— Это можно проверить и по-другому, — сказала Софья. — Макс, оставь занавеску в покое и иди сюда. Ну-ка вспомни, дед учил тебя определять растительные волокна… — Мам, так я определял их состав и происхождение, а тут… даже не знаю… — Лицо юноши посерьёзнело, он вообще стал вдруг выглядеть старше. — Разве что посмотреть, как они направлены в структуре листа, везде одинаково или нет. — Отлично, — кивнула женщина. — Вперёд! Невольно затаив дыхание, все участники этого импровизированного совещания смотрели, как Максим отложил в сторону папиросную бумагу и, держа ладони в паре сантиметров над чистым листом, проговаривает незнакомые слова. Пальцы правой руки оставались сжатыми, в то время как на левой изгибались и сплетались совсем уж невозможным образом. — Foill seachadh dìomhair! — выдохнул, наконец, Макс. Казалось, белая бумага налилась светом, и над её поверхностью вовсе уж непостижимо проявились светло-серые буквы. Первым опомнился Суржиков, он выдернул из кармана записывающий кристалл и сжал его. Вовремя: через несколько секунд текст исчез, и лист вновь стал обычным куском бумаги, вынутым из пачки. — Успели прочитать? — сдавленно спросил инспектор. — Нет… — Нет! — Там текст был не на всеобщем, — добавила Софья. — Может, я ошибаюсь, но мне показалось, что это спаньский или порту… По тому, как переглянулись присутствующие, Алекс понял: этими языками не владеет никто. Суржиков смущённо проговорил: — Всю жизнь пользуюсь всеобщим, вроде как и не нужны никакие древние национальные языки… — Ладно, я найду переводчика, — инспектор протянул руку. — В конце концов, это моё дело. Кристалл отдашь? — Сейчас, скопирую! — опомнился Влад. — Сам понимаешь, оно теперь и наше тоже. В гостиной повисло молчание, нарушенное сопением с подоконника: — Ты это, хозяин… Про свои дела тоже не забывай! Нам надо крышу ремонтировать, полки в подвале новые ставить, а гонорар-то пока того… не заработан! С неожиданным облегчением все расхохотались. Инспектор Никонов уселся в кресло, сцепил руки на колене и сказал: — Переходим ко второму пункту нашей программы. У меня… — он взглянул на часы. — У меня ещё два с половиной часа, и я готов к конструктивному диалогу. — Нас тут пятеро, — заметил Макс. — Так что пенталогу. — Тоже неплохо, — милостиво согласился инспектор. — Итак, профессор Тропин пока не найден? — Давайте, я начну, — заторопился Суржиков. — Значит, секретарша, Маргарита Васильевна Изотова. Собственно, она не персональный секретарь профессора, а работает на дирекцию ботанического сада, но господин Тропин в её личном пантеоне занимает высокое место. Мой шеф сравнил эту даму с дредноутом… — С броненосцем, — поправил Алекс. — Не суть важно! Главное, что мои атаки уподоблялись кружению лёгкого парусника вокруг помянутого дредноута с редкими попытками абордажа… пока мне не было предоставлено секретное оружие. Итак, у госпожи Изотовой есть племянница, нежно тётушкой любимая. Племянница эта преподаёт в аграрном техникуме, и специальность её — магическая поддержка растениеводства. А проживает эта прекрасная дама, Ольга Николаевна Яновская, на Миусах, как раз за детским парком. — Что прямо подтверждает сведения, полученные нами от бывшего водителя профессора: ездил господин Тропин на Миусскую площадь минимум два раза в неделю, — подхватил Алекс. — Ездил — и перестал, как раз после увольнения из ботанического сада. — А женщина всё там ещё проживает? — задала резонный вопрос Софья. — Не знаю, — Верещагин несколько смутился. — Даже на двоих у нас всего четыре ноги. Не добежали пока. — Это я выясню завтра, нам-то не нужно самим приходить, сведения можно получить по официальному запросу, — кивнул инспектор. — И насчет техникума надо узнать, работает Яновская там или уволилась. — Это я узнал, — поторопился сообщить Суржиков. — Она не увольнялась, но взяла длительный отпуск «по семейным обстоятельствам». — То есть, можно предположить, что эта пара куда-то уехала вместе? — Но ведь Тропин перестал посещать свою подругу с марта! — Или они просто стали встречаться где-то ещё! — Зачем? — спросила Софья. Взгляды увлечённо спорящих Глеба и Владимира обратились на неё, и она терпеливо повторила: — Зачем? У Яновской есть своя собственная квартира, так ведь сказала тётушка? Так зачем переносить встречи на чужую территорию, рисковать, добираться, думать о еде, постельном белье и геле для душа, если всё есть в своём доме? — И в самом деле, зачем? — спросил Алекс. — Не знаю, — помотала она головой. — Но могу съесть твою шляпу, если болезнь моей сегодняшней пациентки носит физиологические причины. — Мою? — Твою! — Но у меня нет шляп… — А мою мне жалко! — Стоп-стоп-стоп! — инспектор примиряюще поднял ладони. — Я куплю тебе шляпу, Алекс, если ты замолчишь на минуту. Сонюшка… Женщина распахнула глаза во всю голубизну. — Как ты хорошо меня назвал… Новиков слегка смутился: — У меня кузина — твоя тёзка, я её так всегда называл. Если тебе не нравится?… — Нравится-нравится, продолжай! — она махнула рукой. — «Роза пахнет розой, хоть розой назови её, хоть нет…» — пробормотал Суржиков. — Соня, воплощение Афины Главкопиды, поведай нам историю болезни твой пациентки! — Главкопида — это как? — шёпотом спросил у него Макс, пока его матушка раскрывала блокнот с записями. — Совоокая, — так же шёпотом перевёл Влад. — Отождествляется с совой, воплощением мудрости. — А-а! — с уважением протянул молодой человек и притих в углу. — Вообще существует две теории причин возникновения мигреней, — сообщила Софья, сурово поглядев на слушателей. — Сосудистая и нейрогенная. На мой лично взгляд, обе имеют право на существование, тем более, что ни одна пока не доказана достоверно. Вызвать мигрень может резкий звук или запах, неправильное питание, погодные факторы… — То есть, всё, что угодно, — подвёл итог Алекс. — Мы сочувствуем всем жертвам этой неведомой хвори, но давай поговорим о госпоже Джаваншировой. — У госпожи Джаваншировой весьма интересный случай… — сказала Софья медленно. — Еще пару лет назад Марина Владимировна даже не представляла себе, что такое головная боль. — Как это? — не выдержал Суржиков. — Вот так. Вообще. Первые приступы мигрени стали появляться у неё как раз перед свадьбой младшей дочери, и она сама связала это с нервной обстановкой перед бракосочетанием. Из-за чего-то там оно могло сорваться, как мне сказала доверенная горничная пациентки. Но даже когда молодые уже вернулись из свадебного путешествия, головные боли не прошли. Они появлялись нерегулярно, но примерно раз в неделю уж точно, и каждый новый приступ был сильнее. В ауре женщины я сразу увидела характерные пятна в височной области, тёмно-коричневые, перистые. Но у них была ещё одна особенность, которую можно и не заметить, если не знать, что именно искать. — И какая же? — жадно спросил Макс. — Багровая окантовка, — Софья развернула лист блокнота, где было несколькими штрихами изображено что-то среднее между взбесившимся осьминогом и пятном от выплеснутых на стену чернил. — Рисовальщик из меня тот ещё, но цвет проявляется вот здесь и здесь. Она ткнула кончиком карандаша куда-то между осьминожьими щупальцами. — И что это значит? — Это проклятие. Причём наложенное сильным и умелым магом, с привязкой к собственному резерву проклинаемого. — То есть, оно как бы подпитывается болью, которую само и вызывает? — переспросил Алекс. Инспектор поёжился: — Гадость какая… А установить, кто это сделал, можно? — Наверное, — пожала плечами целительница. — Я попыталась распутать этот узел, но обнаружила, что снять его может только тот маг, который накладывал. Или тот, кому дадут формулу и кодовое слово. — И чем это поможет найти… нехорошего человека? — Дело в том, что привязка любого воздействия к кодовому слову — весьма редкая форма составления заклинания, характерная для одной-единственной школы, — пояснил Верещагин. — Валашской, если тебе это о чём-то говорит. — Я даже не знал, что там есть какое-то учебное заведение, — Глеб был искренне поражён. — Его и нет, — Софья устало потёрла лицо ладонями. — Закрыли, когда выяснилось, что там преподавали в основном магию крови, некромантию, в том числе полностью запрещённые разделы, и прочее, подведомственное Службе магбезопасности. — И когда это было? — Лет сорок назад, мне кажется. Так что вряд ли у госпожи Джаваншировой было много возможностей пересечься с кем-то из выпускников этой школы, значит, не так сложно будет установить, кто наложил проклятие. — Ну да, — согласился Алекс. — И выйти на заказчика. Правда, это расследование нам не поручали… Ну, да ничего, разберёмся!