— Правда? — поморщилась Бекки. — Фу! — Я их ел непрожаренными и с ломтиком сырого лука вместо всей этой жидкой дряни. Бекки посмотрела на свой гамбургер, пожала плечами и откусила еще раз. И правда, было очень вкусно. Глава 2 Суббота, 17 января Ким подъехал к воротам своего гаража. Его большой дом в стиле эпохи Тюдоров возвышался среди зарослей деревьев в уютном пригородном районе. Когда-то это был превосходный дом, но теперь он выглядел заброшенным. Краска местами облупилась, перекошенные ставни нуждались в починке. Внутри все выглядело не лучше, чем снаружи. Большую часть мебели и ковров Трейси забрала с собой, а кроме того, в доме уже много месяцев как следует не убирали. Ким бросил ключи на столик в прихожей и через столовую прошел на кухню. Он позвал Бекки, но она не ответила. Грязной посуды в мойке тоже не было. — Бекки, лентяйка, где ты? — крикнул Ким, поднимаясь по лестнице. Он услышал, как дверь ее комнаты открылась, и через секунду в проеме появилась Бекки в ночной рубашке. Ее каштановые кудряшки спутались в клубок. — Что случилось? — спросил он. — Я думал, ты спешишь на фигурное катание. Давай, собирайся. — Я неважно себя чувствую. Живот болит. — Уверен, ничего страшного. Болит все время или приступами? — То болит, то нет. — В каком месте? — спросил Ким. Бекки обвела рукой вокруг пупка. — Знобит? — Он пощупал ей лоб. Она помотала головой. — Наверное, твой бедный животик жалуется на ту гадость, которую ты вчера съела. Ты пока одевайся, а я приготовлю завтрак. — Я не хочу есть, — сказала Бекки. — Ничего, захочешь. Жду тебя внизу. На кухне Ким достал кукурузные хлопья, молоко и сок. Когда появилась Бекки, он спросил: — Ну что, полегчало? Бекки помотала головой. — Ну хорошо, может, немного пептобисмола? Она поморщилась и с отвращением сказала: — Ладно, я попью сока. Когда Ким с Бекки подходили к катку в торговом центре, еще не все магазины были открыты. Ким был уверен, что Бекки чувствует себя лучше — она все-таки съела немного хлопьев и в машине, весело болтая, снова стала самой собой. — Ты посмотришь, как я катаюсь? — спросила Бекки. — Конечно, мы же договорились. К тому же я очень хочу увидеть этот твой знаменитый тройной аксель. Когда они подошли к катку, прозвучал свисток, означавший конец занятий средней группы. — Как раз вовремя, — сказал Ким. Бекки села и стала развязывать шнурки на кроссовках, а Ким принялся рассматривать других родителей. Девочка примерно одного с Бекки возраста подъехала к ним, села рядом с ней и сказала: «Привет». Бекки поздоровалась в ответ. Ким повернулся и был неприятно удивлен, оказавшись лицом к лицу с Келли Андерсон. Несмотря на ранний час, она была одета так, будто собиралась на показ мод. Она улыбнулась и спросила: — Вы не знакомы с моей дочерью? Хотя Киму и не хотелось с ней разговаривать, он поздоровался и представил Келли свою дочку. — Какая приятная неожиданность, что мы снова встретились, — сказала Келли, пожимая руку Бекки. — Вы видели вчера в одиннадцатичасовых новостях мой сюжет о юбилее слияния больниц? — Увы, нет. — Жаль. Ваша заключительная фраза произвела фурор. Ким с досадой покачал головой. Бекки нагнулась, чтобы попрощаться с Кэролайн. — Увидимся, — сказала она и выскочила на каток. — Кэролайн, пошли, — сказала Келли, беря сумку и коньки дочери. — Надевай куртку. Когда Келли и Кэролайн ушли, Бекки, немного размявшись, подъехала обратно к Киму. — Я не могу кататься, — сказала она, выходя с катка. Она села на скамейку и начала быстро снимать коньки. — Что такое? — спросил Ким. — Совсем плохо с животом. И мне срочно нужно в туалет! Воскресенье, 18 января На следующий день Ким закончил обход к восьми утра. Когда приехал лифт, он едва протиснулся внутрь. Для воскресного утра народу было слишком много, и его прижали к высокому, худощавому врачу с табличкой на груди «ДЖОН МАРКХЭМ, ДОКТОР МЕДИЦИНЫ, ПЕДИАТР». — Извините, — обратился к нему Ким, — вы случайно не знаете, не гуляет ли среди школьников какая-нибудь кишечная инфекция? — Ничего об этом не слышал, — сказал Джон. — Сейчас везде грипп, но он респираторный. А почему вы спрашиваете? — У моей дочери сильно расстроен желудок. — А какие симптомы? — спросил Джон. — Началось с болей вчера утром, потом диарея. Я ей дал обычного закрепляющего. — И помогло? — Сперва да, но вечером все симптомы вернулись. — Тошнота, рвота? — Ее немного тошнило, но не рвало, по крайней мере пока. Правда, она и не ест ничего. — Температура? — Не повышалась. — Кто ее лечащий врач? — Был Джордж Тернер, но после слияния ему пришлось уехать из города. Он вернулся в Бостон, в детскую больницу. — Я помню доктора Тернера, — сказал Джон. — Какое-то время я работал в «Самаритянине». Он хороший человек. Ну да ладно. Что касается вашей дочери, то я думаю, у нее пищевое отравление, а не инфекция. — Правда? Я думал, что отравления всегда бывают массовыми, как тот классический случай со стафилококком в картофельном салате на пикнике. — Не обязательно, — сказал Джон. — Пищевое отравление может принимать любые формы. Но если у вашей дочери сильный понос, то это скорее всего оно. Чтобы вас окончательно убедить, могу сказать, что в центрах по контролю и профилактике заболеваний утверждают, что каждый год они имеют дело примерно с восемьюдесятью миллионами случаев отравления. Лифт остановился, и Джон вышел.