— Разумеется, — ответила серьезно и вышла, начав читать в машине. — Я убью тебя, — вздохнула, отбросив бумаги. — Найду и убью. Рванула с места и поехала в дом, ведя машину, как умалишённая. Стервец ещё и подсказки мне оставлял… Где он может отсиживаться? А может, я опять все неправильно поняла? -Успокойся и подумай, — сказала самой себе и немного сбавила темп. Неторопливо подъехала к дому, открыла ворота и припарковалась у гаража. Нарочито медленно шла к двери, подняла какую-то бумажку, теребя ее в руках, прошла в дом и устроилась в гостиной. Если опустить все мытарства до нашего с Красновым официального знакомства, остаётся безрадостная картина нашей совместной жизни. Я притворяюсь довольной жизнью наложницей, он — эдаким папиком, при этом хранит под кроватью приятные воспоминания, а в рамке на работе прячет фотографию моего истинного состояния. Прекрасно видит, что ни он, ни любовник счастья мне составить не могут, но как изменить ситуацию не знает. И потом, как гром среди и без того затянутого тучами неба, выясняется, что один из его друзей фактически при смерти. Судя по его карте, Лавров, как и мой отец, до последнего не знал о своём состоянии. Пока не начали появляться галлюцинации. МРТ выявило опухоль головного мозга, обследование — метастазы. Счёт начал идти на дни, полные боли и страданий близких. Вспоминая Лизу у могилы, могу предположить, что жену Денис любил и не хотел, чтобы она проходила через этот ужас. Думаю, Саша свои пять копеек вставил, он наверняка видел меня, отчаянно цепляющуюся за жизнь отца, пичкующую его препаратами, чтобы хоть как-то отсрочить неизбежное. Отец терпел, но лишь из большой любви ко мне, устал, измучился и наверняка считал дни, когда этот мрак наконец закончится. Тогда они коллективным умом решили убить сразу двух зайцев. Буквально. Окончание страданий для Лаврова и очередная встряска для меня. Не знаю, на что он рассчитывал в конечном итоге, что я пойму, что потеряла или просто заживу спокойно, в тепле и достатке, свои мотивы он пусть сам объясняет, но ясно стало одно: он жив. Не важно, кто из них сделал тот выстрел из винтовки, с пристрелочным тоже все понятно: не хотели ранить. Саша проводил друга в последний путь, отдал ему то самое третье обручальное кольцо… а может, это была просто подсказка для меня, ведь патологоанатом тоже в деле, в отчете можно было написать все, что угодно. Вскрытия не проводили, причина смерти ясна, как день, а значит и повреждения метастазами внутренних органов описывать нужды не было. Кабинет не слишком-то обследовали, там уже выступил Беседин-старший, про дырку в стене, спрятанную под портретом президента, не было сказано ни слова, сотрудников не допрашивали, но Максима Краснов отправил вовремя: чтобы тот успел увидеть Лаврова, а значит, об этом рано или поздно узнала бы я. И уборщице он мог бы просто позвонить и сказать не приезжать, но та должна была почувствовать запах водки. О которой рассказал целую историю Борис. И армейский альбом на видном месте — очередная подсказка. Учитывая, что Марку разбили лицо, а Тимуру лишь лобовое стекло, наверняка днём за мной таскался Влад, а ночью дежурил Саша. И это он тогда хохотнул в кустах, наблюдая за моим разговором с Тимуром на даче. Осталось лишь понять, где он прячется. Должны быть ещё подсказки, которые я упустила… — Второй чек! — ахнула и посмотрела в свою руку, в которой до сих пор сжимала бумажку. Тоже чек. Развернула его и покачала головой: пять пачек пельменей, купленные в магазине неподалёку от моей старой квартиры. Поднялась наверх и нашла другой чек, с заправки в том же районе. Переоделась, пригладила волосы и поехала на встречу с судьбой, пытаясь придать себе грозный вид и силясь не улыбаться. Выехала из ворот, коротко просигналила и мигнула фарами, на случай, если Влад наблюдал. Плавно тронулась с места и через сорок минут тормозила у своего дома. Поднялась по ступенькам, проигнорировав лифт, вытерла вспотевшие ладони и толкнула слегка приоткрытую дверь. Я ожидала увидеть его, но коридор был пуст. По привычке сняла обувь, прошлась по квартире, но она была совершенно пуста. — Какого черта? — пробормотала в тишине. Ещё раз тщательно все обследовала, но его как будто тут никогда и не было. — Не могла же я все придумать… — расстроилась тут же, а на глазах навернулись слёзы. Собрав остатки воли в кулак, я поехала на квартиру Влада, но и она была пуста. Отчаяние грозилось вырваться из берегов, заливая все вокруг горючими слезами, я вернулась в машину и через пятнадцать минут неловко парковалась у офиса Бориса. — Вы куда? — спросил рослый парень басом, встретив меня в коридоре, а я молча прошла мимо, слегка задев его плечом. — Девушка! — окликнул возмущённо, догнал меня и ухватил за запястье. — Лучше отпусти, — прошипела сквозь зубы. — Спрашиваю в последний раз, — ответил со вздохом, но руку отпустил. Я воспользовалась моментом и рванула к кабинету, но он вновь догнал меня и подхватил под живот, подняв в воздух. Я подрыгала ногами и пригрозила: — Сейчас закричу. — Кричи, — ответил невозмутимо и понес меня к выходу. — Боря! — заорала на весь коридор. Дверь кабинета распахнулась, стукнув ручкой о дверь и Борис рыкнул: — Поставь, — парень осторожно поставил меня и пробубнил: — Я спрашивал, она не отвечала. — Голову откручу, — рыкнул Борис и поманил меня рукой, но я не смогла больше сделать ни шага. По щекам покатились слёзы, я всплеснула руками и пожаловалась: — Его нет. Он покосился на парня и того как ветром сдуло. — Кого нет? — спросил осторожно, подходя ближе. — Прекрати! — взвилась, вновь обретая силы. — Понял, — кивнул спокойно, положил руку на спину и легонько подтолкнул к кабинету. Я поддалась, преодолев эти несколько шагов, прошла и скривилась: на столе пустая бутылка водки и полупустая коньяка, а на диване восседает в расслабленной позе Беседин-младший. — Кого провожаем — понятно, — сказала сухо, а потом язвительно: — А празднуем что? — Ну так это… — пробубнил Беседин, слегка кивнул на мой живот, а Борис прикрыл за собой дверь. — Серафима, ты чего приехала-то? — Его нет, — повторила, сжав кулаки. — Сейчас же объясните, какого черта происходит? — Кого? — задал тот же вопрос Беседин, а я шумно выдохнула, стараясь не раздражаться. — Ладно, будь по-вашему. Их. Обоих. Мужчины переглянулись, на лицах появилась тревога, а я осела на диван, с вожделением глядя на бутылку коньяка. Борис проследил мой взгляд и убрал ее обратно в шкаф, сев в кресло по-соседству. — Рассказывай, — сказал серьезно. — Я приехала — его нет, — нижняя губа задрожала и я поплотнее сжала губы. — Поехала к Владу, но его тоже нет. — А приехала куда? — уточнил Виталий. — На свою старую квартиру. Они вновь переглянулись и нахмурились. Виталий тут же достал телефон и бросил коротко: — Ждём у Боряна в конторе. Побыстрее, херня какая-то началась. Борис слушал гудки в трубке, явно пытаясь до кого-то дозвониться, а я не выдержала и расплакалась, отдав этому процессу всю себя. — В самом деле херня, — услышала знакомый голос и перестала плакать, скривившись. — Андрей Петрович, — протянула язвительно, — какими судьбами? Он хохотнул и поздоровался с мужчинами за руку. — А это следствие херни, — поморщился Виталий, а следователь нахмурился. — Сани на квартире нет, Серафима только оттуда. Влад хер знает где, мы не дозвонились. — Ты с ним утром разговаривал? — спросила у Бориса. Он кивнул, а потом прищурился: — Подслушивала? — Само собой, — фыркнула возмущённо. — Нехорошо, — покачал головой, а я съязвила: — А двух вдов на одной могиле оставлять — хорошо? — Уела, — поморщился Виталий. — Так, ладно, делать че будем? — Он на квартире жил или в другом месте? — спросила, задумавшись. — Там, — ответил Борис. — А выглядит, как будто бы нет. Ни вещей, ни еды в холодильнике, даже мусора. — Пыль? — уточнил следователь, а я напрягла память. — Вроде тоже нет. — Не важно, — поморщился Борис, — он там жил, я заезжал пару недель назад, когда Серафима охрану на заводе опять выставила. Рассказывал. — Кстати, об этом, — вздохнула и достала из сумки свой чертёж, разложив его на столе. — Вот это Кораблёв с Шишовым ваяли на заводе по выходным. Виталий с Борисом вновь переглянулись, начав раздражать своими телепатическими разговорами. — Как мило, что следствие было в курсе, — скривился Беседин. — Как мило, что ты вспомнил о том, что следствие вообще должно было быть, — парировала в ответ. — Ты такая язва, — вытаращил глаза следователь. — Где мой муж? — рыкнула в ответ, и все разом скисли. — Поехали, посмотрим, — вздохнул Виталий, поднимаясь. — Серафима, останься с Борисом, пока мы все выясним, окей? — Ну уж нет, — возмутилась, так же поднимаясь. — Серафима, ты останешься, — вздохнул Борис. — Извини, это не обсуждается. К тому же, ты только оттуда, ничего нового не увидишь. — Ты прав, — согласилась, подумав. — Поеду домой, устала. Позвоните? — Конечно, — ответил, присматриваясь, но так ничего и не углядел: мои глаза были кристально честными. Ехать на квартиру сейчас я в самом деле не собиралась, но и домой не поехала, направившись к Марку.