Саймон рассчитывал, что сможет сразу начать учиться искусству владения мечом или хотя бы стрелять из лука, но вместо этого Эйстан принес пару деревянных шестов, замотанных в ткань, и повел Саймона из ворот замка на холм, возвышавшийся над городом. Очень скоро Саймон узнал, как мало общего имели настоящие спарринги с его играми с Джеремией, учеником свечного мастера. – Тренировки с копьем полезнее, – сказал Эйстан, когда Саймон присел на землю, тяжело дыша после пропущенного удара в живот. – Но у нас нет запасных копий. – Вот почему лук станет твоим главным оружием, парень. И все же будет неплохо хотя бы немного владеть мечом для ближнего боя. Вот тогда ты сто раз поблагодаришь старого Эйстана. – Но почему… не… лук?… – задыхаясь, спросил Саймон. – Завтра, парень, завтра будут тебе лук и стрелы… или послезавтра. – Эйстан рассмеялся и протянул Саймону широкую ладонь. – Вставай. Веселье только началось. Уставший, с кучей синяков, побитый, как зерно после молотилки, Саймон ел бобы с хлебом – обычный обед для стражников, – пока Эйстан продолжал устное обучение, большую часть которого Саймон не слышал из-за того, что в ушах у него постоянно звенело. Затем Эйстан его отпустил, предупредив, что завтра рано утром ему не следует опаздывать. Саймон с трудом добрел до комнаты Стрэнгъярда и заснул, даже не сняв сапог. Дождь стучал в приоткрытое окно, где-то далеко гремел гром. Саймон проснулся и обнаружил, что его ждет Бинабик, как и накануне, будто и не было долгого утомительного вчерашнего дня. Иллюзия моментально исчезла, как только Саймон сел: все его мышцы будто одеревенели и отчаянно болели, и он чувствовал себя так, словно ему сто лет. Бинабику пришлось изрядно потрудиться, чтобы уговорить Саймона встать с постели. – Саймон, сейчас не то время, когда можно капризничать. Существуют определенные вещи, от которых зависит наша жизнь. Саймон снова улегся на спину. – Я тебе верю. Но если я встану, то сразу умру. – Хватит. Маленький тролль схватил Саймона за запястье, уперся каблуками в пол и стал медленно поднимать его в сидячее положение. Раздался громкий стон, потом нога Саймона, обутая в сапог, коснулась пола, и после долгой паузы за ней последовала вторая. А еще через несколько минут Саймон, прихрамывая, выходил из комнаты бок о бок с Бинабиком, на свежий воздух, где его встретили поднявшийся ветер и холодный дождь. – Неужели нам придется высидеть и весь ужин? – спросил Саймон. У него так все болело, что единственный раз в жизни он не хотел есть. – Я так не думаю, – ответил тролль. – В этом смысле Джошуа довольно странный; он не особенно любит есть и пить вместе с дворянами, предпочитая одиночество. Полагаю, все уже успели подкрепиться. Именно так я уговорил Кантаку остаться в комнате. – Бинабик улыбнулся и похлопал Саймона по плечу, и тот поморщился. – Сегодня вместо пира нам предстоит тревожиться и спорить. А это плохо для пищеварения троллей, людей и волков. Буря громко ревела за стенами замка, но в большом зале Наглимунда было сухо и тепло благодаря трем огромным открытым очагам и светло из-за множества зажженных свечей. Косые балки потолка терялись в темноте наверху, стены украшали гобелены с религиозными сюжетами. Два десятка столов поставили в центре в форме огромной подковы; высокий узкий деревянный стул Джошуа с изображением Лебедя Наглимунда стоял в высшей точке арки. Полсотни человек уже успели занять места вдоль внешней части подковы и сейчас оживленно беседовали между собой – высокие мужчины в меховых накидках, с яркими безделушками мелкого дворянства, но некоторые были в грубой солдатской одежде. Несколько человек оценивающе взглянули на вновь появившуюся парочку и вернулись к разговорам. Бинабик толкнул Саймона локтем в бедро. – Они, наверное, думают, что мы жонглеры, которых наняли для развлечения. – Тролль рассмеялся, но Саймону показалось, что ему совсем не смешно. – Кто эти люди? – шепотом спросил Саймон, когда они уселись в одном из дальних концов подковы. Паж поставил перед ними вино, добавил горячей воды и скрылся в тени у стены. – Лорды Эркинланда, сохранившие верность Наглимунду и Джошуа – или еще не решившие, к кому примкнуть. Плотный мужчина в красном и белом – это Ордмаэр, барон Утерсалля. Он беседует с Гримстедом, Этельфертом и другими лордами. – Тролль взял бронзовый кубок и сделал большой глоток. – Хм-мм. Наш принц не демонстрирует расточительности в том, что касается вина, или хочет, чтобы все оценили хорошую местную воду. На губах Бинабика вновь появилась озорная улыбка; Саймон отодвинулся подальше, ожидая нового удара маленького острого локтя, но Бинабик лишь продолжал смотреть по сторонам. Саймон сделал большой глоток из своего кубка. Вино действительно было сильно разбавлено водой; интересно, кто стоит за этим, сенешаль или сам принц старается экономить. Тем не менее все же лучше, чем ничего, быть может, так он сумеет унять боль в ноющих руках и ногах. Когда Саймон допил вино, паж поспешил к нему, чтобы снова наполнить кубок. В зал входили все новые и новые люди, одни что-то оживленно обсуждали, другие спокойно оглядывали тех, кто пришел раньше. Невероятно старый мужчина в роскошном одеянии священнослужителя появился под руку с крупным молодым священником и начал расставлять блестящие предметы рядом с головой стола; с его лица не сходило недовольное выражение. Молодой священник помог ему сесть на стул, потом наклонился и что-то прошептал на ухо. Старик ответил нечто не слишком вежливое; сопровождавший его священник воздел страдающий взор к потолку и вышел из комнаты. – Это Ликтор? – шепотом спросил Саймон. Бинабик покачал головой. – Я очень сильно сомневаюсь, что глава всей вашей эйдонитской церкви прибудет сюда, в логово объявленного вне закона принца. Скорее всего, это Анодис, епископ Наглимунда. Пока Бинабик отвечал на вопрос Саймона, вошла последняя группа мужчин, и тролль к ним повернулся. Некоторые из них, с длинными косами за спиной, были одеты в подпоясанные белые туники эрнистирийцев. Их очевидный лидер, крупный мускулистый молодой человек с длинными темными усами, разговаривал с превосходно одетым южанином, который выглядел лишь немногим старше него. Взглянув на тщательно завитые волосы и одежду, привлекавшую внимание изящными оттенками лилового и синего, Саймон подумал, что даже на Санфугола он произвел бы сильное впечатление. Некоторые старые солдаты, сидевшие за столом, открыто посмеивались над его щегольским нарядом. – А эти? – спросил Саймон. – Те, что в белом, с золотыми ожерельями на шее, – эрнистирийцы, да? – Верно, – ответил тролль. – Принц Гвитинн и его посольство. А второй, должно быть, барон Девасалль из Наббана. Он славится своим остроумием, хотя и уделяет слишком большое внимание одежде. Кстати, отважный боец, так мне рассказывали. – Откуда ты все это знаешь, Бинабик? – спросил Саймон, повернувшись от вновь прибывших к другу. – Ты подслушиваешь у замочных скважин? Тролль высокомерно расправил плечи. – Знаешь, я не все время живу на вершинах гор, – с обидой ответил Бинабик. – Кроме того, я обнаружил здесь Стрэнгъярда и другие любопытные источники, пока ты грел свою кровать. – Что?! – Голос Саймона прозвучал громче, чем ему хотелось, и он вдруг понял, что немного пьян. Сидевший рядом с ним мужчина бросил на него любопытный взгляд; Саймон наклонился вперед, чтобы продолжить защищаться, тоном пониже. – Я был… – начал он, но тут стулья стали отодвигаться, и все, кто находились в зале, встали. Саймон поднял взгляд и увидел стройную фигуру принца Джошуа, одетого в привычные серые цвета, который вошел в зал с дальней стороны. Его лицо оставалось спокойным и серьезным. Лишь серебряный обруч на голове указывал на статус принца. Джошуа кивнул собравшимся и сел, остальные быстро последовали его примеру. Когда пажи снова устремились вперед, чтобы разлить вино, оказалось, что старый епископ сидит по левую руку от Джошуа, Гвитинн из Эрнистира – справа. Епископ сразу встал. – А теперь, пожалуйста, – недовольно заговорил он, как человек, знающий, что оказывает услугу, которая не будет оценена, – склоните свои головы и попросите Усириса Эйдона благословить эту встречу и обсуждение, которое последует. – И он поднял красивое Дерево из кованого золота, украшенное голубыми самоцветами. – Пусть тот, кто однажды принадлежал к нашему миру, но обладающий не совсем такой же плотью, услышит нас, – продолжал епископ. Пусть тот, кто был человеком, но чей Отец им не являлся, а был дышащим Богом, подарит нам утешение. Пусть он взглянет на наш стол и на тех, кто сидит за ним, и положит Свою руку на плечо того, кто заблудился и ищет. Старик сделал вдох и окинул взглядом стол. Саймон, пытавшийся наблюдать за ним, уперев подбородок в грудь, подумал, что он выглядит так, словно хотел бы треснуть по башке каждого из собравшихся здесь инкрустированным самоцветами Деревом. – Кроме того, – быстро закончил епископ свою речь, – прости собравшимся здесь людям проклятые, гордые глупости, которые они могут произнести. Они ведь Твои дети. Старик закачался и с трудом уселся на свое место; за столом возобновились тихие разговоры. – Тебе не кажется, Саймон, что епископу здесь не нравится? – прошептал Бинабик. Теперь на ноги поднялся Джошуа. – Благодарю вас, епископ Анодис, за ваши… искренние молитвы. И спасибо всем, кто сегодня сюда пришел. – Он смотрел на залитый светом зал, опираясь левой рукой о стол, правая пряталась в складках плаща. – Наступили тяжелые времена, – продолжал Джошуа, переводя взгляд с одного гостя на другого. Саймону показалось, что внимание зала переключилось на него – неужели принц что-то скажет о своем спасении? Саймон заморгал как раз в тот момент, когда глаза Джошуа быстро скользнули мимо него, и вернулся к центру зала. – Тяжелые и мрачные времена. Верховный король Хейхолта – и да, мой брат, конечно, но для нас главное то, что он король, – как нам кажется, повернулся спиной к проблемам Светлого Арда. Налоги поднялись так сильно, что стали жестоким наказанием, несмотря на то что в Эркинланде и Эрнистире была страшная засуха, а на севере прошли ужасные бури. Хейхолт пытается получить от всех нас много больше, чем мы когда-либо отдавали во времена правления короля Джона. Кроме того, Элиас отвел войска, благодаря которым дороги были свободными и безопасными, что помогало управлять менее населенными землями Фростмарша и Вилдхельма. – Совершенно верно! – выкрикнул барон Ордмаэр и стукнул кубком по столу. – Да благословит вас бог, но это правда, принц Джошуа! – Он повернулся и вскинул вверх кулак, привлекая внимание остальных. Последовали крики одобрения, но среди присутствовавших явно были и те, кто придерживались другого мнения. В том числе епископ Анодис, они укоризненно качали головами, услышав так рано столь резкие слова. – Таким образом, – громко сказал Джошуа, успокаивая собравшихся, – мы оказались перед проблемой – что мы должны сделать? Вот почему я пригласил всех вас сюда, и, насколько я понимаю, именно по этой причине вы приехали в Наглимунд: чтобы решить, как мы можем помочь Светлому Арду. Станем ли мы и дальше носить цепи, – он поднял левую руку и показал наручник, все еще охватывавший его кисть, – которые надел на наши шеи король. Со всех сторон послышались одобрительные крики. Люди зашептались громче. Джошуа взмахнул рукой в оковах, чтобы призвать всех к молчанию, и тут в дверном проеме мелькнуло что-то красное, и в зал стремительно вошла женщина в длинном алом платье, подобном пламени факела. Именно ее видел Саймон в покоях Джошуа – величественную, с темными глазами. Она быстро, под взглядами мужчин, следивших за ней с нескрываемым интересом, прошла к стулу принца. Казалось, Джошуа стало немного не по себе, а когда она наклонилась и прошептала ему что-то на ухо, принц продолжал пристально смотреть на кубок с вином. – Кто эта женщина? – прошипел Саймон, и, судя по свистящему шепоту, разлетевшемуся по залу, у многих возник такой же вопрос. – Ее зовут Воршева, – ответил Бинабик. – Дочь вождя клана тритингов. Кроме того, что она… женщина принца, говорят, она необыкновенно красива. – Так и есть. – Саймон еще некоторое время смотрел на нее, потом снова повернулся к троллю. – «Говорят»! Что ты имеешь в виду – «говорят»? Она ведь здесь, перед нами? – Однако мне трудно об этом судить. – Бинабик улыбнулся. – Дело в том, что мне не нравится сама мысль о высокой женщине. Леди Воршева закончила говорить, выслушала ответ Джошуа и через мгновение выскользнула из зала, оставив легкое алое сияние в темноте дверного проема. Принц поднял голову, и за безмятежностью его лица Саймону показалось, что он… смущен? – А теперь, – начал Джошуа, – мы собирались?… Да, барон Девасалль? Щеголь из Наббана встал. – Вы сказали, ваше высочество, что нам следует относиться к Элиасу лишь как к королю. Но это очевидным образом не соответствует действительности, – заявил он. – Что вы имеете в виду? – спросил лорд Наглимунда под недовольный ропот своих вассалов. – Прошу прощения, принц, но вот что я хотел сказать: если он просто король, тогда нам всем не следует здесь находиться, во всяком случае, герцог Леобардис не должен был меня сюда направлять. Вы единственный другой сын короля Джона. Зачем еще мы проделали бы такой долгий путь? Иными словами, тем, кто недоволен Хейхолтом, следует отправиться в Санцеллан Маистревис или в Таиг в Эрнисдарке. Но вы действительно его брат, ведь так? Брат короля? На губах Джошуа появилась холодная улыбка. – Да, барон, я его брат. И я понял, что вы имеете в виду, – ответил принц.