Самые лучшие пляжи располагались далеко от Портосальво, и добираться до них приходилось морем. Внимания заслуживали четыре: один с мельчайшим песком, один с вкраплениями белой гальки, один каменистый и один поросший бурыми водорослями, страшно вонючими, но очень богатыми йодом, полезным для здоровья детей с их нежными миндалинами. Приезжие обычно распределялись по пляжам равномерно, по шесть-семь зонтиков на каждый, да и те на довольно приличном расстоянии друг от друга. «Моя дочурка Джиролама», как называлась яхта, арендованная матерью Лалаги и её подругами, всегда приставала к пляжу с выбеленной солнцем галькой, который назывался Конским лиманом. – Какая здесь тишина! Какой покой! Настоящий рай на земле, – блаженно вздыхала Сюзанна Ветторе, раскладывая свой шезлонг в тени. Франка Марини (в замужестве Пау) тосковала по весёлой толпе на Лидо в Плайямаре и вечному шуму динамиков, разносящих повсюду новые модные песенки, но не смела признаться в этом, потому что Анна Лопес дель Рио как-то презрительно заявила: – Совершенно плебейское место! Туда ездит только пошлый народец, всякие вшивые нувориши! Я бы там и на пять минут не осталась. Экипаж «Моей дочурки Джироламы» обычно состоял из девятнадцати человек, в том числе двух пожилых матросов, единственных взрослых мужчин в компании. Инженер Ветторе собирался приехать только в начале августа, а профессор Лопес дель Рио ходить под парусом не любил – предпочитал остаться в деревне, чтобы почитать газету и сыграть в карты с теми, кого мог завлечь. Играл он на деньги и, поговаривали, уже проиграл большую часть семейного состояния. В конце первого дня Лалага составила на клетчатом листке, выдранном из тетради с гордым названием «Летний дневник», список пассажиров яхты. (Вести дневник предложила матушка Эфизия, но Лалага не была уверена, что по возвращении в школу захочет показать написанное учительнице словесности, как-никак монахине.) Список получился таким: Франка Пау Анна Лопес дель Рио - матери Сюзанна Ветторе Лалага Пау Саверио Пау Аннунциата Лопес Франциска Лопес - старшие дети Ливия Лопес Андреа Ветторе Джиджи Ветторе Томазо Пау Пиккарда Пау - младшие дети Шанталь Ветторе Ирен Карлетто - подруга Лалаги Зира - няни Пау Форика Аннеда - няня Ветторе дядя Джироламо - матросы дядя Прото К этому списку время от времени добавлялись случайные гости, друзья взрослых и детей или малыши из дружественных семей, у чьих матерей внезапно разыгралась мигрень, со своими нянями. Ирен, как видно из списка, имела статус постоянного гостя: Лалага ещё после первой поездки на Конский лиман, случившейся три года назад, заявила, что либо она будет брать с собой лучшую подругу, либо вообще не поедет на пляж. – Но зачем тебе нужна подруга? – возмущалась мать. – Есть же Ливия и Франциска Лопес, они более-менее твоего возраста. – Этого недостаточно, чтобы заслужить мою дружбу. Ты же знаешь, я их не выношу. – Почему это? – Они ведут себя слишком высокомерно. – Ну, ты ведёшь себя не лучше... Только представь, что каждый ребёнок захочет кого-то взять с собой! Так мы даже на катер не влезем. Этот спор повторялся из года в год, но Лалага никак не желала прислушаться к голосу разума – она бы скорее осталась в Портосальво. Там тоже был небольшой каменистый пляж у нового маяка, куда ходили деревенские мальчишки и где младшие Пау обычно купались до начала сезона, а отец – все жаркие дни, приходя в себя после тяжёлой работы в операционной. В конце концов синьора Пау сдалась: старшая дочь была её любимицей. К счастью, Саверио и близнецы отлично ладили с детьми Ветторе. А в этом году, с приездом Тильды, может, и сама Лалага не будет настаивать на своей вечной спутнице. Наконец первого июля пришла телеграмма от тёти Ринуччи: Тильда покончила с экзаменами, перешла в следующий класс и завтра с утренним катером прибудет на Серпентарию. Глава третья Тильда приехала одна под присмотром капитана катера, друга отца. С собой она привезла два больших и ужасно тяжёлых чемодана. – Что у тебя там, камни? – рассмеялся доктор Пау, пришедший встретить её на пирс в сопровождении возбуждённых от любопытства детей. – Книги, – лаконично ответила племянница. Но это было не так. Во всяком случае, не совсем так. В комнате, отказавшись от помощи нетерпеливо суетившейся Лалаги, Тильда распаковала багаж и переложила в шкаф и комод огромное количество одежды и обуви – слишком большое для спартанской жизни на Серпентарии, где дети обоих полов ходили в одних только купальниках, футболках и шортах. Купальников у Тильды оказалось целых четыре: три закрытых и один раздельный, очень смелый. Также наличествовало: три юбки (две плиссированных и одна с жёстким кружевным подъюбником); три длинных платья; большое количество шорт, рубашек и блузок; четыре или пять шерстяных свитеров; длинные брюки (холщовые и вельветовые); ветровка; сандалии, сабо, балетки, туфли на завязках с джутовой подошвой, золотистые кожаные мокасины... Лалага не верила своим глазам: когда и где кузина будет носить всю эту красоту? И что скажут другие отдыхающие? Лопесы, конечно, умрут от зависти. А ведь месяцем раньше Лалага, рассуждая о вероятности дружбы с Тильдой на Серпентарии, совершенно упустила из виду Аннунциату и Франциску Лопес, пятнадцати и тринадцати лет, – самый подходящий возраст. Правда, сейчас, хорошенько подумав, она уже не боялась соперниц: те всегда отличались злобой, высокомерием и тщеславием, поэтому чужаков в свою компанию никогда не принимали, а Тильда была слишком умна, чтобы увлечься столь легкомысленным обществом. Все знали, что у сестёр Лопес отвратительные оценки в школе, поскольку они думают только об одежде да о мальчиках. На каникулах их ни разу не видели с книгой в руках, а семейство Тильды слыло интеллектуалами. Вот и сейчас под горой одежды в чемодане обнаружилась добрая дюжина книг – все для взрослых, как заметила Лалага, – хотя этого можно было ожидать: осенью её двоюродная сестра пойдёт в гимназию. – Ладно, теперь я хочу принять душ, – заявила новоприбывшая, закрыв последний ящик комода. – Я вся липкая. Где у вас ванная? «Как она может не знать?» – изумилась про себя Лалага. Марини в Лоссае не переставали жалеть «бедную Франку», страдавшую без водопровода. Но Тильда, конечно, всегда витала в облаках и ни разу не соизволила услышать других. – У нас нет ванной, – начала Лалага смущённым тоном. – А где же вы моетесь? – воинственно поинтересовалась Тильда. – В раковине на кухне, как нищие строители? – Ты можешь принять душ во дворе, но постарайся сильно не тратить воду. Танкер придёт только через две недели, а наши баки уже наполовину пусты. Тильда презрительно расхохоталась: – Всё лучше и лучше! А туалет-то у вас есть? Или справляете нужду прямо в море? Глава четвертая