— Желаю вашей дочке скорее выздороветь, — сказал он на прощанье. По дороге домой Кима не оставляла мысль о том, что в США за год случается столько отравлений. Если это действительно так, то почему же он никогда не слышал об этих цифрах? Он думал об этом, и когда подъезжал к дому, и входя в прихожую. Он услышал, как работает телевизор в гостиной, и, зайдя, обнаружил там Бекки. Его дочь лежала на диване и смотрела мультики. Она до самого подбородка была укрыта одеялом и выглядела немного бледной на фоне темно-зеленой шерсти. Накануне вечером они из-за ее живота сидели дома, и она рано легла спать. — Привет, — сказал Ким, — я вернулся. — Бекки не ответила. Подойдя к дивану, он положил руку ей на лоб. — Ну как, получше? — спросил он. На ощупь лоб был теплым, но, может, это из-за того, что он пришел с холода. — Все так же, — сказала Бекки. — И еще меня вырвало. — Вырвало? — переспросил он. Рвота была новым симптомом. — Так, немножко. — А живот болит? — Как раньше. То заболит, то перестанет. — А понос? — Может, не будем об этом? — сказала Бекки. — Мне как-то неловко. — Ладно, зайчик, — сказал Ким. — Уверен, что через несколько часов ты совсем поправишься. Уже стемнело, когда Ким подъехал к дому Трейси. Он обошел машину и помог Бекки выбраться из нее и дойти до дверей. Бекки была завернута в одеяло, так что на голове у нее получилось что-то вроде капюшона. Весь день она провела на диване перед телевизором. Ким позвонил. Трейси открыла дверь и только хотела поздороваться, как тотчас нахмурилась. — В чем дело? — спросила она, поднимая край одеяла и заглядывая Бекки в лицо. — Ты такая бледная, ты что, заболела? Заходите! Бекки вошла, и Ким за ней. Трейси закрыла дверь. На глазах у Бекки выступили слезы, и Трейси торопливо обняла ее. — Что случилось? — Небольшое расстройство желудка, — вставил Ким. — Наверное, чем-то отравилась. — Если небольшое, то почему она такая бледная? — спросила Трейси, положив руку на лоб дочери. — Температуры у нее нет, — сказал Ким. — Только боли и понос. Я дал ей пептобисмол, а когда это не помогло, то еще и имодиум, и ей стало чуть получше. — Мне нужно в туалет, — сказала Бекки. — Хорошо, дорогая, иди, — ответила Трейси. — Я потом поднимусь к тебе. Бекки подобрала край одеяла и побежала вверх по лестнице. Трейси повернулась к Киму с покрасневшим от гнева лицом. — Ким, она пробыла с тобой меньше сорока восьми часов и уже больна. Зачем я только уехала! — Ой, ну прекрати, — сказал Ким. — Бекки могла заболеть, даже если бы ты никуда не уезжала. Ей стало плохо утром в субботу. И если у нее все-таки отравление, то значит, она съела что-то не то в «Онион ринг» на Прейри-хайвэй, где хозяин — он сам хвастался Бекки! — твой новый дружок. Трейси распахнула дверь: — До свиданья, Ким! Ким развернулся на пятках и вышел. Глава 3 Понедельник, 19 января К шести утра Ким уже был в своем кабинете в университетском медицинском центре, диктовал письма и выписывал чеки на различные расходы. В шесть сорок пять он пошел на обход со студентами и осмотрел своих пациентов. В полвосьмого было ежедневное собрание медперсонала, потом он встретился с интернами, которых курировал, и провел с ними обход всего хирургического отделения. К десяти утра он опять был у себя в кабинете и уже немного опаздывал. Пациенты шли сплошным потоком все утро, и ему едва удалось съесть бутерброд, заказанный его секретаршей Джинджер. Жуя, он просматривал результаты анализов и рентгеновские снимки. После полудня Ким снова принимал больных. В четыре он помчался в больницу, чтобы уладить небольшую проблему с одним из своих тамошних пациентов. Заодно он быстренько сделал дневной обход. Несколько часов спустя у себя в кабинете, закончив прием, Ким упал в кресло и посмотрел на список телефонных звонков, на которые надо было ответить. Открылась дверь, и заглянула Джинджер. — Звонила Трейси, просила перезвонить. — Спасибо, — ответил Ким и набрал номер. — Что случилось? — спросил он, не здороваясь, когда Трейси взяла трубку. — Бекки хуже, — сказала она. — Она плачет от боли, и у нее понос с кровью. — Какого цвета? — спросил Ким. — Что значит «какого цвета»? — удивилась Трейси. — Ярко-красного или темного? — Ярко-красного. — И много крови? — Откуда мне знать? — разозлилась Трейси. — Это кровь, она красная, и мне страшно. Тебе этого мало? — Кровь в поносе — это еще не конец света. — Мне это не нравится, — сказала она, — я хочу, чтобы ее сегодня же осмотрели! — Ладно, ладно, — сказал Ким, — успокойся. Он собрался с мыслями. Кроме Джорджа, у него не было знакомых в педиатрии, а тот как раз уехал. Ким подумал, не показать ли Бекки одному из знакомых специалистов по внутренним болезням, но это было бы чересчур. — Вот что, — сказал он. — Когда ты сможешь быть в отделении неотложной помощи университетского медцентра? — Думаю, через полчаса, — ответила Трейси. — Там и увидимся. Это была приемная скорой помощи крупного города, и поэтому народу в ней толпилось, как на автовокзале. И самое столпотворение всегда приходилось на понедельник, первый рабочий день после выходных. Ким и Трейси провели Бекки сквозь толпу в приемной, где находилась регистратура, миновали переполненную комнату ожидания и уже входили в отделение, когда путь им преградила огромная медсестра, этакая Брунгильда. На табличке у нее на груди Ким прочитал: «МОЛЛИ МАКФАДДЕН». — Извините, — сказала она, — вы не можете просто так войти сюда, сначала нужно записаться в регистратуре. — Прошу прощения, — сказал Ким, — я доктор Реггис, я здесь работаю, и я привез на осмотр свою дочь. Молли усмехнулась. — Да будь вы хоть папа римский! Каждый, понимаете, каждый должен записаться и ждать, если, конечно, его не привезли на «скорой». Ким был потрясен. Он не мог поверить, что его не просто не пустили, но и сделали это в такой вызывающей манере. Трейси поняла безвыходность положения. Слишком хорошо зная характер своего бывшего мужа, она разрядила ситуацию, сказав Бекки: «Пойдем, дорогая, запишемся». С этими словами она увела ее назад к регистратуре. Ким с ненавистью взглянул на Молли, затем догнал их, и они встали в очередь. — Я пожалуюсь на эту женщину. — Ким чуть не дымился от злости. — Такая уж у нее работа, — ответила Трейси. — А вот если бы ты серьезно отнесся к жалобам Бекки в выходные, то мы бы сейчас здесь не стояли. У тебя ведь наверняка куча друзей среди врачей, мог бы и попросить осмотреть ее. — Минуточку, — возразил ей Ким, стараясь держать себя в руках, — у Бекки были всего лишь боли в животе и обычный понос, и я ни за что не стал бы никого беспокоить в выходные с такими симптомами. — Мамочка, — сказала Бекки, — мне нужно в туалет.