот что: зовут его Кевин Гано, он уже двенадцать лет женат на своей школьной возлюбленной по имени Кортни. Семья из четырех человек живет на верхнем этаже этого двухквартирного дома на Девон-стрит в Ревире, штат Массачусетс. Полгода назад Кевина уволили с мясокомбината Олстона в городе Линн, где он проработал предыдущие семь лет. С тех пор он пытался найти другую работу, но безуспешно, поэтому в последний месяц Кортни пришлось устроиться на прежнюю работу секретарши в приемной туристической фирмы на Конститьюшн-авеню. Кевин, пытаясь тоже приносить какую-то пользу семье, в два часа дня забирал девочек из школы. Поэтому сейчас он дома, в то время как почти все жители этого рабочего района на работе и кругом все тихо и спокойно. Когда в дверях появился Эш, Кевин стоял перед верстаком и развинчивал DVD, а может, Blu-ray-плеер – он подрабатывал починкой всяких приборов. Он поднял голову и дружелюбно улыбнулся Эшу. Эш улыбнулся в ответ и наставил на него ствол пистолета. – Только не шуми, и все будет хорошо, – сказал он. Эш вошел в помещение и закрыл за собой дверь. Он продолжал держать Кевина на мушке и не спускал с него глаз. Кевин стоял перед ним, все еще с отверткой в руке.