Все внутри ее, казалось, взорвалось, и ее охватил самый бурный оргазм за всю жизнь. Анья содрогалась, нежно сжимая мышцами влагалища член Люсьена. От такой стимуляции он кончил, изливая в нее жаркую струю семени. – Анья, – простонал он, – моя Анья. – Приподняв бедра, он вонзился в нее так глубоко, как только мог. Внутри ее тут же зародился новый оргазм, обжегший огнем, лишивший рассудка, на миг – нет, на целую вечность, – окунувший ее в океан удовлетворения, торжества и радости. Люсьен принадлежит ей, только ей, а она – ему. Осознание того, что отныне они связаны, доставляло ей радость. Она упала ему на грудь с единственной мыслью в голове: его кожа больше не обугленная и не синюшная, но снова загорелая и здоровая. Засыпая, Анья улыбалась. Люсьен дремал несколько часов, то пробуждаясь, то снова соскальзывая в глубины сна. Спящая довольная Анья не покидала его, даже когда Смерть позвал его в духовное измерение. Люсьен просто взял ее с собой, устроив ей колыбель в своих объятиях. Она не просыпалась, хотя сумела устоять на ногах, держась за него, как за опору. Люсьен решил, что она впервые за тысячи лет по-настоящему расслабилась, более не боясь нападения, плена или насилия, и наконец-то смогла спокойно заснуть. Сейчас они снова были в постели: одна его рука сжимала ее грудь, а другая покоилась на животе. В первый раз за всю свою жизнь он был абсолютно удовлетворен и умиротворен. Хотел бы остаться здесь навсегда. Обнимать Анью целую вечность. Однако, если собирается защитить ее, нельзя позволять себе ни того ни другого. Он планировал связаться с остальными воинами, рассказать им про Анью и просить позаботиться о ней, если не сумеет вовремя отыскать Клеть Принуждения. Как же ему ненавистно это слово! «Не сумеет». Это означает, что Кронос по-прежнему имеет власть над ним. Означает, что он умрет. К этому он уже подготовился, хоть и не желал, чтобы Анья вечно скорбела о нем. – Нам надо вернуться на гору, – сказал он, и слова эхом разнеслись по комнате. В груди Люсьена защемило, когда Анья застонала и медленно открыла глаза. – Не сейчас, – проворчала она сонным сексуальным голосом. – Мы должны. Трудно представить, чем там занимается Уильям. У тебя ведь его книга. Может, он обдумывает коварные планы мести. Анья поднялась – заспанная и немного хмельная, – и шелковистые волосы водопадом заструились по ее нагим плечам. Боги, как же он любит ее. Ради блага Аньи ему следовало бы оттолкнуть ее, а не погружаться в ее узкие, жаркие ножны. Но Люсьен не мог заставить себя сожалеть об этом. Она отдалась ему по собственной воле, вся, без остатка. – Ты прав, трудно представить, чем он там занимается. – Анья потянулась, как довольная кошечка. Поскольку они были укутаны толстыми одеялами, их кожа лоснилась от пота, и Анья скользила по его телу. – Как ты себя чувствуешь? – поинтересовалась она. – Лучше. Пуля выскочила, и рана затянулась. – Он погладил ее по щеке. – Благодарю за дары твоей любви и твоего тела. – Обращайся в любое время. – Ты не жалеешь? – Что, если она также привязала себя к его демону? Боги! Эта мысль привела его в ужас. – Черта с два! – Она перекатилась на живот, скрестила руки и, опершись о них щекой, пристально посмотрела на него. В глубине ее голубых глаз светилась любовь, какой он никогда раньше не видел. – Я счастлива до сумасшествия. Это было абсолютно, чрезвычайно, невероятно восхитительно, так, словно я королева мира. Но я знаю, о чем ты думаешь, поэтому прекращай. Твой демон не может насытиться мной, а уж я-то знаю, как обращаться с плохими парнями. Уверен, что у нас нет времени для еще одного раунда? Мы можем сделать это втроем. Ты, я и демон. Чем, черт подери, он заслужил все это? – Уверен. Надув губы, Анья выбралась из кровати, чтобы одеться. – Ладно, но запомни на будущее, что нам стоит заниматься этим по крайней мере два раза в день. – Нет. На это я не пойду. Мы должны будем заниматься этим по четыре раза в день. Она звонко рассмеялась в ответ. Очарованный, Люсьен сел на постели. – Ты когда-нибудь видела Клеть Принуждения? Натягивая брюки – прятать такие красивые ножки было несомненным преступлением, – она сказала: – Нет, но если я правильно помню уроки истории, Кронос заставил кузнеца Гефеста выковать ее, потому что до него дошли слухи о готовящемся мятеже, и он надеялся выудить информацию из помещенных внутрь нее созданий. Обдумывая ее слова, Люсьен нахмурился. – Подобная вещь вряд ли может помочь в поиске ларца Пандоры. – Заключенный в ней вынужден подчиняться приказам ее хозяина. Осмелюсь предположить, что мы должны будем заточить кого-то внутрь и приказать рассказать нам что-то. Возможно, саму Гидру. Люсьен задумался на мгновение, хмурясь еще сильнее. – Будь ты заперта в этой клетке, и владелец прикажет тебе убить себя… – Во-первых, никто не может запереть меня из-за моего… – Она побледнела, и в глазах ее отразилась вина. Он не хотел, чтобы она чувствовала себя виноватой из-за того, что у нее есть ключ. – Анья. – Да, – добавила она с куда меньшим энтузиазмом. – Без ключа я буду вынуждена убить себя, не в силах предотвратить этого поступка. Люсьен вцепился руками в одеяла. Не нравится ему эта клетка. А мысль о том, что Кронос вновь завладеет ею, и того хуже. Однако что еще ему предложить в обмен на жизнь Аньи? Анья улыбнулась ему немного грустно, словно почувствовала его терзания. Минутой позже он понял, что так и было, потому что сам внезапно ощутил ее внутренний страх по поводу того, что он уже не выглядит таким здоровым, как прошлой ночью. Их связь, должно быть, позволяет им чувствовать эмоции друг друга. Люсьен подумал даже, что если постарается, то сможет прочесть ее мысли. – Вставай, секси! – воскликнула она с фальшивой бравадой и телепортировалась. Он напрягся. – Анья? – Куда она отправилась? И почему ушла? – Анья! Едва он собрался двинуться по ее следу, как она вернулась с ворохом одежды в руках, которую и бросила ему. – Я знаю, где Уильям хранит оружие. Хочешь одолжить? Расслабившись, Люсьен кивнул. Она изумленно заморгала: – Правда? Не забывай, что это будет кража! Уголки его губ изогнулись в ухмылке. – Я понял, что не так уж возражаю против этого. – Вот это по-нашему, Цветочек! – Она снова усмехнулась, и все признаки грусти исчезли, а Люсьен снова почувствовал себя так, будто только что покорил мир. – Должна сказать, что латание прорех в твоем образовании идет полным ходом. – Это потому, что мой наставник – сильная и храбрая женщина, и я сделаю что угодно, чтобы доставить ей удовольствие. – Он быстро оделся и оказался рядом с ней, не желая допускать, чтобы их разделяло даже крошечное расстояние. – Она – все для меня, и ее счастье – мое счастье. С внезапно посерьезневшим лицом Анья встала на цыпочки и легонько прижалась к его губам. – Не волнуйся, любимый. Все действительно будет хорошо. Его испугала подобная уверенность. Она означала, что Анья что-то замышляет. Что-то, что гарантированно спасет его. Что-то глупое и безрассудное, например отдать Ключ от всего. Тогда она ослабеет, как и он. Утратит силы, станет уязвимой, легкой добычей. Он почти позволил себе попробовать проникнуть в ее сознание, узнать ее мысли, но остановился. Она добровольно связала себя с ним, и он не предаст ее. Не будет пытаться контролировать, как предписывалось проклятием. – Анья, – произнес он, хватая ее за плечи и встряхивая, – ты пообещала мне, что никогда… – Пошли уже за оружием, – перебила она его, одаривая чересчур ослепительной улыбкой, и через миг исчезла, растворившись в воздухе. Глава 20 Анья показала Люсьену, где Уильям хранит оружие, и вместе они выбрали мачете, топорик и несколько кинжалов с украшенными драгоценными камнями рукоятками. Она все время оживленно болтала, чтобы не дать Люсьену возможности завести разговор о Ключе от всего. Покончив с вооружением, Анья материализовалась в той самой пещере, где они оставили Уильяма. Люсьен неотрывно следовал за ней. Хотя на ней было термобелье и шуба, ледяной воздух мгновенно пробрал ее до костей. Проклятье, она привыкла к теплу, и ее тело не готово к холоду. Содрогнувшись, она посмотрела на Люсьена. Цвет лица у него улучшился, и он мог стоять без поддержки, но под глазами залегли тени, а вокруг рта обозначились складки. Он все еще не владеет полной силой, что не могло ее не беспокоить. Более того, он полагает, что умрет. Она услышала эхо этой мысли в его голове и едва не разрыдалась, как жалкая смертная. – Пещера пуста, – сообщил явно шокированный Люсьен. Пещера оказалась не только пустой, но и чистой, словно здесь ничего никогда не было: ни сражения, ни смертей. Анью обуял страх, щекоча взведенные до предела нервы. – Куда, по-твоему, подевался Уильям?