— Передумала? — вновь спросил, едва открыл дверь, но увидев мое заплаканное лицо посерьёзнел. Посторонился, пропуская меня, зачем-то выглянул в подъезд и закрыл дверь, накинув цепочку. — Марк, — всхлипнула, облокотившись на стену. — Его нет. — Рискую испортить парню всю игру, но видеть тебя в таком состоянии больше невозможно… — начал со вздохом, а я перебила: — Да я все знаю. — Тогда не понял, — нахмурился и поморщился, приложил руку к глазу. Я вкратце обрисовала ситуацию и достала из сумки чек, который нашла во дворе, сунув ему в руку: — Мне кажется, его похитили. И я подозреваю кто. — Подозрений у меня тоже хоть отбавляй, но давай по фактам, — кивнул в сторону квартиры, я разулась и прошла, попутно оглядываясь. — Ты что, снимаешь ее? — буркнула, удивившись спартанской обстановке. Матрас прямо на полу вместо кровати, голые стены и отсутсвие не просто личных вещей, даже стула. — Нет, мне просто ничего не нужно, — ответил со смешком. — Можешь обставить на свой вкус. Есть ещё две комнаты, одна небольшая и очень уютная, на солнечной стороне. Для детской самое оно. — Марк, — поморщилась, плюхнувшись на матрас. — Ты в моем доме, в моей спальне, на моей кровати. О чем мне ещё думать? О том, что кто-то убил твоего мертвого мужа? Совести у тебя нет, Серафима. — Не поможешь? — скисла, не в силах подняться. — Помогу, конечно. Мы росли с этим гадом, я довольно неплохо его знаю. Тот ещё выдумщик. — Сразу догадался? — После твоего рассказа, — пожал плечами и сел рядом. — Кое-что проверил и даже намекал тебе, что мотивов нет ни у кого, кроме тебя. На большее меня не хватило, извини уж. Да и задумка была, как я понял, чтобы ты дошла до всего сама. — А какие мотивы теперь? — Ты и завод, — вновь пожал плечами. — В идеале все вместе, но сойдёт и по отдельности. Что за фантик? — Мне кажется, Тимур его видел. Он был дома, а после того, как он ушёл, я нашла его во дворе, в том месте, где стояла его машина. — А что он делал у тебя? — Набивался в мужья, — поморщилась в ответ. — Тогда понятно, — хмыкнул Марк. — Парень не идиот и кое до чего мог дойти и сам. Биографию твою, уверен, знает как свои пять пальцев, сложил два плюс два, установил слежку за домом. — Ещё утром было все в порядке… я была у Бориса, это… — Я знаю, продолжай. — Так вот, он звонил Владу, не при мне разумеется, сказал, пора закругляться. Выдал мне порцию информации, чтобы я наконец-то дошла до всего, и отправил с миром. Я скаталась в больницу, потом в дом заехала, потом поехала на квартиру, но его там уже не было… И следы пребывания подчистили. Беседины поехали проверить. — Значит, кто-то очень не хотел, чтобы ты его нашла. Не хочется тебе это говорить, но… — Убили? — озвучила вслух то, что вертелось в голове, а он развёл руками: — Не подкопаешься. Фактически, он уже давно труп. — Влада тоже не могут найти. — Он в данном случае фигура второстепенная. — Пока не увижу — не поверю, — сказала упрямо. — Один раз я уже его смерть пережила, второй — не готова. — Понимаю, — вздохнул в ответ. — Думаю, эти деятели квартиру уже осмотрели, наша очередь, — поднялся и подал мне руку, за которую я ухватилась, как утопающий за соломинку. — Но сначала заедем перекусить. Ты здорово похудела. — Тебя с таким лицом в приличное место не пустят, — пробубнила, совершенно не желая даже пытаться запихнуть в себя еду. — Заедем в неприличное, — хмыкнул в ответ, открыл шкаф и начал переодеваться, раздевшись до трусов. Я отвела взгляд, смутившись, и торопливо вышла из комнаты. «Просто беременные гормоны» — повторила несколько раз про себя, вытерев вспотевшие ладони о платье. Сунула ноги в балетки и обернулась, обнаружив, что он наблюдает за мной от двери в комнату грустным карим глазом. — Я скажу тебе кое что, попробуй поверить, — сказал, подходя ближе. — Краснов не такой душка, каким ты себе его нарисовала в последние дни. Он хитрожопый засранец, каких свет не видывал. И тебе придётся максимально откровенно отвечать на мои вопросы, если хочешь разобраться во всем. — Это он дал тебе в глаз? — спросила прямо, а он кивнул. — Расскажи и ты, что произошло. Максимально откровенно. — Вышел от тебя, насвистывая, помахал рукой в темноту, через пару шагов — рука на плечо. Разворачиваюсь, он с ходу в глаз. Я посмеялся, он сказал, цитирую: «не лезь к ней», следом удар в челюсть. Рука у него тяжелая, он боксом занимался сколько его знаю. — Кто скорую вызвал? Судя по рассказу, соседи вряд ли могли такое услышать. — Точно не могли. Наверняка, он и вызвал. Представь: выезжаешь утром, а там я в отрубе, весь из себя несчастный. А вдруг, дрогнуло бы где? На жалости тоже можно далеко уехать. Как минимум, до ближайшей кровати, — я поморщилась, а он пожал плечами: — Я откровенен с тобой, говорю, что в голове. Изображать годами что скрываю свои нежные чувства — не по мне. «Странная формулировка» — подумала мимоходом и нахмурилась. Посмотрела на наше отражение в зеркале — рыжая девица в белом платьице и высокий крепкий парень со щетиной и заплывшим глазом. — Может, закажем еду в дом? — вздохнула, а он хохотнул и кивнул согласно. — И я, заодно, переоденусь… Щеголять в платье, в котором выходила замуж, больше не хотелось. — Поедем отдельно, я на своей, — сказал уже в подъезде. — И заскочи куда-нибудь, возьми еды на вынос, так будет быстрее, — я пожала плечами в ответ, а на первом этаже он хлопнул себя по лбу и пробормотал: — Забыл кое-что. Не жди меня. Это тоже показалось странным, но спорить я не стала, вышла, хмурясь, села за руль и поехала домой, следуя инструкциям. Еда давно остыла, я заварила травяной настой, посмотрела на часы и, наплевав на позднее время, набрала Максима. — Серафима, привет, — ответил бодро, — я ждал тебя сегодня, мать инструктаж провела, еле записывать успевал. — Ты можешь говорить свободно? — спросила негромко и не узнала свой собственный голос. Тихий, холодный, сдержанный, вкрадчивый. — Случилось чего? — спросил с тревогой и ответил на вопрос: — Да, конечно, я дома, один. — Расскажи, каким он был человеком, — Максим завис на время и ответил не слишком уверенно: — Строгий, но справедливый. По работе общался охотно, новые идеи приветствовал, инициативу тоже, но дистанцию держал. С тобой ощущение, что друзья, извини за фамильярность, а там… он начальник, я — подчинённый, как-то так. Когда он сказал, чтоб новые идеи рассказал тебе, я удивился. — Почему? — Ну… понятия не имел, кто ты такая. Решил сначала, какая-то новая сотрудница выйдет. Он не афишировал, что вообще с кем-то… встречается. Ну оно и понятно, личная жизнь на то и личная. — А фото на столе ты не видел? — На каком? — удивился Максим, а я нервно сглотнула. — На его, рабочем. — Не стояло. Вообще кроме ноутбука обычно ничего не было, редко когда документы какие-то. Наверное, в столе держал. — Наверное, — отозвалась эхом и резко сменила тему: — Что там за рецепты? — Ага, — оживился и зашелестел бумажками, — слушай… Я минут десять просто держала трубку у уха, слушая, но не слыша. Конечно, он мог держать рамку в столе. Сотрудники заходят, не хотел выглядеть тюфяком. «Ага» — хмыкнул внутренний голос, под ложечкой противно засосало, а в голове всплыли слова Марка. Светлый образ Краснова дал трещину, а его барские замашки по отношению ко мне вновь вышли на первый план. И что я чувствую теперь? Мотивы, причины и следствия Мысли путались, но все, как одна, вызывали лишь усмешку. Я отложила телефон и налила в чашку жутко пахнущее варево. — Фим, — услышала тихое из-за спины, дёрнулась и пролила на руку обжигающий напиток. Слабо пискнула, осторожно поставив чашку и с трудом пересилив желание бросить ее об стену, Марк выключил свет и подошёл, буркнув: — Прости.