Ребята уж собрались было разойтись, когда один мальчик сказал: — Давайте сами устроим экскурсию! — Сами? — Ну и что? Пойдем на экскурсию без учительницы. — Как без учительницы? — А так! — обрадовался Янко Якубец. — Пойдемте в лес сами. Геленка все равно ждет нас у себя дома, учительница же сказала ей, что мы придем к ним. Кто хочет идти, айда за мной. Уже было, наверное, часов десять или одиннадцать, когда мальчики зашагали по стежке вдоль журчащей речки. Тоно Дольный бросил в речку жестянку, и все смотрели, как волны уносят ее. Мальчики подошли к самому проселку, и только там жестянка скрылась под деревянным мостом. Ребята огляделись: лес был совсем рядом. Некоторые кинулись вперед, чтобы быть в лесу первыми. И вдруг увидали телегу, доверху груженную скарбом. Это была телега дядюшки Вертика. — А вы куда идете? — спросил мальчиков дядя Вертик. — Идем на экскурсию, — ответил Душан за всех. — На экскурсию? А куда? — В лесничество. — В лесничество? Как так? Ведь их-то я и перевожу в деревню. — В деревню? — Вот именно! — А кого? Лесничего? — Его самого. — А почему? Почему их перевозите? — наперебой спрашивали дети. Дядюшка Вертик хлестнул волов, оглянулся назад, на телегу — все ли там хорошенько увязано, уложено, и завздыхал: — Вот дело-то какое. Лесничий получил приказ выбираться из леса. Да и лесорубов нынче прогнали. Плохо дело. В лес и заглянуть-то теперь нельзя. — Как так нельзя? — А вот так! Сказывали, аэродром там будут строить. — Аэродром? — Он самый. — В лесу? — Вот именно. — А разве могут самолеты там приземляться? — Приземляться-то будут на Юнчовине, а в лесу их будут только прятать. — Значит, аэродром будет на Юнчовине? — И на Юнчовине, и в лесу. Кто их знает, как они там все устроят. — А сходить туда поглядеть можно? — Не пустят вас. — Кто не пустит? — Ну кто? Солдаты. Их там целый полк. Да вы разве не знаете, что в лес пришли машины? — Какие машины? — Военные, немецкие. — А нам нельзя туда? — Никак нельзя. — А с Геленкой что? — С какой Геленкой? — С лесниковой дочкой. — Она-то уж давно в деревне. Что ж, хочешь не хочешь, а мальчикам придется поворачивать. Дядя Вертик раскурил трубку и снова завздыхал. — Да, такие дела. Лесничий недолго у нас полесничил. — А он что, уже больше не будет лесничим? — Лесничим-то он останется, да какой же это лесничий, коли должен жить в деревне! Да, плохо дело, скажу я вам. — Что плохо? — Все. Дядя Вертик снова стегнул волов, и лицо его затянулось облаком дыма. ТАБЕЛЬ Йожко завтракал, когда Душан свистнул под окном. С некоторых пор Душан свистел ему каждый день, и каждый день Йожко выскакивал на улицу. Тут они во весь дух мчались к школе — поглядеть, не начались ли занятия. — Знаешь, какая новость? — выпалил Душан. — Не-е, не знаю. — В школу солдаты приехали. — Ты что! — Честное слово. И мальчики бросились бежать. Они промчались мимо статуи святого Флориана и в два счета очутились в верхнем конце деревни. Идти по улочке было страшно: а вдруг их заметят и задержат? Поэтому мальчики обошли каменную оградку и пустились напрямки через школьный сад. В саду цвели яблони. Близ пчельника, где не так-то давно дядюшка Глознек похоронил воробья, мальчики остановились. Сад всегда содержался в чистоте и порядке, а теперь повсюду, куда ни кинь взгляд, валялись листы бумаги. Йожко с Душаном поднимали один лист за другим и тотчас их узнавали. По большей части это были рисунки. Раньше одни хранились в директорской, другие висели в классах или в коридоре. — Гляди! — сказал Душан и нагнулся к какой-то бумажке. — Что это? — Табель! Йожко подбежал к нему. — А чей? — спросил он. — Не знаю, — ответил Душан. Мальчики склонились над табелем и стали читать по складам. Давалось им это с трудом, они ведь были еще первоклассниками. Долго трудились они, пока наконец разобрали, что табель принадлежал Виктору Пешко. После зимних каникул Виктор Пешко, как и остальные ребята, отдал его учительнице. А теперь табель выбросили вместе с рисунками и школьными тетрадями. — Взять его? — спросил Душан.