– Богохульство! – закричал кто-то. – Вышвырните его вон! – Нет, пусть говорит! – Говори, старик! Ярнауга поднял руки. – Я не безумный полузамерзший святоша, который явился, чтобы спасти подвергающиеся опасности души. – На его губах появилась бледная улыбка. – Я здесь, чтобы встретиться с одним из членов Ордена Манускрипта, того, кто всю жизнь находился рядом и посвятил ее наблюдениям за смертельно опасной горой Стормспайк. Мы из Ордена Манускрипта, как подтвердит вам тролль, долго бодрствовали, пока другие спали. Теперь я пришел исполнить обещание, данное много лет назад… и рассказать вам вещи, о которых вы никогда не захотели бы услышать. Наполненная нервным ожиданием тишина наступила в зале, когда старик прошел через него и распахнул дверь, ведущую во двор. Вой ветра, который прежде казался лишь далекими стонами, теперь услышали все. – Месяц ювен, – сказал Ярнауга. – Всего несколько недель до середины лета! Может ли король, даже Верховный, сотворить такое?! – Мимо него, словно дым, пронеслись струи дождя. – У нас появились одетые в мех гюне, гиганты, охотники из Вилдхельма, из холодной земли вылезают буккены, чтобы атаковать вооруженных солдат на Фростмарше, на севере кузницы Стормспайка работают всю ночь. Я сам видел на небе зарево и слышал, как опускаются ледяные молоты! Неужели вы думаете, что во всем этом виновен Элиас? Разве не видите, что приближается черная зима, вопреки порядку наступления времен года, вопреки вашей способности понять происходящее? Изгримнур снова встал на ноги, его круглое лицо побледнело, он прищурился. – Но что тогда, что? – спросил он. – Ты утверждаешь, да поможет мне одноглазый Удун, что мы сражаемся… с Белыми Лисами из старой легенды? – За его спиной посыпались испуганные вопросы и шепот. Ярнауга посмотрел на герцога, и его морщинистое лицо смягчилось, на нем появились жалость и печаль. – О герцог Изгримнур, все именно так, Белые Лисы – некоторые знают их как норнов – очень опасны уже сами по себе, и нам очень повезло бы, будь проблема только в них. Но вот что я вам скажу, Утук’ку, королева норнов, повелительница ужасной горы Стурмспейк, стоит за всем происходящим в не меньшей степени, чем Элиас. – Постой, придержи-ка язык на мгновение. – Разгневанный Девасалль вскочил на ноги, его одежды развевались. – Принц Джошуа, простите меня, плохо уже то, что безумец вошел и прервал наш совет, он выступает перед нами, толком не объяснив, кто он такой, а я как посол герцога Леобардиса должен тратить свое время и выслушивать страшные северные сказки? Это невыносимо! Все снова зашумели, и Саймон почувствовал диковинное холодное возбуждение. Подумать только, ведь они с Бинабиком находились в самом центре событий, превосходивших все, что мог насочинять конюх Шем! Но пока Саймон размышлял о том, какую замечательную историю сможет однажды рассказать у костра, он вспомнил морды псов норнов, бледные лица в темных горах из своих снов и вновь, далеко не в первый раз, пожелал оказаться на кухне Хейхолта, где ничего не изменилось, не менялось никогда… Старый епископ Анодис, который наблюдал за вновь прибывшим пристальным, пронзительным взглядом, поднялся на ноги. – Я должен сказать, и мне совсем не стыдно в этом признаться, что я не слишком серьезно относился к этому… Раеду. Вероятно, Элиас совершил ошибки, но его святейшество Ликтор Ранессин предложил нам прогрузиться в медитацию, попытаться найти способ вернуть мир между эйдонитами, в том числе с их языческими союзниками. – Он кивнул в сторону Гвитинна и его людей. – Но я слышу лишь разговоры о войне, о желании пролить кровь, чтобы отомстить за мелкие обиды. – Мелкие обиды?! – взревел Изгримнур. – Вы называете кражу моего герцогства мелкой обидой, епископ? Я хочу, чтобы, вернувшись домой, вы узнали, что ваша церковь… превратилась в проклятую конюшню хирка или гнездо троллей, вот тогда я посмотрю, как вы назовете это «мелкой обидой». – Гнездо троллей?! – переспросил Бинабик, вставая. – Это лишь доказывает мою точку зрения, – резко заявил Анодис, поднимая над головой символ Дерева, словно клинок для защиты от разбойников. – Вот видите, вы кричите на священника, когда он пытается наставить вас на путь истинный. – Анодис расправил плечи. – А теперь. – Он махнул Деревом в сторону Ярнауги. – Сюда явился… бородатый отшельник, который рассказывает разные выдумки про ведьм и демонов, тем самым еще больше забивая клин между сыновьями Верховного короля! А кто получит в результате выгоду? Кому служит Ярнауга? – Епископ покраснел, затрясся и рухнул на свой стул, но тут же схватил кубок с вином, принесенный кто-то из его людей, и с жадностью осушил. Саймон вцепился в руку друга, потянул и заставил его сесть. – Я все еще хочу получить объяснение про «гнездо троллей», – тихонько прорычал Бинабик, но Саймон бросил на него такой взгляд, что тролль поджал губы и замолчал. Принц Джошуа некоторое время молча смотрел на Ярнаугу, который отвечал ему спокойным взглядом кота. – Я слышал про Орден Манускрипта, – наконец сказал Джошуа. – Но, насколько мне известно, его адепты никогда не пытались оказывать влияние на правителей государств. – А я не слышал об этом так называемом ордене, – заявил Девасалль, – и считаю, что пришло время старику рассказать нам, кто его послал и какие опасности нам грозят – если не со стороны Верховного короля, как здесь думают многие. – В данном случае я согласен с послом Наббана, – сказал Гвитинн из Эрнистира. – Пусть Ярнауга все расскажет, а мы решим, стоит ему верить или лучше выгнать прочь. Сидевший на самом высоком стуле принц Джошуа кивнул. Старый риммер оглядел нетерпеливые лица, потом поднял руки в странном жесте, прикоснувшись четырьмя пальцами к большим пальцам, словно держал перед собой тонкую нить. – Хорошо, – сказал он. – Хорошо. Мы сделали первые шаги по дороге, единственной, которая сможет вывести нас из черной тени горы. – Он развел руки в стороны, растянул невидимую нить во всю длину, а потом развернул ладони. – У Ордена довольно короткая история, – начал он, – но она является частью другой, более значительной. – Ярнауга снова подошел к двери, которую паж закрыл, чтобы не выпускать тепло из зала с высокими балками, и прикоснулся к деревянной раме. – Мы закроем дверь, но снег и град не исчезнут. Так же точно назовите меня безумцем, однако это не заставит уйти того, кто вам угрожает. Он ждал пять столетий, чтобы вернуть то, что, как он уверен, ему принадлежит, и его рука холоднее и сильнее, чем вы в состоянии понять. Он есть та большая легенда, где история Ордена подобна старому наконечнику стрелы, застрявшему в коре дерева, которое успело так сильно вырасти, что поглотило саму стрелу. Пришла зима – зима, что свергла лето с его законного места, и она принадлежит ему. Это символ его власти, и он уже тянется к нам, чтобы начать менять вещи в соответствии со своей волей. Ярнауга обвел всех сверкающим взглядом, и несколько мгновений молчание длилось и длилось, а за дверью продолжал завывать ветер. – Кто? – наконец спросил Джошуа. – Назови его имя, старик? – Я думал, вам это уже известно, принц, – ответил Ярнауга. – Вы человек, который познал очень многое. Ваш враг… наш враг… умер пятьсот лет назад, и место, где завершилась его жизнь, находится под фундаментом замка, где началась ваша. Инелуки… Король Бурь. Глава 33 Из пепла Асу’а ♕ – Истории внутри историй, – продолжал Ярнауга, сбрасывая плащ из шкуры волка, и в мерцающем свете стали видны две змеи, обвившиеся вокруг его длинных рук, что вызвало новые перешептывания. – Я не смогу рассказать вам историю Ордена Манускрипта, если вы сначала не узнаете про падение Асу’а. Конец короля Эльстана Фискерна, создавшего Орден как стену против тьмы, нельзя отделить от конца Инелуки, чья тьма сейчас движется к нам. Таким образом, их истории переплетены, так одна нить ложится на другую. И если вы потяните за одну, у вас она и останется – единственная. И нет на свете человека, способного прочитать гобелен по одной нити. Ярнауга говорил, и одновременно его тонкие пальцы двигались вдоль бороды, поглаживая и расправляя завитки, словно это был гобелен, способный придать убедительности его истории. – Задолго до того, как люди пришли в Светлый Ард, – продолжал Ярнауга, – ситхи уже здесь жили. Нет такого мужчины или женщины, которые знают, когда они сюда пришли с востока, со стороны встающего солнца, и тут осели. В Эркинланде, на том месте, где сейчас стоит Хейхолт, они создали свое величайшее творение, замок Асу’а. Глубоко под землей, в самом сердце Светлого Арда, они заложили фундамент, а потом возвели стены из слоновой кости, жемчуга и опалов, уходившие вверх, выше крон деревьев, и гордые башни, ослепительные на фоне неба. Точно мачты кораблей, башни, с которых открывался вид на весь Светлый Ард, и с которых зоркие ситхи наблюдали за океаном, набегавшим на западный берег. В течение бесчисленных лет он жили в Светлом Арде, возводили свои хрупкие изящные города на склонах гор и в глубине лесов, изысканные города-холмы, подобные ледяным цветам, и лесные поселения, похожие на привязанные к земле лодки с множеством парусов. Но Асу’а был величайшим их творением, и долгоживущие короли ситхи правили из него. Когда появились первые люди, они пришли как простые пастухи и рыбаки по давно исчезнувшим мостам в северных Пустошах, убегая, быть может, от могущественных преследователей на западе, или просто в поисках новых пастбищ. Ситхи обращали на них не больше внимания, чем на оленей или других диких животных, даже после того, как стали быстро появляться новые поколения, люди начали строить каменные города, овладели бронзой и оружием. До тех пор, пока они не посягали на владения ситхи и оставались на землях, занять которые им разрешали короли эльфов, между народами царил мир. Даже империя Наббана на юге, славная своими достижениями в искусствах и военном деле, превосходившая всех людей Светлого Арда, не вызывала беспокойства у ситхи и их короля Ийю-Анигато. Здесь Ярнауга поискал глазами что-нибудь выпить, паж наполнил его кубок, а слушатели обменялись недоуменными взглядами и тихим шепотом. – Доктор Моргенес рассказывал мне об этом, – прошептал Саймон Бинабику. Тролль улыбнулся и кивнул, но его явно занимали собственные мысли. – Я уверен, что нет нужды, – возобновил свою речь Ярнауга, заговорив громче, чтобы привлечь внимание шептавшихся слушателей, – рассказывать об изменениях, которые появились вместе с первыми риммерами, откроется достаточно старых ран даже и без воспоминаний о том, что произошло, когда они нашли путь сюда с запада, преодолев водные преграды. Но необходимо говорить о марше короля Фингила с севера и падении Асу’а. Пять долгих столетий скрывают историю осколками времени и невежества, но когда Эльстан, Король-рыбак создал наш орден более двухсот лет назад, он рассчитывал, что его члены будут собирать знания. И сейчас я расскажу вам о вещах, которых вы прежде никогда не слышали. Во время сражения при Кноке, на равнине Ак-Самрат и в Утанвоше Фингил и его армии одержали победу и затянули петлю вокруг Асу’а. Ситхи потеряли последних союзников людей в Саммерфилде и Ак-Самрате, и, лишившись поддержки эрнистирийцев, никто из ситхи не мог противостоять северному железу. – И в этом виновато предательство! – вскричал покрасневший принц Гвитинн, которого отчаянно трясло. – Только предательство могло увести Синнаха с поля брани – порочность тритингов, ударивших эрнистирийцев в спину в надежде получить крошки с проклятого стола Фингила! – Гвитинн! – рявкнул Джошуа. – Ты слышал Ярнаугу: это старые раны. Здесь нет ни одного тритинга. Неужели ты готов выступить против герцога Изгримнура только из-за того, что он риммер? – Пусть попробует, – прорычал Эйнскалдир. Сконфуженный Гвитинн потряс головой. – Вы правы, принц Джошуа, – сказал он. – Ярнауга, приношу тебе свои извинения. – Старик кивнул, а сын Ллута повернулся к Изгримнуру. – Конечно, добрый герцог, мы самые крепкие союзники. – Никаких обид, молодой сэр. – Изгримнур улыбнулся, но сидевший рядом Эйнскалдир перехватил взгляд Гвитинна, и они некоторое время не спускали друг с друга глаз. – Так все и было, – продолжал Ярнауга, – словно его и не прерывали, – а потому в Асу’а, несмотря на то что его стены охраняла старая и могущественная магия и он являлся домом и сердцем народа ситхи, возникло ощущение, что конец близится, выскочки смертные сровняют с землей дом более древней расы и ситхи навсегда покинут Светлый Ард. Король Ийю-Анигато, одевшись в погребальный белый цвет, вместе с королевой Амерасу провел долгие дни в осаде Фингила – дни, которые превратились в месяцы, а потом годы, потому что даже холодная сталь не могла быстро уничтожить работу ситхи – они слушали печальную музыку и поэзию ситхи о более счастливых днях в Светлом Арде. Снаружи, из лагерей ведущих осаду северян, Асу’а все еще казался средоточием огромной силы, защищенным могущественной магией… но внутри сияющего тела стремительно гибло сердце. Однако один ситхи не захотел мириться с таким исходом, он не собирался проводить последние дни, тоскуя об утраченном мире и поруганной невинности. То был сын Ийю-Анигато, которого звали… Инелуки. Не говоря ни слова, епископ Анодис начал собирать свои вещи – и делал это очень шумно. Затем он махнул рукой помощнику, который помог ему подняться на ноги. – Прошу прощения, Ярнауга, – сказал Джошуа. – Епископ Анодис, почему вы покидаете наше собрание? Как вы слышали, против нас выступил страшный враг. Мы ждем помощи от вашей мудрости и силы Матери Церкви. Анодис бросил на него сердитый взгляд. – Я должен сидеть на совете, обсуждать войну, которую никогда не одобрял, и слушать этого… дикаря, произносящего вслух имена языческих демонов? И смотреть на всех вас – внимающих ему так, словно он читает Книгу Эйдона. – Те, о ком я говорю, родились задолго до появления вашей священной книги, епископ, – кротко сказал Ярнауга, но в наклоне его головы чувствовался мощный боевой настрой. – Глупые фантазии, – проворчал Анодис. – Вы считаете меня вредным стариком, но я вам скажу, что подобные детские сказки приведут вас к катастрофе. А еще печальнее то, что ваше поведение станет причиной гибели всей нашей земли. Он сотворил перед собой знак Дерева, точно выставил щит, и побрел к выходу, опираясь на руку своего молодого помощника. – Фантазии или нет, демоны или ситхи, – сказал Джошуа, вставая со стула, чтобы видеть всех собравшихся, – вы находитесь в моем замке, я попросил этого человека рассказать нам, что ему известно, и больше не потерплю тех, кто посмеет его прервать. – Он еще раз обвел взглядом притихший зал и, удовлетворенный тем, что увидел, сел. – Теперь вы должны быть особенно внимательны, – продолжал Ярнауга, – ведь я намерен рассказать самое главное. Я говорю о сыне Ийю-Анигато, Инелуки, чье имя означает «Вот яркая речь» на языке ситхи, был младшим из двух сыновей короля. Вместе со старшим братом Хакатри он сражался с Хидохеби, Черным Червем, матерью Игьярдук, Ледяного дракона севера и Красного червя Шуракаи, которого убил Престер Джон.