Потому что иногда я просто не хотела быть нормальной, потому что и это порой нормально. Потому что моим нормальным состоянием стал Леви, и теперь я не знаю, куда себя деть. Стараясь улыбаться, я передаю Мо Саре и включаю музыку. Мимо нас тянутся пейзажи, а в голове неистово носятся мысли. Знать бы, что со мной будет. Наконец автобус останавливается. – Мы приехали, – говорит Сара, вырывая меня из оцепенения. – Мне взять Мо? Я смущенно киваю, затем делаю глубокий вдох и, убрав МР3-плеер, поднимаю с пола рюкзак. Краем глаза вижу Пиу, которая поднимается с места и поворачивается к нам. – Мы приехали! Лагерь закрыт. Думаю, за эти три недели кое-что изменилось. Надеемся, что к лучшему. Прежде всего мы надеемся, что вы хоть немного рады предстоящей встрече со «Святой Анной». Сейчас мы встретимся с другими учениками, которые, к сожалению, не смогли поехать в лагерь. После этого мы с Яной проводим вас в ваши комнаты. Мы распределили их уже несколько дней назад и проинформировали школу. Вы будете жить в этих комнатах и с этими соседями до последнего дня. Пиа ободряюще улыбается нам. – На следующей неделе пройдет много разных мероприятий, которые подготовят вас к школе. Участие в них обязательно. Расписание вы получите в понедельник после общего собрания. Таким образом, в выходные вы пока свободны. Наслаждайтесь этим временем, осматривайтесь, вживайтесь в обстановку. Сейчас мы встречаемся у главного входа. Пиа делает короткую паузу, в автобусе очень тихо. Все слушают ее, ловя каждое слово. – Спасибо за этот чудесный лагерь! Спасибо за все! – прежде чем выйти из автобуса, тихо добавляет она. На этих ее словах мне сдавило грудь. Они напомнили мне о том, что это ненормально. Что каждый из нас ненормален. Все друг за дружкой покидают автобус. С каждым шагом я приближаюсь к Леви, который все еще сидит на своем месте. Может, я смогу быстро поговорить с ним – на свой лад. Может, ничего и не случилось. А может, я просто выдаю желаемое за действительное. Леви резко встает и выходит, не оглянувшись и не подождав. Когда мы с Сарой оказываемся снаружи, его уже и след простыл. Как очень многого в моей жизни. Мы разбираем чемоданы, и Пиа делит нас на две группы: мальчишки и девчонки. Яна уходит с девочками направо, а Пиа с мальчиками налево. – Когда-то «Святая Анна» была госпиталем, с двадцатых годов прошлого века здесь школа. В пятидесятые годы главное здание расширили, и школу преобразовали в интернат. Голос Яны гулко разносится по коридорам со старыми каменными стенами и высокими сводами. Но я слушаю вполуха, мысли мои где-то далеко. – Комната 28. Лина, Сара и Ханна, – остановившись у одной из дверей, радостно говорит Яна, – вам сюда. До этой минуты мы не знали, с кем будем жить, и отрадно слышать имена Лины и Сары в сочетании с моим. Лина не проявляет никаких эмоций, Сара улыбается. Яна, открыв дверь темного дерева, выдает каждой из нас по ключу и радостно тараторит дальше: – Родители уже принесли ваши вещи, вам нужно их только разложить и распределить между собой кровати. Сара с Линой проходят в комнату. Я собираюсь войти следом за ними, но Яна останавливает меня. – О, Ханна, это тебе, – сунув мне в руку письмо, она машет нам и отправляется с двумя другими девчонками дальше. Они последние, кому еще нужно заселиться. Закрыв дверь, я верчу конверт в руках, но перед тем, как его открыть, хотелось бы все-таки зайти. Комната довольно просторная, светлая и радостная. А потом я замечаю, что это больше, чем одно помещение. Четыре другие двери ведут, очевидно, куда-то еще. Из левой, закатывая глаза, выходит Сара: – Это комната Ханны! Там кошачий туалет для Мо! Она исчезает в следующей комнате и, поскольку так и не выходит оттуда, я исхожу из того, что она нашла свою. Сара уже заняла помещение по соседству. Я трогаюсь с места и, таща за собой чемодан, вхожу к себе. На душе у меня кошки скребут. Кровать, письменный стол, маленький шкаф, окно. Белые стены, видавший лучшие времена светлый ламинат. Комнатка маленькая, но уютная. В углу стоит туалет Мо. Рядом с кроватью две большие коробки. Мимолетно проскальзывает мысль о родителях. С тех пор как я их видела, прошло несколько недель. Несколько недель, с тех пор как они отослали меня из дома. Оставив чемодан, я с письмом в руках выхожу и рядом со своей комнатой обнаруживаю ванную. Осматриваюсь в общей гостиной. Посередине стоит диван, уже продавленный и давно не ярко-синий. Пестрый ковер сюда совсем не подходит. В углу нахожу кошачий корм для Мо. Я слышу, как Лина и Сара достают и раскладывают вещи. Мо сидит в шкафу у Лины. Я это знаю, потому что она, ругаясь на чем свет стоит, пытается вытащить его оттуда. Опускаю взгляд на письмо и вскрываю конверт. Белый лист нелинованной бумаги, красивый размашистый почерк. Письмо от директора школы. Об этом говорят печать и его имя. Бенедикт. Он представился Беном. Я снова и снова читаю одну и ту же строчку: «Зайди, пожалуйста, в шестнадцать часов в мой кабинет». Иногда вещи разбиваются. Они распадаются на бесчисленные части и становятся пазлом. Если найти все, их можно опять сложить вместе. Но может случиться, что некоторые фрагменты утрачены навсегда, что ничего не получится. Что пазл останется несобранным. Глава 35 Леви У НЕКОТОРЫХ ГРУЗ ТЯЖЕЛЕЕ, ЧЕМ У ДРУГИХ Мы опять в «Святой Анне», но мысли у меня давно уже крутятся не вокруг моего будущего или следующего дня. Нет, они крутятся вокруг того, что сказала Пиа. В лагере она была не разъярена, нет, она была раздражена, и поэтому у нее вырвались странные фразы и намеки, которых никто не понимает. – Помнишь, я говорила, что у каждого здесь свои проблемы? Почему бы тебе хоть раз не прислушаться к моим словам? Леви, зачем ты это делаешь? Чем это может кончиться? – сказала она. А я стоял с тысячей вопросительных знаков над головой и все громче спрашивал, что, черт побери, Пиа хочет сказать и в чем она видит проблему. Она мне ничего не выдала. Так, словно швырнула передо мной на землю десятки чертовых элементов какого-то пазла и сказала, уходя: «Собирай с удовольствием!» С тех пор я никак не разберусь со своими мыслями. Пиа тревожится и не говорит почему. Какого черта она заставляет меня так психовать, если потом ничего не рассказывает? Ломая голову, я мечусь по комнате, как тигр в клетке, и размышляю. Ладно, вот факты: груз Ханны, похоже, огромен. Это тревожит Пиу. Ханне семнадцать, она несколько месяцев не разговаривает, у нее есть кот, родители еще вместе, но она потеряла сестру-близнеца, она пишет ей письма, случился пожар, и… Я останавливаюсь. На пути к старому ноутбуку чуть не запутываюсь в собственных ногах. Гугл открывается, и я словно в тумане печатаю слова «пожар», «огонь», «сестра-близнец» и «Гессен». Пробегаю глазами результаты поиска. Передо мной выскакивает одно сообщение за другим, а потом я спотыкаюсь о пять простых букв. Ханна. «Пожар разрушает семью» «Одна из сестер-близняшек сгорает, виной тому – другая» «Трагический пожар убивает ребенка» Такое множество статей, такое множество сообщений. Я читаю их и не хочу верить ни единому. Глава 36 Ханна ИНОГДА МЫ ВСТАЕМ НА ПУТИ У САМИХ СЕБЯ Слишком поздно. Даже выйди я намного загодя, вовремя мне не прийти, не знаю почему. В этот раз причиной могло послужить то, что «Святая Анна» – настоящий лабиринт, и я дважды совершенно заблудилась на огромной территории. Наши комнаты расположены во флигелях, директор сидит в главном корпусе. Наконец я нашла план здания и двух учеников, которые объяснили мне, как пройти, после того как я показала им письмо. И все же на пять минут я опоздала. У меня потеют руки, я вытираю их о джинсы и три раза изо всех сил стучу в деревянную дверь. – Входите, – раздается низкий приветливый голос, который я уже слышала в первый день. В тот день, когда поехала в лагерь. Робко нажав на ручку и толкнув дверь, вхожу.