– Меньше двух десятков… – Вот! – А что «вот»? – завелся я. – Возьмем обычные, будем стрелять в головы. – Макс, самому-то не смешно такое говорить? – огрызнулся Виталий. – Я пойду. Пойду умирать, я это понимаю, но я должен попробовать. Обвешусь магазинами, взрывчаткой… у меня есть. Ну не могу я не пойти, понимаешь? Не пойду – потом повешусь! Это шанс спасти моего сына! – Он тебя и не помнит! – Я его помню! Вот что тут сказать? Я понимал старшего. И что он не прав – тоже понимал. Но это ничего не меняло. – Попробуем взять еще боеприпасов, – предложил я. – И позовем наших. – Двух дедов и старуху? – Елена еще сто очков тебе вперед даст, – мрачно сказал я. – Деда Боря отвязный, мне кажется, ему и умирать не страшно. А Василий не такой уж и дед. – Из него хреновый боец, – возразил Виталий. – Да и в городе его нет. Наших пацанов я не позову, даже не надейся. И в нашей тусовке нет других людей, кому я могу довериться. – Лихачев? Виталий покачал головой: – Первым делом подумал. Своих он не потащит, а если бы потащил – то не убивать, а арестовывать. В одиночку не пойдет, скорее уж нас арестует. С самыми лучшими намерениями. Я кивнул. Всё так. Сказал: – Но… Елене я позвоню. Старший кивнул. Я понял, что он смирился с моим участием. – А деда Боря? – Свяжусь… Мы знали, где сегодня вечером соберутся Слуги. Мы знали, сколько их будет. Мы знали, когда начнется их встреча. И никаких колебаний, правильно ли будет уничтожить полсотни разумных гуманоидов, у нас не было. Людьми мы их не считали, а они человеческие жизни не жалели. Мы только не знали, как их убить. – Встретимся здесь, – предложил я. – Ровно в шесть. Нормально? Виталий кивнул. К нам подошла официантка, как-то боязливо оглядываясь, словно опасалась, что появится Иван. Чем он ее так напугал-то? Ведь милейший человек. С виду. – Закусочку к коньяку? – спросила она. – Айгуль, забери бутылку, – ответил Виталий. – В холодильник только не надо ставить, не употребляют коньяк холодным. Мы поздно вечером вернемся допивать. Надеюсь… На мой счет запиши… нет, лучше сейчас рассчитаюсь. – Заплачено уже, – смущенно сообщила официантка. – Да? – поразился Виталий. Айгуль задумалась. – Заплачено. Да. Виталий пожал плечами. – Хорошо. Тогда кофе мне сделай. Двойной эспрессо. Кафе потихоньку начало оживать. Выглянул, кивнул нам и исчез внутри повар. За крайний столик села случайная парочка, любуясь церковью. – Я попробую добыть нормальные боеприпасы, – повторил я. – У тебя макаров найдется? Мой… того. – Найду, – ответил Виталий, не уточняя. – Ты патронов добудь, главное. Я кивнул. Спросил: – Слушай, ты когда-нибудь слышал про разноцветные кристаллики? Двух или трех цветов? – Все слышали, – хмыкнул Виталий. – Только я не видел. Думаешь, за такой Продавцы расщедрятся? – Угу. Они с них балдеют, – уклончиво ответил я. – Ты все-таки поспрашивай, старший. Вдруг есть у кого? Виталий Антонович кивнул, и я встал из-за стола. На церкви внезапно вновь зазвонили колокола, и я подумал, что счел бы это хорошим знаком – если бы верил в Бога или хотя бы в приметы. В Гнездо я вошел без четверти два, после короткого и неутешительного визита в Комок. Еще метров за полста я почувствовал тихий рокот. Остановился, позвал. И, ощутив ответ, попросил: «Не сообщай обо мне». Гнездо согласилось. Право на уединение, хотя бы ментальное, Измененные имели. Ну и я тоже. Я вошел – уже привычно, словно в свой подъезд. Поискал взглядом стражу – у дверей никого не было. Это еще что такое! Если бы я не слышал ровный голос Гнезда, точно бы испугался. Но и сейчас я принялся озираться, пытаясь понять, почему стража покинула пост. – Же пошла руки помыть, – донеслось до меня. Даже услышав голос, я не сразу заметил Наську. Она сидела в стороне, в горе подушек, соорудив из них подобие кресла, и что-то разглядывала. Я подошел, глянул – она выбирала из двух книжек. Рядом с ней стояла моя сумка – ура! – Руки помыть? – удивился я. – Максим, ты прям такой наивный? – спросила Наська. – В туалет она пошла. Я подменяю. – А, – я кивнул, сел рядом на пол. – Наська, извини. Ты на меня обиделась. – Ничего, я просто стала нервная и обидчивая не по делу, – ответила куколка. – Это, наверное, подкрадывается мерзкий подростковый возраст. Б-р-р! Я засмеялся. – Да ладно, я сам не прав. Ты как себя чувствуешь? – Норм… На самом деле выглядела она больной: румянец на щеках, мешки под глазами, зрачки расширились и быстро пульсировали. Это всё их мутагены… – Чего почитать посоветуешь? – Наська подняла книжки. – Во-первых, посоветую не здесь читать, – сказал я, щурясь. – Темно, глаза испортишь… – У нас другое зрение. – Во-вторых… «Женщина французского лейтенанта» и «Нетерпение сердца»? Уверена, что… – Что по возрасту? – Что интересно будет! – Всё интересно. С чего начать? Я пожал плечами. – Слушай, я не читал. В школьной программе их не было… Знаю, что обе про любовь…